Димитриевское субботнее поминовение усопших
установлено только в Русской Церкви. По преданию, это произошло после кровопролитной Куликовской битвы в 1380 году.
Не случайно именно в субботние дни Церковь особо молится об усопших. Ведь именно в Великую Субботу во гробе пребывал наш Спаситель, чтобы на следующий день воскреснуть и открыть путь к воскресению всем усопшим.
Люди, еще «не имущие упования » и веры во Христа, тоже совершают поминки по своим близким. Но атеистические поминки — это, наверное, одно из самых тягостных зрелищ на свете…
————————————————————————————
«Чем ближе к смерти, тем чище люди». Мы перед лицом смерти наших близких
(ко дню Димитриевской родительской субботы)
Сегодня и каждый год в последнюю субботу перед днем памяти великомученика Димитрия Солунского Церковь особо молится о всех усопших от века христианах. Димитриевское поминовение усопших установлено только в Русской Церкви. По преданию, это произошло после кровопролитной Куликовской битвы в 1380 году. Победа на Куликовом поле далась ценой того, что большинство русских воинов полегло в многочасовой сече. В течении восьми дней отпевали и хоронили убитых. И сейчас возвышаются на краю Куликова поля холмы устроенных тогда братских могил.
Это поминовение усопших было приурочено ко дню памяти великомученика Димитрия Солунского, поскольку он издавна почитался славянами как храбрый воин и твердый верой христианин. Кроме того, святой Димитрий Солунский был небесным покровителем святого князя Димитрия Донского, по инициативе которого и было установлена Димитриевская суббота.
Не случайно в Церкви именно в субботние дни особое место в богослужении отводится поминовению наших умерших близких. Ведь именно в Великую Субботу во гробе пребывал наш Спаситель, чтобы на следующий день воскреснуть и открыть путь к воскресению всем усопшим.
Субботы, посвященные особой молитвенной памяти почивших, чаще всего называются родительскими субботами. Потому что первые, о ком человек вспоминает, молясь об умерших – это его покойные родители. Существуют Мясопустная и Троицкая родительские субботы, которые еще называют вселенскими, и сегодняшняя Димитриевская суббота. Особо поминают усопших и в некоторые субботы Великого поста.
Наше большое счастье – иметь упование , надежду на то, что наши близкие с Господом будут . Люди же, еще не имеющие веры во Христа, о которых было сказано в сегодняшнем чтении Апостола: еще «не имущие упования» (1 Фессалоникийцам 4:13) – тоже совершают поминки по своим близким.
Но атеистические поминки – это, наверное, одно из самых тягостных зрелищ на свете. Это поминовение не в храме, а только за обеденным столом. Вот, все пришли домой от свежей могилы. Поднимается рюмка… И в этот момент все просто физически ощущают, что они что-то могут и должны сделать для того, с кем только что они простились. Сердце требует: помолись!!! А рассудок, покалеченный безбожием, говорит: «Незачем молиться, некому и не о ком » (см.: протод. А. Кураев «Школьное богословие») …
В советский период появилась еще другая традиция – почитать память погибших в Великой Отечественной войне минутой молчания. Ведь сердце человека требовало: “Поблагодари этих людей. За твое спокойное и мирное существование они отдали свою жизнь”. Но разум атеиста возражал: “Как можно благодарить тех, кого нет?” К небытию бессмысленно обращаться с какими бы то ни было словами. И оставалось только скорбно молчать (см.: А. Ткаченко «Зачем поминать усопших?») .
У нас же, христиан, есть возможность обратиться со словами к своим усопшим , но не исчезнувшим близким. Есть возможность обратиться к Богу с молитвой об упокоении их душ!
Поэтому будем молиться не только в родительские субботы о дорогих нам людях. Никакие отговорки наподобие “некогда”, “недосуг” и тому подобные не будут приняты ни совестью, ни Богом, если мы будем лениться молиться за родителей, родственников и за тех крещеных и некрещеных людей, которых мы знали. Молиться дома и в храме.
Молитва об усопших нужна и для нас самих. Ведь одно из самых ярких отличий современной атеистической светской культуры, которая нас окружает – это неумение умирать. Нынешняя культура не выделяет в себе это время – “время умирать”, в отличие от культуры христианской. Неверующий человек постепенно подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и пытаясь забыть о том, что неизбежно его ждет. А ведь событие смерти, ее таинство – одно из важнейших событий во всей жизни человека (см.: протод. А. Кураев «Школьное богословие») .
И, к счастью для нас : каждая смерть, с которой мы близко сталкиваемся, отрезвляет нас самих. «Чем ближе к смерти, тем чище люди », — поет один современный автор. Подумаем же сегодня о дорогих нам людях, которые ушли от нас в вечность. И, глядя на чужую смерть, будем помнить и о своей собственной смерти… и о своей собственной встрече со Христом.
Диакон Андрей КУРАЕВ, декан философско-богословского факультета
Российского православного университета.
«Смерти нет - это всем известно. Повторять это стало пресно. А что есть - пусть расскажут мне…» - вопрошала Анна Ахматова. О том «что есть», - и говорит праздник Успения. Праздник… Но это ведь день кончины Богоматери. Почему же - праздник?
А потому, что смерть не есть единственный способ кончины. Успение - антоним смерти. Это прежде всего - НЕ=СМЕРТЬ. Два этих слова, различающихся в языке любого христианского народа, означают радикально противоположные исходы человеческой жизни. Взращивает человек в себе семена любви, добра, веры, всерьез относится к своей душе - и его жизненный путь венчается успением. Если же разрушение он нес себе и окружающему миру, раной за раной уязвлял свою душу, а грязь из нее, неухоженной и заросшей, выплескивал вовне - конечный, смертный распад завершит его прижизненное затухание.
На иконе Успения Христос держит на руках младенца - душу своей Матери. Она только что родилась в Вечность. «Господи! Душа сбылась - умысел твой самый тайный!», - можно было бы сказать об этом миге словами Цветаевой.
Душа «сбылась», исполнилась - и в слове «успение» слышатся отголоски не только «сна», но «спелости» и «успеха».
«Время умирать». Может быть, самое разительное отличие современной культуры от культуры христианской - в неумении умирать, в том, что нынешняя культура не вычленяет в себе это время - «время умирать». Ушла культура старения, культура умирания. Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все разрастающееся расстояние от поры своей молодости. Старость из времени «подготовки к смерти», когда «пора о душе подумать» стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права»… Она стала временем зависти.
У русского философа С. Л. Франка есть выражение - «просветление старости», состояние последней, осенней ясности. Последняя, умудренная ясность, о которой говорят строки Бальмонта, списанные затем у нас в раздел «декадентства»:
День только к вечеру хорош.
Закону мудрому поверьте -
День только к вечеру хорош.
С утра уныние и ложь
И копошащиеся черти…
День только к вечеру хорош.
Жизнь тем ясней, чем ближе к смерти.
Здесь приходила к человеку мудрость. Мудрость - это, конечно, не ученость и не энциклопедичность, не начитанность. Это - знание не многого, но самого важного. Потому-то к монахам - этим «живым мертвецам», при постриге как бы умершим для мирской суеты и потому ставшим самыми живыми людьми на земле, и ездили энциклопедисты за советом. Гоголь и соловьев, Достоевский, Иван Киреевский (лично беседовавший с Гегелем и Шеллингом) своих главных собеседников нашли в Оптиной Пустыни. Потому что здесь разговор шел «о самом важном». Самым важным Платон - отец философов называл вот что: «Для людей это тайна: но все, которые по-настоящему отдавались философии, ничего иного не делали, как готовились к умиранию и смерти».
Помещение жизни в перспективу конца делает ее именно таким путем, придает ей динамику, особый вкус ответственности. Но это, конечно, лишь если человек воспринимает свою смерть не как тупик, а как дверь. Дверь же - это кусочек пространства, через который входят, проходя его. Жить в двери нельзя - это верно. И в смерти нет места для жизни. Но есть еще жизнь за ее порогом. Смысл двери придает то, доступ к чему она открывает. Смысл смерти придает то, что начинается за ее порогом. Я не умер - я вышел. И дай Бог, чтобы уже по ту сторону порога мог я произнести слова, начертанные на надгробии Григория Сковороды: «Мир ловил меня, но не поймал».
А в мире людей, «пойманных» миром, в мире атеистической культуры - странно ли появление сетований на бессмысленность смерти?
Как мало в жизни светлых дней,
Как черных много!
Я не могу любить людей,
Распявших Бога!
Да смерть - и та! - нейдет им впрок
ЛИШЬ МЯСО В ЯМУ,
Кто небо нежное обрек
Алчбе и сраму.
Вот в этих строках Бориса Чичибанина безжалостно точное определение смерти, как она предстает неверующему человеку: «Лишь мясо - в яму». Я умру, а мир останется полным, как новехонькое яйцо. Нас не был - нас не будет. И значит, человек, чья жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия, не более чем «покойник в отпуске»…Сможет ли человек увидеть смысл в последнем событии своей земной жизни - в смерти? Или и смерть - «не в прок»? Если человек перейдет границу времени в раздражении и злости, в попытке свести счеты с Судьбой, - в Вечности отпечатлеется именно такой его лик… Поэтому-то и страшно, что, по мысли Мераба Мамардашвили, «миллионы людей не просто умерли не своей смертью, то есть такой, из которой никакого смысла для жизни извлечь нельзя и научиться ничему нельзя». В конце концов, то, что придает смысл жизни, придает смысл и смерти…
Как успение разнится от смерти? В середине нашего века константинопольский патриарх Афиногор I так говорил о времени умирания: «Я хотел бы умереть после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть подготовиться к смерти, и недостаточно длительной, чтобы стать в тягость своим близким. Я хотел бы лежать в комнате у окна и видеть: вот Смерть появилась на соседнем холме. Вот она входит в дверь, вот она поднимается по лестнице. Вот уже стучит в дверь… И я говорю ей: войди. Но подожди. Будь моей гостьей. Дай собраться перед дорогой. Присядь. Ну вот, я готов. Идем!»…
Спросите ребенка в утробе матери - желает ли он выходить оттуда? Попробуйте описать ему внешний мир - не через утверждение того, что там есть (ибо это будут реалии, незнакомые ребенку), а через отрицание того, что питает его в материнском чреве. Что же удивляться, что дети плача и протестуя приходят в наш мир? Но не таковы ли скорбь и плач уходящих?
Лишь бы рождение не сопровождалось родовой травмой. Лишь бы дни подготовки к рождению не были отравлены. Лишь бы не родиться в будущую жизнь «извергом».
Мы вообще, к сожалению, бессмертны. Мы обречены на вечность и на воскрешение. И как бы нам ни хотелось прекратить свое существование - вневременная основа нашей личности не может быть просто унесена ветром времени… «Хорошие новости из Иерусалима» состояли в том, что качество этого нашего приснобытия может стать иным, радостным.
Отныне (в смысле - со времени воскресения Христа) образ нашего бессмертия зависит от образа нашей любви. «Человек поступает туда, где ум имеет свою цель и любимое им», - говорил преп. Макарий Египетский.
Мария, чье Успение празднует Церковь в этот день, была первой, чья кончина стала не смертью, а рождением.
И чтобы наш исход в будущий мир был подобен ее Успению, - будем, по совету другого августовского святого, преп. Серафима Саровского, почаще вопрошать на молитве: «Господи, как мне умереть будет?»…
С утра уныние и ложь
И копошающиеся черти…
День только к вечеру хорош.
Жизнь тем ясней, чем ближе к смерти
10 февраля – суббота перед началом масленицы, подготовляющей верующих к Великому посту, отмечается в Русской Православной Церкви как Вселенская мясопустная родительская суббота.
По церковной традиции, особыми днями поминовения усопших являются 3 – й, 9 – й и сороковой день по кончине человека, а впоследствии памятные для человека дня: его день рождения, день Ангела и день смерти.
Особенные дни для торжественного, всеобщего поминовения всех умерших по – христиански, а также и тех, кто был застигнут внезапной и не был напутствован в загробную жизнь молитвами Церкви. Совершаемые при этом панихиды, указанные уставом Вселенской Церкви, называются вселенскими, а дни, в которые совершается поминовение, - вселенскими родительскими субботами.
Почему вселенская родительская суббота празднуется за неделю до ? Воскресенье перед масленицей посвящено воспоминанию Страшного суда: хотя все только еще готовятся к праздничному веселью масленицы, к этому радостному веселью уже понемногу присоединяется торжественное и покаянное настроение начала Великого поста. «поминай час смертный и вовеки не согрешишь», говорили в древности, поэтому и веселье масленицы не должно быть безумной оргией, но должно быть временем радостного общения с ближними.
В неделю о Страшном суде Церковь молится о всех умерших православных христианах, прося у Бога милости к ним, оставления грехов и Царствия Небесного. Торжественное всецерковное поминовение усопших в эту субботу (а также в Троицкую субботу) приносит усопшим великую пользу и вместе с тем служит выражением полноты церковной жизни, которой мы живем.
Одно из самых тягостных зрелищ на свете – поминки, совершаемые атеистами. Вот все пришли домой от свежей могилы. Встает старший, поднимает рюмку… И в этот момент все просто физически ощущают, что что-то могут и должны они сделать для того, с кем только что они простились. Молитва об ушедших – это потребность сердца, а не требование церковной дисциплины. Сердце требует: помолись!!!
 |
Мы приходим к Литургии, подаем записки на Проскомидию, молимся на Панихиде. Что еще мы можем сделать для наших дорогих усопших? Подать обильную милостыню, усугубить домашнюю о них молитву и приготовить особое поминальное кушанье кутию.
