Если верить рейтингам, самый дорогой русский художник — Марк Ротко. Его «Белый центр» (1950), проданный за 72,8 млн. долл., вдобавок, занимает 12-е место в списке самых дорогих картин в мире вообще. Однако Ротко был евреем, родился в Латвии и уехал из России в возрасте 10 лет. Честно ли с подобной натяжкой гнаться за рекордами? Поэтому Ротко, как и других эмигрантов, которые покинули Россию, еще не став художниками (например, Тамару де Лемпицки и Хаима Сутина) мы из списка вычеркнули.
№ 1. Казимир Малевич — 60 млн. долларов
«Супрематическая композиция». 1916. (Sotheby’s, 2008)
Автор «Черного квадрата» — слишком важная персона, чтобы его произведения часто встречались в свободной продаже. Вот и эта картина попала на аукцион весьма сложным путем. В 1927 году Малевич, собираясь устроить выставку, привез из своей ленинградской мастерской в Берлин почти сотню работ. Однако его срочно отозвали на родину, и он оставил их на хранение архитектору Хуго Херингу. Тот сберег картины в сложные годы фашистской диктатуры, когда их вполне могли уничтожить как «дегенеративное искусство», и в 1958 году, уже после смерти Малевича, продал их государственному музею Стеделек (Голландия).
В начале XXI века группа наследников Малевича, почти сорок человек, начала судебное разбирательство — потому что Херинг не являлся юридическим владельцем картин. В результате музей отдал им эту картину, и отдаст еще четыре, которые наверняка вызовут фурор на каком-нибудь аукционе. Ведь Малевич — один из самых подделываемых художников в мире, а происхождение картин из музея Стеделек безупречно. А в январе 2012 года наследники получили еще одну картину с той берлинской выставки, отобрав ее у швейцарского музея.
№ 2. Василий Кандинский — 22,9 млн. долларов
«Фуга», 1914 (Sotheby"s, 1990)
На аукционную цену произведения влияет его репутация. Это не только громкое имя художника, но и «провенанс» (происхождение). Вещь из знаменитой частной коллекции или хорошего музея всегда стоит дороже, чем работа из анонимного собрания. «Фуга» происходит из прославленного Музея Гугенхайма: однажды директор Томас Кренц вывел из состава музейных фондов этого Кандинского, картину Шагала и Модильяни, и выставил их на продажу. На полученные деньги музей зачем-то приобрел коллекцию из 200 работ американских концептуалистов. Кренца за это решение очень долго осуждали.
Это полотно отца абстракционизма любопытно тем, что установило рекорд в далеком 1990-м году, когда аукционные залы Лондона и Нью-Йорка еще не заполнили безрассудные русские покупатели. Благодаря этому, кстати, оно и не сгинуло в какой-нибудь очень приватной коллекции в роскошном особняке, а находится в постоянной экспозиции в частном музее Бейелеров в Швейцарии, где его может увидеть любой. Редкий случай для такой покупки!
№ 3. Алексей Явленский — 9, 43 млн. фунтов стерлингов
«Шокко в широкополой шляпе», около 1910 (Sotheby"s, 2008)
Примерно 18,5 млн. долл. заплатил неизвестный покупатель за портрет, на котором изображена девушка из деревеньки под Мюнхеном. Шокко — это не имя, а прозвище. Модель, приходя в студию художника, каждый раз просила чашку горячего шоколада. Так за ней и прижилось «Шокко».
Алексей Явленский, пусть и ближайший соратник Кандинского — художник на родине не очень известный. А вот на Западе он пользуется заслуженной популярностью и, как видите, лишь немного отстает от приятеля по аукционным результатам. В историю искусства он вошел под измененным на немецкий лад именем Alexej von Jawlensky. Кстати, его возлюбленная, художница-экспрессионистка Марианна Веревкина, тоже малоизвестная у нас, вообще подписывалась как Marianne von Werefkin.
№ 4. Марк Шагал — 16,3 млн. долл
«Юбилей». 1923 (Sotheby"s, 1990)
Еще одна покупка 1990-х годов, которая в наши дни оказалась бы намного дороже — и, как «Фуга» Кандинского — из музея Гугенхайма. Картина золотого периода Шагала на его излюбленный сюжет, который он будет повторять бесчисленное число раз — полет вместе с обожаемой женой Белой.
Картина называется «Юбилей» и датируется 1923 годом, но любопытно, что в знаменитом нью-йорском музее современного искусства МОМА с 1949 года хранится абсолютно такая же картина 1915 года под названием «День рождения». Какой именно семейный праздник здесь изображен — в принципе, неважно: главное, что семейная пара сливается в поцелуе.
№ 5. Наталья Гончарова — 6,43 миллиона фунтов
«Испанка». Ок. 1916 (Christie"s"s, 2010)
Амазонка авангарда — один из самых востребованных русских художников на арт-рынке. Ее работы обычно уходят очень дорого, и если б мы не решили брать от каждого автора по одной картине, то они заполонили бы весь список. Например, «Цветы» за 5,52 млн. фунтов, или «Негритянки» за 2,6 млн. фунтов, которую олигарх Доронин купил в подарок Наоми Кэмпбелл.
Популярность влечет за собой аферы и скандалы: недавно на Западе опубликовали две книги о Гончаровой, где специалисты Третьяковской галереи с удивлением нашли почти 300 работ, им совершенно не известных. Половина из них возникла буквально из ниоткуда, из какой-то частной коллекции. Со временем эти сомнительные картины наверняка тоже окажутся на аукционе. Эксперты горестно вздыхают: это вредно повлияет на продажи настоящих вещей художницы.
№ 6. Николай Фешин — 6,95 млн. фунтов
«Маленький ковбой». 1940 (MacDougall"s, 2010)
Художник из Казани, ученик Репина, эмигрировавший в 1923 году в США, на родине хорошо известен разве что сотрудникам казанского музея, где хранится много его произведений. Стремительный взлет картины Фешина к такой высокой цене — одна из самых странных загадок 2010 года. Тем более, что той же весной эту работу купили за 600 тыс. долл. Любопытно, что сделка случилась не на таком уважаемом аукционе, как Christie"s или Sotheby"s, а на торгах молодого дома МакДугалл, который специализируется на русском искусстве и принадлежит семейной паре англичанина и русской. Сплетничали, что по-настоящему сделки и не было, и вся эта история — лишь пиар-ход, чтобы вздуть цены на художника.
№ 7. Илья Репин — 4, 52 млн. фунтов
«Парижское кафе». 1875 (Christie"s, 2011)
Картины классика такого калибра, как Репин, в продаже оказываются крайне редко — они давно разошлись по музеям. Это полотно в 1916 году купил один шведский коллекционер, и с тех пор оно оставалось скрытым от глаз публики. За 95 лет его показывали только трижды — последний раз на предаукционной выставке в Москве.
Сценка из парижской жизни написана молодым художником, который уже заработал себе репутацию обличительными «Бурлаками», во время его учебы в Париже. Сейчас нам этого не понять, но на самом деле, изображенная сцена — крайне скандальна: женщина посмела явиться в кафе без сопровождения! Значит, это дама полусвета, падшая женщина... Джентльмены осуждающе смотрят на нее, покидая оскверненное место. Русские критики Репина обругали за такой фривольный сюжет и призвали вернуться к правильным «русским» народническим темам, что он и сделал. Обратите внимание — дама спокойна и безразлична к осуждению толпы. Но спустя 20 лет Репин переписал ее фигуру, придав ей стыдливое выражение — так картина становилась нравоучительной. Шведский владелец, сделав рентген, восстановил первоначальный вариант.
№ 8. Василий Поленов — 4,07 млн. фунтов
«Кто из вас без греха?». 1908 (Bonhams, 2011)
Авторское повторение знаменитой картины из Русского музея про Христа и грешницу чуть было не погибло из-за айсберга. Его собирались увести в Штаты на «Титанике». Но обошлось. В США картина все равно в итоге оказалась, причем на выставке-продаже. Американский филантроп подарил ее и вторую работу христова цикла, «Повинен смерти», одному университету, который в полной безвестности хранил их почти 80 лет. А в XXI веке, с удивлением глядя на рост цен на русские вещи, извлек из хранилищ и отдал на продажу.
Перед аукционом оба полотна ненадолго выставили в Лаврушинском. По официальной версии — чтобы привлечь внимание добрых спонсоров, вдруг они выкупят их для государственной галереи. На самом деле — чтобы перед торгами эти лоты «заразились» величием и блеском имени ГТГ и висящих в ней подлинников. Это не суеверие, а свойство массового сознания — и оно действительно работает. Обе картины ушли с молотка с огромным успехом. Купил их неизвестный покупатель, увы — не добрый спонсор.
№ 9. Константин Сомов — 3,7 млн. фунтов.
«Радуга». 1927 (Christie"s, 2007)
В сладком предкризисном 2007 году продажа картины за такую колоссальную сумму стала сенсацией. Полотно оказалось самым дорогим произведением искусства, проданным на «русских торгах» — так называют несколько дней, когда в мировых аукционных столицах главные дома устраивают продажи только русского искусства. Кандинского и Малевича, например, продают на торгах импрессионистов и модернистов, вместе с художниками мирового значения. А авторов, известных только на родине, приберегают именно для таких продаж. Обычно они проходят в Лондоне, поэтому рекордные цены у большинства лотов в нашем списке — в британских фунтах стерлингов, а не в долларах.
№ 10. Илья Кабаков — 2,9 млн. фунтов
«Жук». 1985 (Phillips de Pury, 1998)
Первый представитель отечественного «современного искусства» в списке — легендарный Илья Кабаков, душа московского концептуализма. Мировую славу он завоевал уже в эмиграции. Внизу картины — детский стишок о том, как маленький мальчик хочет получить этого жука в свою коллекцию. По мнению арт-критиков этот текст «рифмуется» с ситуацией среди коллекционеров искусства: теперь сам Илья Кабаков и его работы стали такими жуками, которые собиратели мечтают получить в свою собственность.
№ 13. Борис Кустодиев — 2,84 млн. фунтов
«Деревенская ярмарка», 1920 (Sotheby"s, 2009)
Симпатичный сюжет, повторение более крупной картины из Русского музея — работа ушла почти за 4,5 млн. долл. Рекорд оказался весьма кстати, чтобы поправить репутацию хорошего художника Кустодиева. Дело в том, что предыдущий триумф этого автора — картина «Одалиска» (3 млн. долл., Christie’s, 2005), которую купил коллекционер Фаберже Виктор Вексельберг, — оказалась подделкой. Аукцион, в принципе, дает 5-летнюю гарантию, однако тогда он уперся и отказался признать свою ошибку. Вексельберг потерял миллионы — а аукционные дома еще больше, потому что, говорят, олигарх обиделся и прекратил делать новые покупки.
№ 12. Александр Яковлев — 2,82 млн. фунтов
«Портрет художника Василия Шухаева в его мастерской», 1928 (Christie"s, 2007)
Cамая известная картина мастера Серебряного века Яковлева — «Двойной автопортрет в виде Арлекина и Пьеро». Яковлев нарисовал себя в виде одного клоуна, а вторым клоуном его изобразил друг, художник Шухаев. Но на этом же портрете Шухаев изображен в более «цивильном» виде.
Картина, если честно, скучновата, не то что предыдущий аукционный рекорд Яковлева — две негритянки «Тити и Наранге, дочери вождя Эки Бондо» (2,5 млн. долл), написанная художником после вояжа по Сахаре и Экваториальной Африке. По количеству интересных «этнографических» вещей Яковлев вообще сравним с Верещагиным. А отчетливое влияние стилистики стиля ар деко делает их неподражаемыми.
№ 13. Владимир Баранов-Россине — 2,73 млн. фунтов
«Ритм (Адам и Ева)». 1910 (Christie"s, 2008)
Еще один эмигрант, малоизвестный на родине — однако талант бесспорный. Баранов-Россине стал художником в Париже, после Октябрьской революции вернулся в Россию, в 20-х бежал обратно во Францию и, наконец, погиб в Освенциме. Эта авангардная картина принадлежит к числу лучших его работ. Кстати, вот еще один фактор, который влияет на ценообразование лота: в каталоге аукциона под репродукцией напечатано, что картина, кто бы ее ни купил, вскоре будет выставляться в Гамбурге, на экспозиции, посвященной Нижинскому. Читаем между строк: «у того, кто ее купит, есть шанс увидеть свою фамилию на этикетке на популярной выставке!». Оказывается, будущие выставки делают картину еще более заманчивой, чем прошедшие.
№ 14. Иван Айвазовский — 2,7 млн. фунтов
«Американские суда у скалы Гибралтара». 1873 (Christie"s, 2007)
Главный русский маринист пользуется стабильной популярностью (если точнее, армянский — его полное имя Ованнес Айвазян). Средняя цена картины Айвазовского — примерно 1 млн. долл., эта же обошлась неизвестному покупателю в 5,3 млн. долл. Любопытно, что сам художник числил за собой примерно 6 тыс. произведений, теперь же по всему миру насчитывается более 60 тыс.
Расскажем о распространенном способе подделки: для того, чтобы сфальсифицировать работу дорогостоящего русского пейзажиста, берут работу его дешевого европейского современника и убирают оттуда все детали, выдающие происхождение. Такова, например, картина главы дюссельдорфской школы Андреаса Ахенбаха, проданная на кельнском аукционе в 2001 году и обнаруженная в Москве в 2003 году как работа Айвазовского.
№ 15. Василий Верещагин — 2,28 млн. фунтов
«Тадж-Махал. Вечер», 1874-1876 (Sotheby"s, 2011)
Самое знаменитое произведение Верещагина — гора черепов «Апофеоз войны». Однако из своих азиатских путешествий художник привозил множество более мирных произведений — ярких пейзажей и зарисовок национальных типов. В 1890-х Верещагину организовали выставку в США. Эта картина тогда была продана за 1 тыс. долл. и в итоге оказалась прекрасным вложением денег. Среди других полотен Верещагина, недавно пошедших с молотка, — «Распятие на кресте у римлян» из серии, посвященной различным видам казни. Недавно ее продали за 1,7 млн. фунтов.
№ 16. Михаил Ларионов — 2,26 млн. фунтов
«Натюрморт с кувшином и иконой». 1910-1912 (Sotheby’s, 2007)
Работы Ларионова ценятся дешевле, чем произведения его жены Натальи Гончаровой. Она вообще была талантливей его, но брак был на удивление счастливым. И официально они оформили свои отношения примерно на 50-й год совместной жизни. Может быть, это один из рецептов?
Этот натюрморт в стиле примитивизм нельзя считать примитивным. Помимо гармоничного сочетания цветов, в нем еще скрыта глубокая символика. Кувшин (возможно, средиземноморская амфора) обозначает западную культуру, справа — среднеазиатский соусник. Между ними большая карта России. Икона — вероятно «Собор Архангела Михаила», небесного покровителя художника. Используя эти предметы, Ларионов рассказывает о том, что составляет его суть как личности.
№ 17. Михаил Нестеров — 4,3 млн. долл.
«Видение отрока Варфоломея». 1922 (Sotheby’s, 2007)
Авторское повторение одной из самых знаменитых русских картин эпохи символизма. Она в два раза меньше исходника, и в небесах художник добавил месяц. Оригинал, написанный в 1890 году, находится в Третьяковской галерее — копия же была сделана художником почти тридцать лет спустя. Очень хотелось кушать. А в советской России как раз собирали работы для отправки на американскую выставку-продажу. Американцы русское искусство 1920-х не очень поняли, многое осталось непроданным, но Нестеров оказался в числе счастливчиков. Позже на родине он все-таки найдет свою нишу и станет писать эталонные портреты советской интеллигенции.
№ 18. Борис Григорьев — 3,72 млн. долл.
Пастух в горах («Клюев-пастырь»). 1920 (Sotheby"s, 2008)
Григорьев — еще один эмигрант, ранний период творчества которого пришелся на Серебряный век. Самое известное его произведение — гигантский портрет Мейерхольда во фраке, танцующего с собственной тенью в виде шута. Вскоре после создания этой картины Григорьев сбежит из Петрограда по водам Финского залива, а умрет в достатке на собственной вилле в Ницце.
Проданная картина входит в его знаменитый цикл «Расея», изображающей отечественное крестьянство первой четверти ХХ века. И, право, изображающей с такими рожами, что смотреть страшно. Здесь в образе пастуха явлен крестьянский поэт Николай Клюев, предтеча Есенина. Среди его стихов есть такие: «На припеке цветик алый Обезлиствел и поблек — Свет-детина разудалый От зазнобушки далек».
№ 19. Константин Маковский — 2,03 млн. фунтов
«Из повседневной жизни русского боярина в конце XVII века». 1868 (Sotheby’s, 2007)
Маковский — салонный живописец, известный огромным количеством головок боярышень в кокошниках и сарафанах, а также картиной «Дети, бегущие от грозы», которую одно время постоянно печатали на подарочных коробках шоколадных конфет. Его сладкие исторические картины пользуются стабильным спросом среди русских покупателей.
Тема этой картины — древнерусский «поцелуйный обряд». Знатным женщинам на Древней Руси не разрешалось покидать женскую половину, и только ради почетных гостей они могли выйти, поднести чарку и (самая приятная часть) позволить поцеловать себя. Обратите внимание на картину, висящую на стене: это изображение царя Алексея Михайловича, один из первых конных портретов, появившихся на Руси. Композиция его, хоть и была нагло скопирована с европейского образца, считалась необыкновенно новаторской и даже шокирующей для того времени.
№20. Святослав Рерих — 2,99 млн. долл.
«Портрет Николая Рериха в тибетском одеянии». 1933 (Christie"s, 2009)
Сын Николая Рериха покинул Россию совсем подростком. Жил в Англии, США, Индии. Как и отец, интересовался восточной философией. Как и отец — писал множество картин на индийские темы. Отец вообще занимал огромное место в его жизни — он написал более тридцати его портретов. Эта картина создана в Индии, где клан обосновался в середине века. Картины Святослава Рериха появляются на аукционах редко, а в Москве произведения знаменитой династии можно увидеть в залах Музея Востока, которому авторы их подарили, а также в музее музее «Международный центр Рерихов», который располагается в роскошной дворянской усадьбе прямо позади Пушкинского музея. Оба музея не очень любят друг друга: музей Востока претендует и на здание, и на коллекции Центра Рериха.
№ 21. Иван Шишкин — 1,87 млн. фунтов
«Вид на остров Валаам. Кукко». 1860 (MacDougall"s, 2010)
Главный русский пейзажист провел на Валааме три лета подряд и оставил множество изображений этой местности. Это произведение немного мрачновато и не похоже на классического Шишкина. Но это объясняют тем, что картина относится к его раннему периоду, когда он не нащупал свою манеру и находился под сильным влиянием дюссельдорфской школы пейзажа, в которой обучался.
Об этой дюссельдорфской школе мы уже вспомнали выше, в рецепте поддельного «айвазовского». «Шишкины» делаются по той же схеме, например, в 2004 году на Sotheby"s был выставлен «Пейзаж с ручьем» дюссельдорфского периода живописца. Он оценивался в 1 млн. долл. и подтверждался экспертизой Третьяковской галереи. За час до продажи лот был снят — это оказалась картина другого ученика этой школы, голландца Маринуса Адриана Куккука, купленная в Швеции за 65 тыс. долл.
№ 22. Кузьма Петров-Водкин — 1,83 млн. фунтов
«Вася». 1922 (Christie"s, 2010)
Портрет мальчика с иконой Богородицы был найден в частной коллекции в Чикаго. После того, как его передали аукционному дому, эксперты начали исследования, пытаясь установить его происхождение. Оказалось, что картина была на выставках в 1922 и 1932 годах. В 1930-х работы художника ездили по Штатам в составе выставки русского искусства. Возможно, именно тогда владельцы и приобрели эту картину.
Обратите внимание на пустое место на стене позади мальчика. Сначала автор думал написать там окно с зеленым пейзажем. Это бы уравновесило картину и по композиции и по цветам — трава бы перекликалась с зеленой туникой Богоматери (кстати, по канону она должна быть синей). Почему Петров-Водкин закрасил окно — неизвестно.
№ 23. Николай Рерих — 1,76 млн. фунтов
«Пришествие». 1922 (Sotheby’s, 2007)
Прежде чем навестить Шамбалу и начать переписываться с далай-ламой, Николай Константинович Рерих довольно успешно специализировался на древнерусской теме и даже делал балетные эскизы для «Русских сезонов» Дягилева. Проданный лот относится к этому периоду. Изображенная сцена — чудесное явление над водой, которое наблюдает русский монах, скорей всего — Сергий Радонежский. Любопытно, что картина написана в том же году, что другое видение Сергию (тогда отроку Варфоломею), фигурирующее в нашем списке выше. Стилистическая разница — колоссальна.
Рерих написал множество полотен и львиную долю из них — в Индии. Несколько штук он подарил индийскому института сельскохозяйственных исследований. Недавно два из них, «Гималаи, Канченджанга» и «Закат, Кашмир», появились на аукционе в Лондоне. Только тогда младшие научные сотрудники института заметили, что их ограбили. В январе 2011 года индусы обратились в лондонский суд за разрешением расследовать это преступление в Англии. Интерес воров к наследию Рериха понятен, ведь есть спрос.
№ 24. Любовь Попова — 1,7 млн. фунтов
«Натюрморт с подносом». (Sotheby’s, 2007)
Любовь Попова умерла молодой, поэтому прославиться, как другая амазонка авангарда Наталья Гончарова, не сумела. Да и наследие у нее поменьше — поэтому в продаже ее работы найти трудно. После ее смерти была составлена подробная опись картин. Этот натюрморт долгие годы был известен только по черно-белой репродукции, пока не всплыл в частной коллекции, оказавшись самым значительным произведением художницы в частных руках. Обратите внимание на жостовский поднос — может быть, это намек на вкус Поповой к народным промыслам. Она происходила из семьи ивановского купца, занимавшегося тканями, да и сама создала много эскизов агитационного текстиля на базе русских традиций.
№ 25. Аристарх Лентулов — 1,7 млн. фунтов
«Город в южной России», 1914-16. (Sotheby’s, 2007)
Лентулов вошел в историю русского авангарда запоминающимся изображением собора Василия Блаженного — не то кубизм, не то лоскутное одеяло. В этом пейзаже он пытается дробить пространство по похожему принципу, но выходит не так увлекательно. Собственно, поэтому «Василий Блаженный» в Третьяковской галерее, а эта картина — на арт-рынке. Все-таки когда-то музейщики имели возможность снимать сливки.
№ 26. Алексей Боголюбов — 1,58 млн. фунтов
«Вид на храм Христа Спасителя из Кремля», 1878 (Christie""s, 2007)
Продажа этого малоизвестного художника, пусть и любимого пейзажиста царя Александра III, за такие безумные деньги — симптом бешенства рынка накануне кризиса 2008 года. Тогда русские коллекционеры были готовы покупать даже второстепенных мастеров. Тем более, что первоклассных художников продают редко.
Возможно, эта картина отправилась в подарок какому-нибудь чиновнику: у нее подходящий сюжет, ведь Храм Христа Спасителя давно перестал быть просто церковью, и стал символом. И льстящее происхождение — картина хранилась в царском дворце. Обратите внимание на детали: кирпичная кремлевская башня покрыта белой штукатуркой, а холм внутри Кремля совершенно необустроен. Ну, а зачем было стараться? В 1870-х столицей был Петербург, а не Москва, и Кремль не являлся резиденцией.
№ 27. Исаак Левитан — 1,56 млн. фунтов
«Иллюминация Кремля», 1896 (Christie""s, 2007)
Совершено нетипичная для Левитана работа была продана на том же аукционе, что и картина Боголюбова, однако оказалась дешевле. Связано это, разумеется, c тем, что картина не похожа на «левитана». Авторство ее, однако, бесспорно, аналогичный сюжет есть в Днепропетровском музее. 40 тысяч лампочек, с помощью которых был украшен Кремль, зажгли в честь коронации Николая II. Через несколько дней случится ходынская катастрофа.
№ 28. Архип Куинджи — 3 млн. долл
«Березовая роща», 1881. (Sotheby’s, 2007)
Знаменитый пейзажист написал три подобные картины. Первая находится в Третьяковке, третья — в Государственном музее Беларуси. Вторая, представленная на аукционе, предназначалась для князя Павла Павловича Демидова-Сан-Донато. Этот представитель знаменитой уральской династии жил на вилле под Флоренцией. Вообще, Демидовы, став итальянскими князьями, развлекались как могли. Например, дядя Павла, от которого тот унаследовал княжеский титул, был так богат и знатен, что женился на племяннице Наполеона Бонапарта, и однажды в плохом настроении ее высек. Бедная дама с трудом смогла добиться развода. Картина, однако, к Демидову не попала, ее приобрел украинский сахарозаводчик Терещенко.
№ 29. Константин Коровин — 1,497 млн. фунтов
«Вид с террасы. Гурзуф». 1912 (Sotheby’s, 2008)
Импрессионистам присущ очень «легкий», размашистый стиль письма. Коровин — главный русский импрессионист. Он очень популярен среди мошенников; по слухам, количество его подделок на аукционах достигает 80%. Если картина из частного собрания была выставлена на персональной выставке художника в знаменитом государственном музее, то ее репутация упрочняется, и на следующем аукционе она стоит намного дороже. В 2012 году Третьяковская галерея планирует масштабную выставку Коровина. Может быть, там будут работы из частных собраний. Данный абзац — пример манипуляции сознанием читателя на примере перечисления фактов, не имеющих между собой прямой логической связи.
№ 30. Юрий Анненков — 2,26 млн. долл.
«Портрет А.Н. Тихонова», 1922 (Christie""s, 2007)
Анненков сумел эмигрировать в 1924 году и сделал на западе неплохую карьеру. Например, в 1954 году его номинировали на Оскар как художника по костюмам за фильм «Мадам де...». Наиболее известны его ранние советские портреты — лица кубистические, граненые, но совершенно узнаваемые. Например, он неоднократно рисовал таким образом Льва Троцкого — и даже повторил рисунок много лет спустя по памяти, когда журналу Times захотелось украсить им обложку.
Изображенный на рекордном портрете персонаж — писатель Тихонов-Серебров. В историю русской литературы он вошел, главным образом, своей близкой дружбой с Максимом Горьким. Настолько близкой, что, по грязным слухам, жена художника Варвара Шайкевич даже родила от великого пролетарского писателя дочь. На репродукции не очень заметно, но портрет выполнен в технике коллажа: поверх слоя масляной краски здесь идут стекло и штукатурка, и даже приделан настоящий дверной звонок.
№ 31. Лев Лагорио — 1,47 млн. фунтов
«Ночь над Невой. Санкт-Петебург», 1881 (Christie""s, 2007)
Еще один второстепенный пейзажист, почему-то проданный за рекордную цену. Одним из показателей успеха аукциона является превышение эстимейта («оценки») — минимальной цены, которую эксперты аукционного дома установили для лота. Эстимейт этого пейзажа был 300-400 тыс. фунтов., а продали его в 4 раза дороже. Как сказал один лондонский аукционер: «счастье — это когда два русских олигарха соревнуются за один и тот же предмет».
№ 32. Виктор Васнецов — 1,1 млн. фунтов
«Богатырь», 1920 (Christie""s, 2011)
Богатыри стали визитной карточкой Васнецова еще в 1870-х. Он возвращается к своей звездной теме, подобно другим ветеранам русской живописи, в годы молодой советской республики — и по финансовым соображениям, и чтобы снова почувствовать себя востребованным. Эта картина — авторское повторение «Ильи Муромца» (1915), который хранится в Доме-музея художника (на Проспекте Мира).
№ 33. Эрик Булатов — 1,084 млн. фунтов
«Слава КПСС», 1975 (Phillips de Pury, 2008)
Второй нынеживущий художник в нашем списке (еще Энди Уорхол сказал, что для художника лучший способ поднять цены на свои работы — это умереть). Эрик Булатов, кстати, это советский Уорхол, подпольный и антикоммунистический. Он работал в жанре соц-арт, который был создан советским андеграундом, как наш вариант поп-арта. «Слава КПСС» — одно из самых знаменитых произведений художника. По его собственным объяснениям, буквы здесь символизируют решетку, загораживающую от нас небо, то есть свободу.
Бонус: Зинаида Серебрякова — 1,07 млн.фунтов
«Лежащая обнаженная». 1929 (Sotheby’s, 2008)
Серебрякова любила рисовать обнаженных женщин, автопортреты и своих четверых детей. Этот идеальный феминистский мир гармоничен и спокоен, чего не скажешь о жизни самой художницы, которая с трудом вырвалась из России после революции и потратила много сил, чтобы вытащить оттуда своих детей.
«Обнаженная» — не картина маслом, а рисунок пастелью. Это самый дорогой русский рисунок. Столь высокая сумма, отданная за графику, сопоставима с ценами на рисунки импрессионистов и вызвала большое удивление у Sotheby"s, которые начали торги с 150 тыс. фунтов стерлингов, а получили миллион.
Список составлен на основе цен, указанных на официальных сайтах аукционных домов. Эта цена складывается из чистой стоимости (озвученной, когда опускается молоток), и «премии покупателя» (дополнительного процента аукционного дома). В других источниках может быть указана «чистая» цена. Курс доллара к фунту часто колеблется, поэтому британские и американские лоты расположены относительно друг друга с приблизительной точностью (мы же не Forbes).
Дополнения и исправления нашего списка приветствуются.
«У меня всё последнее время было безумное желание
отразить всю жизнь нашего советского общества,
не пропустить ни одной бумажки, потому,
что была надежда, что нас всех возродят скопом».
(И. Кабаков)
И лья Кабаков - лидер самого успешного направления советского искусства - концептуализма.
Если рассматривать современное искусство , как линейку, то Малевич стал бы точкой отсчёта «0». А Илья Кабаков - единица. Он номер один, во всяком случае, из тех немногих, кого, затаив дыхание, рассматривают в галереях и музеях всего мира.
Илья Иосифович Кабаков родился в 1933 году в г. Днепропетровске. В 1945-1951 года он учился в художественной школе в городе Москва. В 1957 году закончил Художественный институт им. В. И. Сурикова по специальности графический дизайн. В 1950-е годы работал книжным иллюстратором, где экспериментировал с некоторыми формами абстрактного искусства.
Илья Кабаков совершил прорыв, собрав воедино весь советский хлам, он лепит из него собственную модель вселенной, пишет свои законы и правила. Разработчик концепции «тотальной инсталляции», которая создает особую атмосферу, состоящую из комбинации картин, текстов, предметов и звуков, один из самых неоднозначных художников в глазах российской публики и выдающийся философ живописи для публики западной, Кабаков оказался человеком, способным рассказать что-то действительно новое искушенному зарубежному зрителю. В Кабаковских инсталляциях совок - микрокосмос причинно - следственных связей, по которым можно проследить историю целой эпохи. Термин «тотальная инсталляция», придуманный художником, означает такое произведение, которое нельзя рассмотреть со стороны - в него надо войти, обжиться в нем.
Феномену художника Ильи Кабакова посвящены десятки книг, его творчество и теоретические разработки изучаются в университетах, подвергаются квалифицированному анализу. Любить или не любить, но такой интерес вряд ли можно поддерживать искусственно столь продолжительное время.
В квартире Виктора Николаевича 1994г.
Магистральным направлением творчества Кабакова является концептуализм. Специфическим творческим «вдохновителем» художника стала коммуналка с ее непременными атрибутами: общей кухней, переполненностью, сварами и абсурдом. Понятно, что даже в тяжелых условиях бывает своя романтика, но смысловые уровни работ Ильи Кабакова чаще состоят в подчеркивании атмосферы подавления человека коммунальным бытом и отношением окружающих. Это работы о вынужденном превращении в «маленького человека», утешением которого может быть лишь погружение в светлые мечты. В узком смысле это вещи — притчи об агрессивном деморализующем влиянии советской среды. И не трудно представить, что в России в конце 1980-х такие идеи были не искусством, а реальностью, чем, возможно, и объясняется сложность восприятия Ильи Кабакова в своем отечестве. А вот на коммунально-благополучном Западе, где не знают, что такое картошку на балконе запасать, совсем другое дело и совсем другой угол зрения.
Лечение картинами.1996г.
Дело в том, что Илья Кабаков попытался посмотреть на советскую эпоху так, как сейчас смотрят на искусство Древнего Египта. Наверняка и при Тутанхамоне было какое-то неофициальное искусство , но по прошествии многих веков невозможно различить все эти идеологические и стилистические нюансы. Он сместил акценты и оценки, принятые на Западе в триаде «русский авангард - соцреализм - московский концептуализм»: первый и третий - примеры «хорошего» искусства, второй - «плохого». Советское искусство существовало как бы само по себе, демонстрировало «прямой взгляд» на советский «мир наизнанку».
Так или иначе, восхождение к мировой славе Илья Кабаков совершил именно в эмиграции и стремительно — на зависть большинству других значительных представителей русского неофициального искусства, перебравшихся на Запад с наступлением перестройки. Успеха, сопоставимого с кабаковским, не было ни у кого. А у Ильи Кабакова еще в 1992-м была скандальная инсталляция, имитирующая советский общественный туалет, в котором восторженная публика строем проходила сквозь условные секции «М» и «Ж». А годом позже на выставке «НОМА, или Московский концептуальный круг», по воспоминаниям очевидцев, были толпы народа, желающего посмотреть концептуальную инсталляцию Кабакова из двенадцати железных кроватей, выстроенных в круг. И это только начало 1990-х, а потом, само собой, десятки выставок, каталоги, рецензии в ведущих изданиях со всеми вытекающими последствиями в виде заказов и высоких галерейных цен.
Собственно, о галерейных ценах мы знаем мало, эта информация редко попадает в публичное поле. Были публикации о том, что отдельные этапные инсталляции продавались в 1990-х и за полтора миллиона долларов, и дороже. Но на аукционах работы Ильи Кабакова, пробивающие миллионный барьер, стали появляться лишь в последние пару лет: картина «Номер люкс» (1981) за 2 миллиона фунтов (Phillips, 2007 год) и инсталляция «Коммунальная кухня» (1991), проданная в прошлом году тоже на Phillips за 1,21 миллиона долларов. Двухметровый «Жук» с результатом 2,6 миллиона фунтов попал в обойму «миллионеров» лишь полтора месяца назад, сразу отвоевав своему создателю несколько позиций в ценовом рейтинге русского искусства. Илья Кабаков на сегодняшний день является автором самой дорогой работы среди ныне живущих русских художников.
Илья Кабаков (одновременно с Пивоваровым) придумал новый жанр - альбом - набор листов с рисунками и текстами. В настоящее время художник живет в Нью-Йорке и является гражданином США.
ИЛЬЯ КАБАКОВ. Жук. 1982. Дерево, эмаль. 226,5 x 148,5.
Илья Кабаков – феномен в мире современного искусства и самый «дорогой» российский художник, ярчайший представитель московской школы концептуализма, родоначальник жанра «тотальной инсталляции», почетный член Российской академии художеств.
Детство и юность
Илья Иосифович Кабаков родился 30 сентября 1933 года в Днепропетровске. Родители – евреи по национальности: отец Иосиф Бенцианович Кабаков работал слесарем, мать Белла Юделевна Солодухина – бухгалтером.
Детство художника выпало на тяжелые годы Великой Отечественной войны. В 1941 году Илью с матерью эвакуировали в Самарканд, куда в то же время был переброшен из Ленинграда Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени . В 1943-м мальчик поступил в художественную школу при этом институте.
По окончании войны в 1945 году Илья перешел в Московскую среднюю художественную школу, жил в школьном общежитии, окончил ее в 1951 году и поступил в столичный институт имени на курс по искусству книги профессора Б. А. Дехтерева.
Творчество
С 1957 года, после окончания института, Кабаков 30 лет жизни посвятил иллюстрированию детских книг издательства «Детская литература» и журналов «Малыш», «Мурзилка», «Веселые картинки». Сам мастер считал это занятие скучным, смотрел на профессию иллюстратора как на способ заработать деньги.
Кабакову удалось создать неповторимый и запоминающийся образ советской детской книги. В это время происходило формирование его художественного вкуса и стиля, например, прием «рисование по краям».
В 1960–х годах Илья Кабаков ушел из «книжного дела» и начал участвовать в выставках в СССР и за границей как самостоятельный художник: «Альтернативная действительность II» в Италии в 1965 году, экспозиция в кафе «Синяя птица» в 1968 году, выставки неофициального советского искусства в Кельне, Лондоне, Венеции. В это же время появляется на свет первая инсталляция - «Мальчик». В 1695-1966 годах художник создает ряд картин-предметов в стиле «заборной живописи»: «Автомат и цыплята», «Труба, палка, мяч и муха».
1970-е годы художник посвятил созданию альбомов серии «Десять персонажей» и «На серой и белой бумаге» в духе московской концептуальной школы – направления, где важна идея, переданная с помощью схем, графиков, чертежей, фотографий и фраз. Наброски прошлых лет сложились в рассказ в картинках (варианты рисунков «Душ», ставшие серией из 6 альбомов).
Новаторством Кабакова было сопровождение рисунков авторскими текстами. «Десять персонажей» - это истории из жизни «маленького человека», у каждого героя есть говорящее имя и характер, он попадает в нелепые, иногда абсурдные ситуации. В творчестве Ильи Иосифовича этого времени отчетливо чувствуется влияние . У художника возникла идея введения текста в композицию картины. Это отражено в произведениях 1970-х годов.
Илья Кабаков – родоначальник жанра тотальной инсталляции, произведения, окружающего зрителя со всех сторон, объединяющего в себе различные виды искусства. Этому творчеству посвящены 1980-е годы. Первую работу художник создал в своей маленькой мастерской на Сретенке. Для демонстрации произведение приходилось каждый раз собирать заново.
Основная тема инсталляций – нелепый и унизительный быт советских коммуналок, а материал – все, что попадется под руку, даже мусор. В 1986 году Кабаков создал одну из своих самых знаменитых работ - «Человек, который улетел в космос из своей комнаты».
Инсталляция Ильи Кабакова «Человек, который улетел в космос из своей комнаты» В конце 1980-х годов художник получил зарубежный грант и создал инсталляцию «Перед ужином» в фойе австрийского Оперного театра. В 1988-м в галерее Рональда Фельдмана в Нью-Йорке организовали показ инсталляции из проекта «Десять персонажей», удостоенной стипендии министерства культуры Франции.
В 1989 году мастер получил стипендию немецкого фонда DAAD и уехал в Берлин. С этого времени на родине Кабаков больше не работал. В этом же году Илья Иосифович встретил на Западе дальнюю родственницу и будущую жену Эмилию Леках. Они начали работать в соавторстве.
После эмиграции в 1990-х годах в Европе и Америке прошли десятки выставок художника, это были годы признания его таланта. Кабаковы получили ресурсы и доступ к большим пространствам, необходимым для творчества. В это время создана знаменитая инсталляция – «Туалет» (The toilet), отражающая взгляд в убогое прошлое из благополучного настоящего.
В 2000-х годах популярность Ильи и Эмилии Кабаковых выросла. Их работы начали часто выставлять в России: «Десять персонажей» в Третьяковской галерее в начале 2004 года – программная выставка Ильи Иосифовича, «Случай в музее и другие инсталляции» в Эрмитаже летом 2004 года, 9 работ 1994-2004 годов показали в московской галерее «Стелла-Арт» в декабре того же года.
В 2006-м «Человека, который улетел в космос» наряду с работами великих русских художников , включили в программу экспозиции «Russia!» в музее Гуггенхайма.
В 2008-м в Москве к 75-летию Ильи Иосифовича зрителям представили проект «Илья и Эмилия Кабаковы. Московская ретроспектива. Альтернативная история искусств и другие проекты». В ГМИИ имени показали инсталляцию «Ворота», в ЦСИ «Винзавод» воссоздали «Жизнь мух», «Туалет» и «Игру в теннис», а основная экспозиция разместилась в центре современной культуры «Гараж».
В творческом наследии художника присутствуют и литературные произведения: «60-70-е... Записки о неофициальной жизни в Москве» и «Диалоги о мусоре», написанные совместно с Борисом Гройсом.
Личная жизнь
Илья Кабаков был трижды женат. От первого брака с Ириной Рубановой у художника есть дочь, проживающая в Париже.
Илья Кабаков, его вторая жена Виктория Мочалова и пасынок Антон Носик Со второй женой Викторией Мочаловой Илья Иосифович воспитывал пасынка .
Илья Кабаков сейчас
Сейчас Илья Кабаков – самый «дорогой» российский живописец. Его картины «Жук» (The beetie) и «Номер люкс» (La chambre de luxe) были проданы на аукционе Phillips de Pury & Company в Лондоне за 2 и 2,93 млн фунтов стерлингов.
В 2018 году, к 85-летнему юбилею Ильи Кабакова, музей современного искусства «Гараж» выпустил фильм «Бедные люди» - рассказ о биографии и художественном мире мастера, его отношении к творчеству и жизни.
В том же 2018-м Кабаковы передали в дар Третьяковке мастерскую художника на Сретенке. В ее стенах постоянно будут демонстрироваться некоторые его работы.
В 2017-2018 годах совместными усилиями Третьяковской галереи, галереи Тейт Модерн (Лондон) и Государственного Эрмитажа был разработан проект масштабной ретроспективы произведений Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех» по названию эссе, опубликованного в журнале «А-Я», и центральной инсталляции.
В Лондоне, Санкт-Петербурге и Москве продемонстрируют работы, созданные на протяжении шести десятилетий. В специально выпущенном к выставке альбоме-каталоге разместили более 100 иллюстраций и цитат Ильи Иосифовича.
Организаторы также подготовили подкаст-интервью жены художника, где объясняется, почему экспозиция выставки будет близка и понятна каждому.
На торжественном открытии экспозиции в России присутствовала Эмилия Кабакова. Сам художник приехать не смог в силу возраста и переживаний по поводу кончины его пасынка Антона Носика.
Произведения
Картины:
- 1972 – «Ответы экспериментальной группы»
- 1980 – «Расписание выноса мусорного ведра»
- 1980 – «Маленький водяной»
- 1981 – «Номер люкс»
- 1982 – «Жук»
- 1987 – «Каникулы №10»
- 1992 – «Говорит Е. Коробова: Не надо его ввинчивать: я уже это пробовала»
- 2012 – «Появление коллажа»
- 2015 – «Шесть картин о временной потере зрения (красят лодку)»
Инсталляции:
- 1980 – «Человек, улетевший в космос из своей комнаты»
- 1986 – «Десять персонажей»
- 1988 – «Человек, который никогда ничего не выбрасывал»
- 1989 – «Случай в коридоре возле кухни»
- 1990 – «Лабиринт (альбом моей матери)»
- 1991 – «Красный вагон»
- 1992 – «Туалет»
- 1994 – «The Artist Despair»
- 1998 – «The Palace of Projects»
- 1999 – «Monument to a Lost Civilization»
- 2001 – «В будущее возьмут не всех»
- 2003 – «Разговор с ангелом»
- 2003 – «Where is Our Place»
- 2014 – «The Strange City»
Художники Илья и Эмилия Кабаковы предупреждают: «В будущее возьмут не всех» - куратор главного концептуального тандема совриска в Эрмитаже Дмитрий Озерков узнал почему.
Выставку уже с успехом показали в Тейт Модерн в Лондоне, до конца июля она будет в Эрмитаже, а после отправится в Третьяковскую галерею. Получается, вы соединили три крупнейших музея мира.
Эмилия Кабакова: Проект «В будущее возьмут не всех» важен для нас по многим причинам. Первая из них - кооперация между музеями, мы можем только гордиться, что наши работы оказались связующим звеном. Вторая - в том, что это настоящая ретроспектива, хотя они и опасны для художника: не только зритель, но и он сам оказывается лицом к лицу со всем, что сделал. Не каждый может перенести такую встречу, но нам повезло: у нас еще огромное количество замыслов не реализовано, так что все впереди.
Вообще, ретроспективы похожи на обед с приглашенными гостями. Как в меню перечисляются позиции, так в них - все техники, в которых трудятся авторы: рисунки, картины, макеты, инсталляции. При этом, как и на званом вечере, должно быть главное блюдо. У нас это работа «Лабиринт. Альбом моей матери».
Выдержана ли экспозиция в придуманном вами жанре тотальной инсталляции, где произведением является и само пространство, в которое попадает зритель?
Илья Кабаков: И да и нет. Выставка состоит из отдельных инсталляций, зачастую абсолютно не связанных между собой. Но благодаря атмосфере, которую мы постарались создать, зритель ощущает себя в другом мире, пространстве и времени.
А в каком - в том самом будущем не для всех или в Москве 1970-х, где все начиналось?
Илья: Они, конечно, связаны. Сорок лет назад образовался наш круг друзей, в котором все было всерьез, а особое значение придавалось беседам. Жизнь была не такая, как сегодня, когда говорят на бегу два-три слова. Это, конечно, связано и с книжной культурой. Наш язык был языком не телевидения или других массмедиа, а литературы. Мы были «начитанные мальчики», которые редко упоминали слово «я». Вообще мало говорилось «о себе». Личное приводилось как частный пример общего. Присутствовала высокая нейтральная точка зрения, позиция историка искусства или культуры.
То есть ты не участник, а третье лицо?
Илья: Да, третье, четвертое, пятое. Поэтому относительно жизни в СССР была иллюзия, что говоришь с огромной дистанции - из Английского географического общества описываешь жизнь неких обезьян под названием «советские джунгли». Ты - человек из другой культуры, рассказывающий этнографию аборигенов.
Эмилия: Парадокс в том, что ты был точно такой же обезьяной. Для Запада - это почти шизофрения.
Илья: Разумеется, там это невозможно. Все говорят от себя: собственный бренд, лицо, «я» - самое главное.
Вы эмигрировали в конце 1980-х. Спустя тридцать лет парадигма по-прежнему разительно отличается? Что вам сейчас кажется ключевым?
Илья: Наверное, одиночество. Каждый художник, которого ты там встречаешь, невероятно печален. При этом он может быть успешным, но физиономия у него грустная, потому что никто его не понимает, а куратор не так выставил. Он вечно обижен на мир. Нет «другого», кругом пустыня, где он вынужден со своим гением существовать. Позиция русского художника, по крайней мере в нашем поколении, исходит из эпохи Просвещения. Что он не только «я», а ценен настолько, насколько выполняет «культурную роль». Он должен быть общественно значим. Вот в этом очень большое различие.
В современном искусстве мало художников, которые что-то делают сами. Как вы относитесь к популярной ситуации, когда другие люди помогают создавать произведения?
Эмилия: Многие поставили концептом: «Я ничего не делаю, за меня кто-то делает». Другие так поступают по причине товарного производства. Мне кажется, это вопросы принципа, технологии и интегральности художника. Мы вот все делаем сами.
Илья: С этим связана тема потери «школы», гибель академического и профессионального отношения к изготовлению картин. Сегодняшний автор - существо вообще без тормозов. Или он подражает произведениям, намекая, что что-то умеет (и в этом случае не полностью безнадежен), или радикально отказывается от всякого исполнения и представляет из себя менеджера, который заказывает задуманные произведения специалистам.
Можно вспомнить старое итальянское слово «боттега», что переводится как «слуга»: есть Рафаэль и пятьдесят мастеров, которые работают по его эскизам.
Илья: Одно существенное различие: при изготовлении вещей маэстро должен был уметь сам все делать. Сегодняшний менеджер - нет.
Не буду просить вас что-то пожелать современным российским художникам. Но скажите, чего им точно не нужно делать? Вот есть молодой человек, который хочет быть как вы.
Эмилия: Не надо, чтобы он был как мы. Пусть он будет как он. Но при этом не стоит замыкаться на себе. Нужно постоянно смотреть, что происходит вокруг, и не думать, что тебя не принимают по той причине, что ты лучше. Всегда должен быть диалог с другими.
Илья: Мне кажется, не нужно вылезать самому, быть в группе и рефлектировать внутри системы. Точно не стоит соединять работу с деньгами. Когда-нибудь ты начнешь зарабатывать своим трудом, но не сразу. Не стоит думать, что твои картины или вещи должны быть проданы. Сразу возникает встречный вопрос: «А где же тогда зарабатывать? У меня же девушка, жена, ребенок». Ответ - найти побочный доход.
Эмилия: Сегодня другая ситуация, не такая, как была у нас. Потому что мир открыт и очень часто в художественной среде предметы искусства покупаются. Но не надо продуцировать с целью продать.
Илья : Еще должно быть прогрессирующее отвращение к жизни. Идеально ты не должен жить в привычном смысле. Потому что искусство - это область фантазии. Профессия требует беспрерывного тренинга - каждый день ты должен делать продукт. Ты, как повар, создан, чтобы жарить курицу. Она - твоя цель, а не ты, тот кто готовит. Существующая перекодировка арт-мира с «курицы» на «повара» является роковой.
А что тогда успех для художника?
Илья : Если продолжить метафору, то востребованность блюд. А повар не должен выходить из кухни. Если нравится курица, неважно, последуют ли аплодисменты.
Сегодня у нас принято так: когда подают десерт, повар под аплодисменты выходит в зал.
Илья : Да, а в интервью спрашивают: «Какой у вас дом? Что вы едите?» Сегодняшний вопрос художнику не «Что ты нарисовал?», а «Какие брюки носишь? Какой образ жизни ведешь?». Это все равно что спросить у повара: «Какой у вас колпак?» Это, конечно, патология, вне сомнения.
Эмилия: Не патология, а символ времени.
Выставка Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех» с 21 апреля по 29 июля в Главном штабе Эрмитажа
Фото: кадры предоставлены Государственным Эрмитажем, Саша Березовская
Илья Кабаков родился в 1933 году в Днепропетровске. Мама – бухгалтер, папа – слесарь. В 1941 с мамой он переезжает в эвакуацию в узбекский Самарканд, куда на время переведен и Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина. В 1943 Илью переводят в художественную школу при Репинском в Самарканде, а в 1945 – в МСХШ: Московскую среднюю художественную школу на Крымском валу, теперь художественный лицей Российской академии художеств. В отсутствие московской прописки Кабаков живет в общежитиях, а мать – в самых невероятных условиях: в школьном туалете, в углах комнат, в сараях. Закончив МСХШ в 1951, Кабаков поступает в Суриковский институт в мастерскую книги к главному художнику издательства «Детгиз» (с 1963 года – «Детская литература») профессору Борису Александровичу Дехтереву. Еще до окончания института в 1957 Кабаков начинает работать иллюстратором в «Детгизе» и для журналов «Веселые картинки» и «Мурзилка». Позже Кабаков рассказывает о гнетущем постоянном чувстве страха, привитом ему уже детстве, в общежитиях, и остро ощущавшимся после. Он говорит, что даже не успел сформироваться, стать собой, а страх уже был, страх несоответствия ожидаемому, правильному, стандарту. Он четко ощущал разделение между собой – слабым, недостаточно привлекательным, неталантливым – и своими выдрессированными автоматическими реакциями на внешние требования. Явственно чувствовал свое несоответствие общественным ожиданиям, но и профессиональным тоже. Отучившись на живописца, Кабаков признается, что абсолютно не чувствовал цвета, мог понимать, но не действовать спонтанно. Отсутствие чувства он заменил натренированностью, знанием. Только этот факт нужно было скрывать, всегда скрывать. Себя он всю жизнь считает недоучкой, говоря, что попал в художественную школу в тот период, когда она была в глубоком дне, многие преподавали, потому что надо, часто были пьяны и не стремились никого ни в чем развивать. Таким, неуверенным и крайне негативно относящимся к государственной машине, к советскому социуму в целом Кабаков выходит в профессиональный мир.
В студии Ильи Кабакова на Сретенском бульваре, Фотография: Игорь Пальмин
Начиная с конца 50-х и следующие 30 лет Кабаков занимается детской иллюстрацией. Это была самая нетребовательная с точки зрения цензуры сфера, самое важное было «надрессироваться», рисовать именно так, как хочет художественный редактор, научиться, как рассказывает сам художник, видеть глазами редактора. Кабаков встроился в систему так, стал членом Союза художников и, за 2-3 месяца оформляя 3 книжки, материально обеспечивал себя и семью на год. При этом, чем слабее был материал литературный, тем меньше было угрызений совести. Как говорит он сам, никакой любви к иллюстрации он не питал и занимался ей как минимальным и достаточным способом существовать внутри системы, противиться которой он не видел смысла – для него она выглядела вечной. Тем не менее, этот принцип – внешне говорить общепринятым, банальным языком, но составлять при этом свои собственные смыслы и жить в своем личном мире – становится основополагающим для творчества Кабакова.
Иллюстрация к книге С.Маршака «Дом, который построил Джек
», 1967, коллекция Музея АРТ4
В 1957 году в Москве проходит Всемирный фестиваль молодежи и студентов, в Москву приезжает огромное количество ярких, веселых иностранцев, в том числе художников, проводятся совместные выставки и международная изостудия. В 1959 году в Сокольниках проходит Американская выставка. В страну проникают альбомы и книги по современному искусству. Подпольные советские художники взбудоражены.
Неофициальное искусство
В этот период Илья Кабаков начинает неофициальную художественную деятельность. Он входит в «Клуб сюрреалистов», руководимый Юло Соостером и Юрием Соболевым (художественным редактором издательства «Знание»), сюда же примыкают Юрий Пивоваров и Владимир Янкилевский. В мастерской под крышей бывшего страхового общества «Россия» на Тургеневской площади Соостер, по эстонским каналам имевший доступ к малоизвестному в СССР наследию сюрреализма, пишет можжевеловые кусты, рыб, придумывает притчи, выводит из своих снов сложные символические системы. Как рассказывает Кабаков – а определить соответствие его рассказов исторической реальности сложно и совсем необязательно – первые годы после института он стремится написать «абсолютную» картину, «шедевр», прекрасное и совершенное произведение искусства – и через некоторое время полностью отказывается от этой идеи. В этот период в районе Чистых прудов образуется целый кластер мастерских, ставших местами для общения художников, поэтов, театральных и кинодеятелей и проведения неофициальных выставок. Сюда вполне свободно приходят директора музеев, иностранцы, сотрудники дипмиссий, особенно ценятся контакты с левыми активистами из других стран – потому что СССР по политическим причинам обижать их не может. Все это происходит строго неофициально, не приветствуется ни обществом, ни КГБ, но и жесткого контроля не ощущается. В 1962 году на выставке в «Манеже» Хрущев называет художников не-соцреалистов «педерастами» и определяет официальное отношение к ним, «оттепель» подходит к концу. Тем не менее, в 1965 работы основных участников Клуба сюрреалистов попадают на большую выставку «Альтернативная действительность II» в Италии, там же представлены и Хокни, и Магритт, – и оказываются распределены в каталоге по разным категориям. Соостер попадает в «Символическую магию», Соболев и Янкилевский – в «Визионерскую перспективу», Кабаков – в «Выдумку и иронию». После этого Кабакова начинают выставлять за границей как неофициального советского художника – в Венеции, Лондоне, Кельне.
Считается, что начале 70-х Виталий Комар и Александр Меламид придумывают новый способ действия в обязательной среди неофициальных художников необходимости внешней мимикрии: они начинают работать от имен придуманных художников – абстракциониста XVIII века Апеллеса Зяблова, реалиста начала ХХ века Николая Бучумова, «Известных художников начала 70-х годов ХХ века» или смешивая множество стилей разных периодов. Кабаков перенимает от Комара с Меламидом персонажную стратегию и развивает ее. Он же первым теоретически осмысляет персонажность. В написанном в 1985 тексте «Художник-персонаж» Кабаков подчеркивает невозможность непосредственного, прямого творчества, с одной стороны, в засилье официального советского искусства и, с другой, в ситуации отсутствия художественной жизни – выставок, зрителей, критики – для неофициальных художников. И они сами вынуждены для себя придумывать художественный мир, но тот оказывается застывшим, неживым, вечным – ведь текущей художественной жизни именно что нет. В иллюзорном мире художник оказывается внутри всей истории искусств, и его собственное творчество дистанцируется от него в первую очередь этим невероятным временным промежутком. Тот уровень рефлексии, которого требует панорама обозреваемой истории, не оставляет возможности просто взять и написать картину. Нужен художник-персонаж, отдельный, со своей биографией и характером, это он будет производить искусство по своей внутренней необходимости. То есть воображаемый художник – это своеобразный инструмент для адаптации к советской художественной ситуации.
Московский концептуализм
А. Аксинин и И. Кабаков в мастерской Кабакова на Сретенском бульваре. Москва, сентябрь 1979
С 1970-76 годы Кабаков создает 55 графических альбомов о «10 персонажах» («Полетевший Комаров», «Вокноглядящий Архипов», «Математический Горский», «Анна Петровна видит сон», «Мучительный Суриков» и так далее). В каждой черной папке – от 30 до 100 листов, иллюстрирующих взгляды или непосредственно – взгляд основного персонажа и комментарии других участников событий. Часто эти «альбомы» называют концептуалистскими комиксами. Практика просмотра этих альбомов-папок состояла в том, что в домашней обстановке автор декламирует и показывает истории собравшимся посвященным. В «10 персонажах» Кабаков показывает разные способы преодоления реальности, это, собственно, основная тема его творчества. Рассказывая много позже Борису Гройсу о страшной скуке жизни и о такой же скуке искусства, Кабаков говорит о волшебном моменте, когда скучный предмет просто благодаря ему, Кабакову, вдруг переходит в вечное – становится искусством. Только нужно придумать, как – и этот момент будоражит его бесконечно. Тогда же, в середине 70-х, Кабаков начинает работать над «альбомами» о коммунальном быте и ЖЭКе. Коммуналку, хорошо знакомую по собственной биографии, Кабаков рассматривает как квинтэссенцию советского: то, где нельзя жить, но откуда нельзя убежать.
В 1979 году Борис Гройс, недавно переехавший из Ленинграда в Москву, пишет программный текст «Московский романтический концептуализм», определяя, что русские художники, даже будучи концептуалистами и аналитиками, никак не могут, в отличие от европейских и американских, освободиться от духовности и вечности. Гройс приводит в пример краткие разборы деятельности 4 художников, Кабакова среди них нет, но совсем скоро к нему намертво приклеивается обозначение отца-основателя и предводителя московского романтического концептуализма, которым он считается и до сих пор.
Илья Кабаков, «Анна Евгеньевна Королева: Чья это муха? »,1987, из коллекции Музея АРТ4
Илья Кабаков, О взаимодействии слова и картины Кабаков размышляет так: картина – это в некотором роде вынесенное вовне поле сознания. Для ее восприятия необходима работа сознания. С другой стороны, изображение на картине взаимодействует с тем, что стена, на которой та висит, тоже обладает своей визуальностью. А когда на картине соединены разные изображения, как это происходит у Кабакова, вся наблюдаемая сцена делится на разные объектные составляющие, и картина выпадает из сознания наружу, становится объектом. Зато написанные слова сразу прочитываются и прямо попадают вовнутрь сознания, затягивая туда и всю картину. С третьей стороны, слова, которые в картинах использует Кабаков – это прямая речь, будничная, обрывочная. Это речь, которую мы буквально слышим в своем сознании. Те, кто эти слова произносят – а мы всегда знаем их имена и фамилии – как будто стоят рядом. Так речь становится материальной, в некотором роде объектом. Более того, не просто физической, а даже «пространственной». Вокруг каждого постоянно колышется море голосов и слов, пишет Кабаков, и стоит сымитировать кусочек чьей-то речи, и в услышавшем ее всколыхнется его внутреннее речевое море. Так соединение слов и изображений на картине спутывают внешнее и внутреннее зрителя, погружают его в мощные иллюзии.
О взаимодействии слова и картины Кабаков размышляет так: картина – это в некотором роде вынесенное вовне поле сознания. Для ее восприятия необходима работа сознания. С другой стороны, изображение на картине взаимодействует с тем, что стена, на которой та висит, тоже обладает своей визуальностью. А когда на картине соединены разные изображения, как это происходит у Кабакова, вся наблюдаемая сцена делится на разные объектные составляющие, и картина выпадает из сознания наружу, становится объектом. Зато написанные слова сразу прочитываются и прямо попадают вовнутрь сознания, затягивая туда и всю картину. С третьей стороны, слова, которые в картинах использует Кабаков – это прямая речь, будничная, обрывочная. Это речь, которую мы буквально слышим в своем сознании. Те, кто эти слова произносят – а мы всегда знаем их имена и фамилии – как будто стоят рядом. Так речь становится материальной, в некотором роде объектом. Более того, не просто физической, а даже «пространственной». Вокруг каждого постоянно колышется море голосов и слов, пишет Кабаков, и стоит сымитировать кусочек чьей-то речи, и в услышавшем ее всколыхнется его внутреннее речевое море. Так соединение слов и изображений на картине спутывают внешнее и внутреннее зрителя, погружают его в мощные иллюзии.
Свою работу со словом Кабаков называет «укрывательством» – когда говорится то, что не имеется в виду, выводя в поле искусства советскую ситуацию со словом, потерявшим всякий смысл, или с «полосой запрета на высказывание». Интересным образом, Кабаков обращает этот зазор между словом и смыслом и на себя тоже. Он восторженно пишет, что рассматривание своих уже законченных работ вызывало в нем самом активнейшую мыслительную деятельность по их интерпретации. Тут он предполагает, что что-то из того, что он думает только по завершении картины, уже было в нем во время ее создания, даже если и неосознанно – а значит, потенциально, зритель тоже может пуститься в эти разнообразные интерпретации. Но главное именно то, что намерение это не перешло осознанно в картину, значит, сознание Кабакова осталось вне ее, он от нее свободен. Картина «необязательна» не только для зрителя, но и для Кабакова тоже.
Конечно, есть множество других интерпретаций, в том числе и от самого Кабакова. Например, в беседах с Гройсом в 1990-м Кабаков объясняет слова в своих картинах уже опоминавшемся страхом, о котором он в принципе говорит очень много. Литературоцентричному, визуально необразованному советскому субъекту – из страха «не быть адекватно понятым и панического страха невнимания другого» – Кабаков просто говорит, что хотел сказать художник. Он предвосхищает и этим парализует речь смотрящего и его потенциальную негативную оценку.
Новое начало
В 1980-х годах начинается новая линия в искусстве Кабакова: он начинает писать красочную живопись. Текст из нее не уходит, но значительно трансформируется. Теперь реалистично-импрессионистская живопись заполняет собой все поле картины, а текст ненавязчиво существует поверх, больше не претендуя на первенство, как было раньше, а только встраиваясь в мир картинки. Здесь явственно прослеживается переход – точно совпавший с аналогичным переходом во всем западном мире – от критического романтического концептуализма к постмодернизму, к захваченностью образами. Надо заметить, что и вся советская визуальность в этот период трансформируется. Перестройка открывает дверь заграничной массовой культуре, телевидение и журналы становятся красочными, а авангардный в своей основе дидактический язык стенгазет становится устаревшим и непопулярным. Кабаков, реагируя на изменившиеся условия, сохраняет ироническое к ним отношение. Картины пределов советских бытовых мечтаний или ярких фотоиллюстраций комментируются пустыми или повышенно эмоциональными текстами, демонстрирующими отсутствие какой-либо осмысленности по отношению к миру. Самые известные произведения этого цикла – «Номер “Люкс”» (1981) – реклама гостиничного номера, «Гастроном» (1981) – мечта об изобилии, «Аллея» (1982) – советская стройка для новых ячеек общества, «Жук» (1982) – фото жука с детским стишком.
В начале же 1980-х Кабаков начинает создавать свои первые инсталляции. Первая его инсталляция – «Муравей» (1993), обложка детской книжки «Детгиза» и пять страниц написанных от руки размышлений некоторого человека о художественном и интеллектуальном потенциале нехудожественного: этой обложки. Как рассказывает потом Кабаков, конечно, этим муравьем, метафорически и онтологически, как типаж существа, был он сам. Следующая – «Семь выставок одной картины» – предлагает 4 картины, окруженные каждая множеством калиграфически написанных комментариев разнообразных зрителей. Здесь Кабаков реализует тот гул голосов, о котором он тоже много рассказывает, тот гул совершенно разных оценок и отношений, который для него важнее, чем оценки и отношение близких, понимающих людей – потому что случайные голоса – это культура, то, где Кабаков стремится стать расхожим именем – так он определяет влиятельность. Во всех его последующих инсталляциях обязательно присутствует речь других, рычание других, раздраженность присутствием других, настроения коммуналки. С 1982-86 он делает знаменитую «Человек, который улетел в космос из своей комнаты». Пространственное решение основной для Кабакова метафоры советской жизни позволяет ему по-новому работать с тем, что он описывает как советскую мандалу – закрытое пространство, обладающее мощной собственной энергией, направляющей все в ней происходящее. Все социальные институты, знакомые человечеству, находят свое воплощение в пространстве коммуналки.
Илья Кабаков, п
роект инсталляции «Красный вагон», 1991
Международное признание
В 1988 году проходит первый московский аукцион дома Sotheby’s – работы неофициальных художников выходят на открытый рынок. В 1989 году Кабаков женится на Эмилии Леках, эмигрировавшей из СССР в 1975 году. С этого момента они работают в соавторстве, и их работы подписываются двойным именем, говорить о работах Ильи Кабакова как индивидуального автора далее неверно. Часто роль Эмилии видится сводимой к точному менеджменту и организации, но, во-первых, в соответствии с кабаковской теорией, художник-менеджер не менее важный типаж, чем все остальные, а во-вторых, они активно настаивают на строго дуэтном авторстве работ.
С 1987 Кабаков, а ему уже 54, начинает активную художественную и выставочную деятельность за границей. В это время интерес к перестроечному искусству в Европе и США находится на пике. Первая инсталляция по гранту сделана для оперного театра в австрийском Граце: «Перед ужином». Следующие работы – в Нью-Йорке, Франции, Германии. В 1989 году Кабаковы переезжают в Берлин и в Россию больше не возвращаются. В 1992 Илья и Эмилия делают сценографию «первой посткоммунистической оперы» – «Жизни с идиотом» Шнитке по рассказу Виктора Ерофеева – в оперном театре Амстердама. Все 90-е годы Кабаковы постоянно выставляются в Европе и США: в парижском Центре Помпиду, в МоМА в Нью-Йорке, в Кунстхалле в Кельне, в Национальном центре современного искусства в Осло, в 1992 на «Документе» IX в Касселе, в 1993 на Венецианской биеннале Кабаковы получают «Золотого Льва» за работу «Красный павильон», в 97-м Кабаковы устанавливают объект «Глядя вверх, читая слова» для Skulptur.Projecte в Мюнстере. Следуют многочисленные награды и французский титул кавалера Ордена искусств.
Илья и Эмилия Кабаковы
Эмилия умело выстраивает маркетинговую сторону художественной деятельности. Она ограничивает количество работ дуэта на рынке, а предпочительными владельцами становятся крупные музеи современного искусства – даже если у них нет бюджета, чтобы заплатить рыночную стоимость. Кабаковы максимально точно отвечают на запросы и законы рынка и быстро становятся не просто успешными постсоветскими художниками, а арт-деятелями мирового уровня. Они создают миф советского человека, понятный западному художественному сообществу. Их работы зрелищны и отлично подходят для крупных площадок. Кабаковы становятся олицетворением мировосприятия советского человека для заинтригованного и воспитанного в определенной эстетической парадигме западно-европейского и американского зрителя.
В 2000-е начинается популярность Кабаковых в России. В 2003 проходит выставка «Илья Кабаков. Фото и видео документация жизни и творчества» в Московском доме фотографии (МАММ), в 2004 – большая выставка «Десяти персонажей» в Третьяковской галерее и совместная с Эмилией «Случай в музее и другие инсталляции»– в Главном штабе Эрмитажа. Кабаковы дарят Эрмитажу 2 инсталляции, и Михаил Пиотровский называет их началом эрмитажной коллекции современного искусства. Дальше последовала выставка 9 инсталляций 1994-2004 годов в Stella Art Foundation. В 2006 и 2008 годах, когда русское искусство уже давно не вызывало международного ажиотажа, но шла вторая волна его удорожания благодаря буму интереса со стороны уже российских коллекционеров, картины «Номер “Люкс”» (1981) и «Жук» (1982) проданы на аукционе Philips de Pury (Лондон) за рекордные для российских произведений искусства суммы.
На сегодня Илья и Эмилия Кабаковы продолжают довольно активную выставочную деятельность, их работы имеются в коллекциях 250 музеев по всему миру, более 50 скульптурных композиций находятся в городских пространствах.
