Знаменитый американский писатель Марк Твен (Самюэль Ленгхорн Клеменс), живший позднее Уитмена, имел возможность с еще большей ясностью увидеть, как далека его родина от идеала подлинной демократии. Несмотря на это, Твен в большей части своих произведений оставался писателем жизнерадостным, замечательным юмористом.

Большинство произведений Твена связано с традициями народного юмора Америки, что придает его многочисленным рассказам особую прелесть, яркую национальную окраску. В самых незначительных явлениях Твен замечает смешное и о самых обыденных вещах рассказывает изобретательно и остроумно. Он показывает торгашеский дух буржуазии, жажду наживы и беспринципность политиканов. В рассказе «Как меня выбирали в губернаторы» он высмеивает предвыборную кампанию, превратившуюся в соревнование клеветников. В рас­сказе «Журналистика в Теннесси» изображает грубые нравы американской печати, погоню за сенсацией, беспринципную борьбу конкурирующих газет. В таких всемирно известных рассказах, как «Разговор с интервьюером», «Мои часы», «Как я редактировал сельскохозяйственную газету» и др., привлекает изобретательность автора, который создает необычайно смешные по своей неожиданности и нелепости ситуации.

Твен очень наблюдательный писатель, прекрасный знаток психологии и быта простых людей Америки, буржуазной и ме­щанской среды. На своем жиз­ненном пути он встречался с людьми самых разнообразных профессий. Сын провинциаль­ного судьи, он с 12 лет начал работать: учеником в типографии, наборщиком, лоцманом на пароходе и, наконец, журналистом. Из воспоминаний о пароходе, на котором он плавал по Миссисипи, возник и псевдоним писателя: «марк твен» – термин, употребляемый при измерении глубины реки.

Воспоминания о детских годах послужили Твену материалом для двух всемирно известных любимых детских книг – «Приключения Тома Сойера» (1876) и «Приключения Гекльберри Финна» (1884). Том и его друзья ищут романтических приключений и свободы вдали от мещанского провинциального городка, от скуки религиозных воскресных школ, от нудных наставлений школьных учителей. Со свойственными Твену наблюдательностью и тонким юмором обрисованы нравы американской провинции первой половины XIX в. А детские переживания Тома раскрыты писателем с трогательной любовью и проникновением в психологию подростка.

Том Сойер – один из самых обаятельных образов детской литературы. Пусть в своих выдумках и проказах он иной раз не знает меры, зато в серьезных, а подчас и опасных переделках Том остается верным и отважным другом. Выступая на суде свидетелем, Том не побоялся взять под защиту обвиненного в убийстве старика и сказать правду о подлинном убийце – страшном и мстительном индейце Джо. Он далеко не всегда правдив, но мы гораздо больше верим в его привязанность к тете Полли, заменяющей ему мать, чем в любовь к ней «примерного», но эгоистичного, подчас коварного и расчетливого брата Тома – Сида.

Когда Марк Твен писал книги о Томе и Геке, рабство в Америке уже отменили. Но угнетение негров и расовое неравенство оставалось, как продолжает оно существовать и сейчас. Твен не мог относиться равнодушно к этому позорному явлению американской жизни.

В повести о маленьком бродяге, свободолюбивом Геке Финне, постоянно рядом с ним его друг – черный невольник, беглый негр Джим. Они странствуют на плоту по реке Миссисипи: Гек сбежал от богатой вдовы, которая приютила его, но замучила своими надоедливыми наставлениями, а Джим стремится попасть в свободные штаты, где нет рабства.

Твен не только веселый юморист, но и блестящий сатирик. Его книга «Янки при дворе короля Артура» (1889) разоблачает феодально-монархические пережитки, которые еще сохранились в некоторых буржуазных странах Европы. Писатель, так же как и его герой, приходит к мысли, что только революция может дать свободу угнетенному человеку. И когда произошла русская революция 1905 г., она встретила горячее сочувствие у Твена.

Почти все дети нашей страны знают интереснейшую историю, написанную М. Твеном, – «Принц и нищий» (1882). В ней рассказывается о судьбе маленького оборвыша Тома Кенти и английского принца Эдуарда. Действие происходит в XVI в. По чистой случайности Том становится на время наследником престола, а принц Эдуард вместо Тома оказывается среди нищих. Тогда-то маленький принц и узнает правду о горькой судьбе своего народа, о жестоком произволе королей, их министров и чиновников. Постепенно меняются взгляды и отношение к жизни ранее избалованного и не знавшего людского горя ребенка. И, вернувшись опять в свой дворец, Эдуард делается добрым, заботящимся о благе своего народа королем. А Том Кенти, хоть иной раз и попадал в смешные положения, не зная придворного быта, восхищает читателя: нищий мальчик из народа, сам того не понимая, часто бывал куда мудрее всех важных и опытных министров.

Многие произведения Твена не печатались на его родине до последнего времени. Слишком резки его высказывания об американской «демократии» и колониальной политике.

Лишь недавно увидали свет письма и дневники Твена, его незаконченная автобиография, памфлеты и др. Они рассказывают о том, что честный художник, горячо любивший свой народ, испытывал мучительные разочарования, видя, как попираются в его стране демократические идеалы.

Рефераты по литературе

Когда Сэму было 12 лет, его отец умер, оставив семью в нужде. Мальчику пришлось пойти учеником в типографию, где работал наборщиком старший брат. Благодаря этому, Сэм начинает много, но бессистемно читать.

Вскоре Сэмюэль получает возможность путешествовать по стране. В Нью-Йорке он занимается по вечерам в библиотеке печатников, где читает и конспектирует конспектирует диалоги Вольтера. В свои 18 лет он прочитал многих писателей: Диккенса, Теккереея, Скотта, Дизраэли, Эдгара По. Больше всех из классиков он ценил Шекспира и Сервантеса.

Вскоре сбылась мечта Клеменса: он стал работать помощником лоцмана, а затем и самостоятельно водить корабли по Миссисипи. Но началась гражданская война, которая положила конец его карьере.

Твен провел две недели в отряде конфедератов, где получил чин лейтенанта. Когда его отряд распался, Клеменс дезертировал.

В 1961 году Клеменс, охваченный серебряной лихорадкой, отправляется со своим братом Дальний Запад. Юноша мечтал стать миллионером, и эта мечта привела его на рудники. Но у него не получилось добыть миллионов таким способом, и он находит себя как писатель.

В 1863 году появился его первый рассказ, подписанный псевдонимом “Mark TWAIN” (т.е. “мерка два” - лоцманский термин, означающий уровень воды, достаточный для прохода судна).

Любые встречи с людьми разных профессий: матросами и лесорубами, старателями и писателями обогащали Марка Твена как писателя. Когда закончилась гражданская война, очень популярны стали жанры юмористического анекдота и пародии.

Произведения Твена имели огромный успех. Он описывал американские низы, оттуда он брал характеры, ситуации и образы.

2. Раннее творчество Марка Твена

В 1867 году вышла первая книга Марка Твена – “Знаменитая скачущая лягушка из Калавераса”, в которой были опубликованы рассказы о Дальнем Западе.

О раннем юморе Марка Твена современники говорили как о “жестоком, диком и неукротимом”. Читатели по большей части воспринимали Твена просто как комика, далеко не всегда заставляющего аудиторию серьезно задуматься над сутью своих шуток.

Тогда еще никто не понимал, что этот писатель-юморист совершит революцию в американской литературе, и что именно он откроет действительность Америки её художникам, заставив забыть их о романтизме.

Твен был уверен, что Америку ждет великое будущее. Писатель жил идеями своей страны и своего времени. Подобно многим соотечественникам. В его ранних произведениях мы не найдем обличительного пафоса. Ранние рассказы - это курьёзные анекдоты, выхваченные из жизни и доведенные до гротеска.

Марк Твен пропускает действительность сквозь призму восприятия “простака”, человека непосредственного, простодушного. Твеновский комический эффект рождается из столкновения наивной логики “простака” с логикой реальных жизненных обстоятельств. Но под маской “простака” скрывался человек со здравым смыслом, из-за чего он становится опасной фигурой. “Простак” имел особенность выбалтывать горькие истины относительно отечественных порядков. Он выступал в творчестве Марка Твена в разных ипостасях: незадачливый претендент на пост губернатора (“Как меня выбирали в губернаторы”, 1870), бедный китаец, жестоко притесняемый “в стране свободы” (“Друг Голдсмита снова на чужбине”, 1870), робкий доверчивый сотрудник американской прессы (“Журналистика в Теннеси”, 1869 ) . Твен с помощью маски “простака” выявляет алогизм, противоестественность американских порядков и нравов.

Благодаря своим рассказам Твен стал знаменитым по всей Америке.

3. Зрелое творчество Марка Твена

В 1870 году Твен женится на дочери угольного промышленника из Буффало. В 1871 он году он с семьей переезжает в Хартворд, штат Коннектикут, который был славен своей интенсивной интеллектуальной жизнью. Здесь в середине 80-х годов Твен основал Браунинговское общество, которое прославило его как тонкого ценителя поэзии.

Твен знакомится с интересными людьми. Его друзьями становятся писатель Уильям Дин Хоуэллс, Джозеф Гопкис Твичел - пастор, историк и литератор. Кроме того, он общается с Чарльзом Уорнером – довольно бесцветным писателем. Но именно в соавторстве с ним Марк Твен написал в 1874 году роман “Позолоченный век”. В этом романе можно проследить автобиографические мотивы Твена, здесь впервые зазвучали ностальгические ноты, характерные для зрелого Твена.

Потом, в 1876, появилась другая ностальгическая книга Твена, которую он сам назвал “гимном в прозе” – “Приключения Тома Сойера”.

Детская литература Америки той поры была “до тошноты приличной”, ибо находилась во власти дидактически-благочестивой сентиментальной традиции, которую Твен блестяще высмеял в пародиях на книжки для воскресных школ: “Рассказе о дурном мальчике”, 1865 год и “Рассказе о хорошем мальчике”, 1870 год, своеобразном прологе к “Тому Сойеру”. Он пишет книгу так, чтобы читать её было интересно не только мальчикам, но и любому, кто был когда-то мальчиком.

Едва закончив “Тома Сойера”, Твен начинает работу над исторической книгой об английском средневековье “Принц и нищий”, 1882 год. Это увлекательный и самый динамичный роман Твена. В стремительном темпе чередуются сцены дворцового быта и того мира, который скрыт за раззолоченным фасадом старой Англии. В перерыве между написанием романа Сэм путешествует с семьей по странам Европы – Германии, Швейцарии, Италии, Франции и Англии. Так рождается книга “Пешком по Европе”, 1880 год.

Весной 1882 года, сразу после опубликования “Принца и Нищего”, Твен предпринял путешествие по Миссисипи, посетил родной Ганнибал и другие памятные места юности. Благодаря этой поездке появляется книга “Жизнь на Миссисипи”.

Романтический пафос, столь сильный в первой части книги, во второй, написанной восемь лет спустя, сменяется грустным элегическим настроением. Увиденное Твеном кладбище кораблей символизирует превращение гиганта в “обритого Самсона”. Миссисипи, некогда главная артерия страны, питавшая тело нации, с развитием железных дорог утратила былое значение. Во всём, что видит ныне писатель на реке, её берегах, нет жизни. Дух свободы угас. В трагедии реки и лоцманства Твен прозревает трагедию “американской мечты”.

“Жизнь на Миссисипи” – прелюдия к одной из величайших книг Америки.

“Приключения Гекльберри Финна” - книга, из которой “вышла вся американская литература” (Э. Хемингуэй). Вторичное соприкосновение писателя с жизнью приречных городков обострило его чувство реализма. От “Тома Сойера” веяло светлым лиризмом, “Гекльберри Финн” исполнен трагизма.

Объясняя замысел романа, Твен писал: “Я возьму мальчика лет тринадцати-четырнадцати и пропущу его сквозь жизнь… но не Тома Сойера. Том Сойер неподходящий для этого характер”.

Приключения Гекльберри Финна" - произведение многослойное и многокрасочное. Юмор Твена в этом крупном произведения снова трансформируется. Именно теперь, с появлением этого романа, критический реализм в американской литературе достиг своего расцвета.

Это произведение стало переломным моментом в творчестве писателя. Борьба с романтизацией жизни в литературе, которую он начал в юности, вступает в новую фазу. Теперь он пишет без оглядки в прошлое. Правда многое из написанного ложится в стол и увидит свет спустя многие годы после смерти писателя. Часть написанного он доверяет лишь самым близким, как, например один из самых оригинальных и блестящих рассказов “1601, или Разговор у камелька во времена королевы Елизаветы”, 1880 год.

4. “Янки из Коннектикута при дворе короля Артура”

Сатирический шедевр Твена “Янки из Коннектикута при дворе короля Артура” был создан в 1889 году. Это квинтэссенция того, что он долго носил в себе, боясь высказать вслух. Это “притча о прогрессе” отражает мучительный процесс его духовных метаний, противоречий и горечь прозрения. Полагаясь на убойную силу смеха, он вознамерился окончательно сокрушить европейскую феодальную традицию и её пережитки – наследственную монархию, церковь, сословное неравенство, атаку на которые он начал в “Простаках за границей” и продолжил в “Принце и нищем”.

Первоначальный замысел со временем изменился. Сэма всё больше волновали проблемы современности. Несмотря на влюбленность в научно-технический прогресс, Твен начал сомневаться в исключительно благотворной его роли. А ведь идея технического прогресса служила опорой целого комплекса национальных иллюзий. Новые тенденции исторической жизни Америки, проявившиеся в последние десятилетия уходящего века (стремительный рост монополий, усиление плутократии, массовое обнищание фермеров, рабочее движение как следствие углублённых противоречий между правящей верхушкой и народом, серия колониальных войн), выявили полную несовместимость американской демократии с твеновскими критериями прогресса, оказались бесконечно далеки от разума, справедливости и естественности. История начинала казаться писателю трагической бессмыслицей. Яростные и мрачные мысли и чувства водили его пером.

Желая выявить универсальные законы истории, Твен “сталкивает лбами” две эпохи, “стягивает” время, соединяя “конец” и “начало”. Для этого он использует оригинальную концепцию.

В 1910 году Хэнк Мартин, обыкновенный американец живущий в штате Коннектикут, упал с лошади и потерял сознание. Очнулся он в шестом веке, в легендарном Камелоте, в кругу рыцарей короля Артура.

Злой волшебник Мерлин попытался отправить простодушного американца на костёр, однако Хэнк выкрутился, ему помогло солнечное затмение:

“Я знал, что сейчас все они глянут на меня. И когда они на меня глянули, я был готов. Я придал своей осанке величавость и устремил руки к солнцу. Эффект получился потрясающий! Дрожь волной пробежала по всей толпе. И тут прозвучали два голоса, один вслед за другим:

Зажигай!

Зажигать запрещаю!

Не двигайтесь! Того, кто двинется без моего разрешения, будь он самим королем, я поражу громом и испепелю молниями!

Как я и ожидал, вся толпа покорно опустилась на скамьи. Один только Мерлин несколько мгновений колебался; я с трепетом следил за ним. Но, наконец, сел и он, и я облегченно вздохнул, - теперь я был господином положения.”

Решив, что Хэнк – волшебник, король Артур сразу сделал его свой правой рукой.

“Сделавшись вторым лицом в королевстве и получив в свои руки всю полноту власти, я считал, что мне очень повезло… Обладать беспредельной властью очень приятно, но еще приятнее сознавать, что все твоей властью довольны… Все относившиеся ко мне завистливо и критически сразу смирились. Теперь во всем королевстве не было ни одного человека, который счел бы благоразумным вмешаться в мои дела… Как высоко я забрался! Я не мог не думать об этом, я любовался своим успехом, как человек, из земли которого брызнула нефть, любуется своим нефтяным фонтаном.”

Янки, оказавшись в таких условиях, превращается в бизнесмена.

Марк Твен показывает, что именно те черты, которые третировались как низменные – энергия, практичность, отсутствие сентиментальности или озабоченности проблемами вкуса и приличия, позволяют бизнесмену добиться успехов в деле преобразования средневекового общества посредством новейших технологий.

“Попав в новую страну, вы, прежде всего, должны основать бюро патентов, затем создать школьную сеть, а вслед за этим открывайте газету”.

Скоро жизнь, полная королевских реформ, закончилась, и Хэнк Морган отправляется на поиски приключений. Вместе с девушкой Алисандой он едет освобождать принцесс, находящихся в заточении в замке.

По дороге они встречают оборванцев, которые насмешливо называют себя “свободными людьми”:

“Для того, кто еще недавно был американцем девятнадцатого века, странными казались речи этих покорных людей. Они считались свободными, но не могли уйти из поместья своего лорда или своего епископа без их позволения; они не имели права сами молоть свое зерно и печь для себя хлеб, они обязаны были отвозить все свое зерно на мельницу лорда, всю свою муку в пекарню лорда и за все это хорошенько платить… Эти бедные мнимо свободные люди столь смиренно чтили короля, церковь и знать, что худшего не мог бы пожелать им и их злейший враг. Мне было смешно и грустно смотреть на них”;

Им попадается замок злой феи Морганы

“Ее королевство трепетало перед ней, так как она всех заставила поверить, что она великая волшебница. Все желания ее и все ее поступки были преисполнены дьявольской злобы. Холодная злость переполняла ее. Вся жизнь ее была цепью страшных преступлений”.

В финале своего пути они находят “замок”, “принцесс” и “трех братьев-великанов”. Замок оказывается свиным хлевом, принцессы – свиньями, а три людоеда-великана – простыми пастухами. Хэнк и Сэнди платят за свиней:

“Я отослал пастухов, распахнул двери хлева и поманил Сэнди. И она пришла; не пришла, а прибежала, принеслась, словно степной пожар. И когда я увидел, как она кидается от одной свиньи к другой, как слезы радости текут у нее по щекам, как она прижимает свиней к сердцу, как целует их, как ласкает, как называет звучными аристократическими именами, мне стало стыдно за нее и за человечество”.

Хэнк вместе с Сэнди и ее семейством, выполнив свою миссию, направляются домой. По дороге они встречают толпу половников, у которых возникла проблема: священный источник прекратил бить из-под земли.

Конечно, Янки согласился им помочь. Он устраивает шоу с фейерверком, и источник возвращается к жизни:

“Посмотрели бы вы, как толпы людей кидались к воде и целовали ее; целовали, и ласкали, словно живую, и называли ее нежными прозвищами, как друга, который долго пропадал без вести, считался погибшим и вдруг вернулся домой. Да, на это было приятно смотреть; я стал лучшего мнения об этих людях, чем был прежде”.

Затем герою приходится участвовать в конкурсном экзамене за место в главном полку королевства. Он присутствует при создании первой газеты и отправляется странствовать вместе с королем, переодевшись свободным простолюдином – вот через какие испытания он проходит.

Янки и король, во время своего путешествия, познают весь ужас крестьянской жизни. Они видят безнадежно больных оспой людей:

“В полночь все кончилось, и мы сидели рядом с четырьмя трупами. Мы укрыли их теми тряпками, какие нам удалось найти, и ушли, затворив за собою дверь. Их дом должен был стать их могилой, ибо отлученных от церкви нельзя хоронить по христианскому обряду, в освященной земле. Они были как псы, как дикие звери, как прокаженные, и ни одна душа, надеющаяся на вечную жизнь, не согласилась бы пожертвовать своей надеждой, войдя в соприкосновение с этими осужденными и отверженными”.

Потом их продают в рабство:

“Да, нас продали с публичного торга, как свиней. В большом городе и на людном рынке за нас дали бы хорошую цену, но тут было страшное захолустье, и нас купили так дешево, что мне даже стыдно вспомнить об этом.”

Жизнь Янки и короля висела на волоске, так как их хотели повесить:

“Миг - и раб уже болтался на веревке, - болтался и барахтался, так как руки его и ноги не были связаны. Снова палач набросил петлю, и второй раб закачался на веревке. Через минуту в воздухе барахтался уже третий раб. Это было ужасно. Я отвернулся.”

Писатель не был уверен: помогут ли преобразования Янки развитию золотого века человечества. Он дал скорее отрицательный ответ, потому что заканчивается эксперимент Янки бойней, в которой нет победителей.

Янки - образ нового “простака”, который очень противоречив. Носитель технического прогресса, воинствующий прагматик, Янки выглядит намного естественнее волшебника Мерлина или феи Морганы.

“Естественность” Янки роднит его в какой-то мере с рыцарями Круглого стола, простодушными и наивными. Рыцарей короля Артура влечет мечта о святом Граале. А у Янки своя американская мечта – демократический режим.

Марк Твен в этой своей книге сказал много верного и горького о своём времени. Он призывают американцев помнить, что любовь к родине – это любовь к народу, борьба за народное счастье:

“Видите ли, я понимаю верность как верность родине, а не её учреждениям и правителям. Родина – это истинное, прочное, вечное; родину нужно беречь, надо любить её, нужно быть верным ей; учреждения же – нечто внешнее, вроде одежды, а одежда может износиться, порваться, сделаться неудобной, перестать защищать тело от зимы, болезни, смерти. Быть верным тряпкам, прославлять тряпки, преклоняться перед тряпками, умирать за тряпки – это глупая верность, монархическая, монархиями изобретённая, пусть она и останется при монархии”.

В последние годы своего творчества Марк Твен в памфлетах и статьях выступил против несправедливых, захватнических войн, которые вели тогда США.

Он говорил о том, что каждый, даже маленький народ, имеет право на свободу и независимость. Твен смело рассказывал о том, как предательски захватили США Филиппинские острова, какому грабежу они подвергли мирный китайский народ.

Друзья советовали Марку Твену не печатать своих памфлетов, буржуазные газетчики постоянно травили писателя. Но он был великим гуманистом, который верил в то, что “морщины должны быть только следами былых улыбок”, и продолжал бороться за великое дело мира на земле.

Список использованной литературы:

1. Послесловие Т. В. Ланина к книге из серии “Библиотека приключений” – “Приключения Тома Сойера и Приключения Гекльберри Финна” (Марк Твен), 1984 год.

2. Зарубежные писатели. Биобиблиографический словарь. Москва “Просвещения” 1997. Часть 2.

3. Марк Твен. Янки из Коннектикута при дворе короля Артура. Избранные произведения, т.2. М., Государственное издательство художественной литературы, 1953. Пер. - Н.Чуковский. (www.lib.ru)

4.www.top.izmiran.rssi.ru/lyceum/project/sawyer/twain1.htm

Настоящее имя писателя - Сэмюэль Клеменс. Псевдоним «Марк Твен» означает по-английски «двойная мерка» (профессиональный термин моряков) и напоминает нам о том времени, когда молодой автор «Тома Сойера» и «Гекльберри Финна» был лоцманом на реке Миссисипи (позже Твен воспел эту реку в своем творчестве). Таким образом Твен представляет собой типичный путь американского писателя: вышел из низов и добился славы благодаря своему таланту. Известность пришла после публикации романа «Простаки за границей» (1868), который был написан после паломничества Твена к святым местам на корабле «Город Квакеров» в 1867 году. В нем с большим юмором и теплотой описывались американцы, посетившие Европу и Восток. Своей наивностью и непосредственностью они явно выигрывали по сравнению со Старым Светом.

К Марку Твену пришла слава юмориста. Он казался примером осуществления Американской Мечты, эту репутацию, казалось бы, подтверждала и его женитьба (в 1870 году) на дочери крупного углепромышленника Оливии Ленгдон. Однако на самом деле все было не так уж безоблачно. Особенно тяжелы были последние годы жизни. В 1894 году, в разгар экономического кризиса в США, принадлежащее Твену издательство «Чарльз Уэбстер энд Компени» потерпело крах. Одновременно погибли сбережения Твена, вложенные в новую типографию. Твена мучили различные болезни, но он вынужден был отправиться в большое путешествие с лекциями, чтобы хоть что-то заработать. В 1896 году скоропостижно умерла его старшая и самая любимая дочь Сюзанна. Твен впал в меланхолию, что отразилось на его произведениях 90-х годов.

Юмор в рассказах Марка Твена

По мнению многих исследователей, лучшая часть наследия марка Твена - его ранние рассказы. Основа его юмора - американский фольклор, который имеет свою неповторимую специфику. Из фольклора к Твену пришел образ простака, неутомимого путешественника, остроумного рассказчика. Черты юмора Твена - эксцентрика, гротеск и парадокс. Он использует фольклорный жанр небылицы. Он активно осваивает традиции, так называемого, черного юмора , когда основой смешного становится страшное, пугающее, часто несчастье, болезнь или смерть. Объектами же сатиры чаще всего становятся социальное неравенство и несправедливость, непрофессионализм и глупость людей, американская демократия.

В рассказе «Журналистика в Тенесси» Твен высмеивает бессовестность и беспринципность американской прессы, ее склонность к сенсациям и лжи. Концовка рассказа выполнена в свойственной Твену манере гротеска: в редакции начинается перестрелка (Твен буквализирует метафору «убить словом») – «Люди стреляли, кололи, рубили, взрывали, выбрасывали друг друга из окна. Мы остались с истекающим кровью редактором, который говорит своему молодому сотруднику: «Вам здесь понравится, когда вы немного привыкнете». Однако сотрудник возражает таким образом: «Журналистика в Тенесси слишком живое дело, оно не по мне… Мы расстались, выразив друг другу взаимные сожаления, Ия тут же перебрался в больницу».

В рассказе «Укрощение велосипеда» Твен смеется над самоуверенностью американцев, их любви к технике и прогрессу. Перавя фраза звучит так: «… я купил бутыль свинцовой примочки и велосипед». Герой бесконечное число раз падает то на инструктора, то на велосипед; в результате оба попадают в больницу. Вывод следующий - «Купите себе велосипед. Не пожалеете, если останетесь живы».

Примером черного юмора может служить рассказ «Мои часы». После нескольких неудачных попыток исправить часы, герой-рассказчик попадает к часовщику, в котором он узнает пароходного механика, тот уверенно произносит следующий приговор над часами: «Придется спустить в них пары». «Я раскроил ему череп и похоронил за свой счет», - так заканчивается рассказ.

Замечательным образцом черного юмора является рассказ «Людоедство в поезде». Пассажиру поезда его сосед по купе (потом мы узнаем, что он – сумасшедший) рассказывает историю про то, как поезд попал в метель и остановился на долгое время, а его пассажиры вынуждены умирать с голоду. Находятся предприимчивые люди, которые находят выход: есть друг друга! Правда, все происходит по закону: организуются выборы, голосованием решается, кто будет первым. Предложенная первая кандидатура мистера Фергюссона обсуждается и отклоняется большинством голосов «по причине его худобы». Выдвигается кандидатура мистера Гарриса: «за» голосовали все, «против» был только сам мистер Гаррис. Рассказчик с удовольствием повествует, как проходил ужин: «Мне понравился Гаррис. Вероятно, его можно было приготовить лучше, но, уверяю вас, и один человек не пришелся мне до такой степени по вкусу, ни один не возбудил во мне столь приятных чувств. Мессик был тоже не дурен, правда, с некоторым привкусом. Но Гаррис… я безусловно, отдаю ему предпочтение за высокую питательность и какое-то особенно нежное мясо. У Мессика были свои достоинства, не хочу и не буду их отрицать, но, сказать откровенно, он подходил для завтрака не больше, чем мумия». Несмотря на всю невероятность истории, в ней угадываются вполне реальные вещи: хитрые приемы политической борьбы, где участники «едят друг друга», соблюдая внешние правила благопристойности.

Марк Твен

Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2012

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2012

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2012

ISBN 978-966-14-4020-2 (fb2)

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Электронная версия создана по изданию:

Твен Марк

Т26 Янки из Коннектикута при дворе короля Артура / Марк Твен; пер. с англ. Н. Федоровой; вступ. материалы Р. Трифонова и Е. Якименко; худож. Д. Скляр. – Харьков: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; Белгород: ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», 2012. – 416 с.: ил. – (Серия «Золотая библиотека приключений», ISBN 978-966-14-1318-3 (Украина), ISBN 978-5-9910-1598-1 (Россия)).

ISBN 978-966-14-3497-3 (Украина, т. 9)

ISBN 978-5-9910-1997-2 (Россия, т. 9)

УДК 821.111(73)

ББК 84.7США

Факты, даты, цитаты

Кем он был? Марк Твен о себе

…В начале войны я две недели пробыл солдатом, и все это время за мной охотились, как за крысой. Знаком ли я с жизнью солдата?..

Да кроме того, я несколько недель ворочал серебряную руду на обогатительной фабрике и познал все последние достижения культуры в этой области…

А кроме того, я был золотоискателем и могу отличить богатую породу от бедной, просто попробовав ее на язык. А кроме того, я был рудокопом на серебряных рудниках и умею отбивать породу, отгребать ее, бурить скважины и закладывать в них динамит…

А кроме того, я четыре года был репортером и видел закулисную сторону многих событий…

А кроме того, я несколько лет служил лоцманом на Миссисипи и был близко знаком со всеми разновидностями речников – племени своеобразного и ни на какие другие не похожего.

А кроме того, я несколько лет был бродячим печатником и переезжал из одного города в другой…

А кроме того, я много лет читал публичные лекции и произносил речи на всевозможных банкетах…

А кроме того, я издатель…

А кроме того, я вот уже двадцать лет – писатель и пятьдесят пять лет – осёл.

Ну так вот: поскольку самым ценным капиталом, культурой и эрудицией, необходимым для писания романов, является личный опыт, я, следовательно, неплохо экипирован для этого ремесла.

Происхождение псевдонима

По книге Ф. Фонера «Марк Твен – социальный критик»

В августе 1862 г. Марк Твен нанялся в газету «Territorial Enterprise» в Вирджиния Сити на должность местного репортера и очеркиста.

Одна из статей, появившаяся в номере от 2 февраля 1863 года, стала исторической, и не столько сама по себе, сколько благодаря стоявшей под ней подписи. Это была первая корреспонденция Сэмюэла Л. Клеменса, подписанная псевдонимом «Марк Твен». «By the mark twain» (у отметки «два» ) – это возглас лотового на корабле, когда, промеривая глубину реки, он убеждается, что линь опустился до узла, показывающего две сажени. Возглас этот означает, что судно в безопасности, так как под ним двенадцать футов воды. Скоро эти два слова стали известны всему миру как самый прославленный псевдоним, когда-либо избранный писателем. Псевдоним этот существовал и раньше; вот что писал по этому поводу Твен (1874 г.): «Марк Твен – псевдоним некоего капитана Айсайи Селлерса, когда-то подписывавшего им свои заметки для новоорлеанской “Пикаюн”. Селлерс умер в 1863 году, и, так как этот псевдоним ему теперь без надобности, я самовольно взял его себе, не спросив разрешения у почившего владельца. Такова история моего псевдонима».

Возможно также, что имя «Марк Твен» возникло как шутка среди друзей Клеменса. Предполагают, что он заказывал напитки в барах, используя эту фразу. «Твен» означало, что нужно два напитка. «Марк» было указанием бармену записать (to mark) заказ на его счет, потому что у Клеменса в этот момент не было с собой денег, чтобы заплатить. Каким бы ни было его происхождение, имя Марк Твен приклеилось к писателю. Даже самые близкие приятели Клеменса стали называть его «Марк» вместо «Сэм».

Марк Твен и современники

Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882), американский поэт и философ

Клеменс и Эмерсон впервые встретились в Бостоне в 1874 г. Три года спустя, на банкете в честь дня рождения Дж. Уиттье, Твен произнес бурлескную речь, в которой изобразил самых уважаемых в то время американских писателей Эмерсона, Генри Лонгфелло и Оливера Холмса в карикатурном виде как неотесанных хулиганов. Позже он извинился перед Эмерсоном и остальными, но Эмерсон слишком плохо слышал, чтобы понять речь Марка Твена, и потому не был обижен.

Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896), американская писательница, с которой Марк Твен долгое время жил в одном городе – Хартфорде

Твен держал себя с Бичер-Стоу просто и непринужденно, зачастую пугая этим Оливию Клеменс (жена писателя).

Однажды, когда Бичер-Стоу собиралась куда-то уезжать, Твен зашел к ней рано утром, чтобы попрощаться. Когда писатель вернулся домой, его жена пришла в ужас: ведь он был без воротничка и галстука.

Ничего не сказав, Твен упаковал воротничок и галстук и послал пакет Бичер-Стоу с запиской следующего содержания: «Прошу принять явившиеся к Вам с визитом дополнительные части моей персоны».

Дэн Де Квилл (Уильям Райт, 1829–1898), невадский журналист, друг писателя; в статье 1893 года «Репортаж с Марком Твеном»

Марк Твен-репортер относился ревностно и с энтузиазмом к той работе, которая ему нравилась, – тут он был просто неутомим… Он терпеть не мог иметь дело с цифрами, вычислениями, со всем тем, что относилось к рудникам и машинам.

Льюис Кэрролл (1832–1898), английский писатель

Кэрролл и Клеменс встретились в Лондоне в июне 1873 г. В опубликованных дневниках Клеменс лишь коротко упоминает об этой встрече. Зато в своей «Автобиографии» он описывает Кэрролла как «самого тихого и скромного взрослого человека, которого когда-либо встречал».

Френсис Брет Гарт (1836–1902), американский писатель

О первой встрече с Марком Твеном в нач. 1860-х гг.

Он имел удивительную голову: курчавые волосы, орлиный нос и орлиные глаза – такие, что даже второе веко не удивило бы меня, – необычайная натура! Брови у него были густые и кустистые, одет он был небрежно, и его главной чертой было величавое равнодушие к окружению и обстоятельствам.

* * *

Особенность его таланта в том, что он при желании пишет хорошо и по-настоящему серьезно, а ведь это и есть пробный камень истинного юмора.

Джордж Бернард Шоу (1856–1950), английский драматург и публицист

Он научился говорить так, чтобы люди, которые, догадайся они, о чем идет речь, тут же бы его вздернули на виселицу, были убеждены, будто он всего лишь шутит.

* * *

В письме к Марку Твену

Я убежден, что для будущего историка Америки Ваши произведения будут столь же незаменимы, как политические трактаты Вольтера – для историков Франции.

Редьярд Киплинг (1865–1936), английский писатель

На пути в Англию из Индии Киплинг остановился в Соединенных Штатах, чтобы встретиться со своим литературным героем – Марком Твеном, которому он нанес неожиданный визит в Элмайре в 1889 г. Позже Киплинг вспоминал, как рад был не разочароваться, «оказавшись лицом к лицу с почитаемым писателем». В 1903 г. Киплинг назвал Марка Твена «великим и божественным Клеменсом» и вообще часто упоминал его в своей публицистике.

Максим Горький (1868–1936), русский писатель

О встрече с Марком Твеном во время поездки в США в 1905 г.

У него на круглом черепе – великолепные волосы, – какие-то буйные языки белого, холодного огня. Из-под тяжелых, всегда полуопущенных век редко виден умный и острый блеск серых глаз, но, когда они взглянут прямо в твое лицо, чувствуешь, что все морщины на нем измерены и останутся навсегда в памяти этого человека. Его сухие складные кости двигаются осторожно, каждая из них чувствует свою старость. … Он кажется очень старым, однако ясно, что он играет роль старика, ибо часто его движения и жесты так сильны, ловки и так грациозны, что на минуту забываешь его седую голову.

Клара Клеменс (1874–1962), вторая из трех дочерей Марка Твена

Отец, конечно, гений, – и именно это так меня утомляет. …

Но отцу тоже приходится многое терпеть. Когда мы последний раз были в Лондоне, на Риджент-стрит на него набросилась почтенная старая леди, которая сердечно трясла ему руку и страстно повторяла: «Я всегда хотела пожать вам руку». Мой отец, который особенно хорошо себя чувствовал после долгого дневного отдыха, был очень тронут и благодарно ответил: «Значит, вы знаете меня, мадам?» «Конечно, знаю, – ответила старая леди с энтузиазмом. – Вы Баффало Билл!» (Баффало Билл (Уильям Коди, 1846–1917) – американский военный, охотник на бизонов; устраивал популярные зрелища, воссоздающие сцены из быта индейцев и ковбоев. )

Журнал «Atlantic Monthly» (1892 г.)

Читая Марка Твена, вы никогда не знаете, с чем столкнетесь в ближайшую минуту, и это увеличивает очарование. Хотя преобладает смех, но шут то и дело сбрасывает свой колпак с бубенцами, и вас с необыкновенной силой поражает какой-нибудь трагический пассаж.

Фрэнк Р. Стоксон , писатель, романист, юморист

Самая характерная его черта – смелость. … Другая характерная черта Твена – чистый, неразбавленный юмор… Не надо, однако, забывать, что Твен не ограничивается юмором ситуаций и обстоятельств. Он артистически владеет всеми средствами языка, но именно смелость придает как его языку, так и его изобретательности неповторимую силу и прелесть. … Философия, разумеется, изначально заключалась в его юморе и была зачастую его неотъемлемой частью, хотя не всякий это замечал. Однако со временем философ в Твене окреп, вырос и был уже в состоянии стоять на собственных ногах, а в некоторых позднейших произведениях он уже не только уверенно стоит на ногах, но и смело ввязывается в борьбу.

Элен Келлер (1880–1960), американская писательница; в двухлетнем возрасте потеряла зрение, слух и речь, но с помощью специальной системы обучения смогла получить хорошее образование. Была другом Марка Твена с 1895 г. до конца его жизни.

Всю жизнь он боролся с несправедливостью, где бы ее ни обнаруживал: в отношениях между людьми, в политике, в войне. Я ценила его общественные взгляды, возможно, потому, что они очень часто были похожи на мои собственные.

Он считал себя циником, но цинизм не делал его равнодушным к владычеству жестокости, злобы и лицемерия. Он часто говорил мне: «Элен, в мире очень много зрячих, но равнодушных глаз». Он кипел от негодования, наталкиваясь на равнодушное, покорное отношение к любому злу, которое можно было исправить.

Знаменитые читатели о Марке Твене

Бут Таркингтон (1869–1946), американский писатель

Когда я думаю о подлинных Соединенных Штатах, частью этого понятия для меня стал Марк Твен. Ибо, хотя он был полноправным гражданином мира, он был еще и Душою Америки.

Франклин Рузвельт (1882–1945), 32-й президент США

Марк Твен был воплощением того чувства юмора, без которого немыслимо существо американской человеческой натуры. Марк Твен, конечно, не принес юмор американскому народу – он взял его от него.

Корней Иванович Чуковский (1882–1969), советский писатель

Он не то чтобы «знал Америку», не то чтобы «изучил Америку», он впитал Америку в себя, и жизнь его была «самая американская» и творчество его было «самое американское» изо всех. … Марк Твен – первое, полнейшее порождение американской культуры, совершеннейший ее выразитель. … Вся духовная сила Твена была в сверхъестественном, необычайном слиянии со своим народом.

Уильям Фолкнер (1897–1962), американский писатель

Марк Твен был первым подлинно американским писателем, и все мы – его наследники, продолжатели его дела. Писатели, считавшиеся американскими до Твена, в действительности не были таковыми; они опирались на европейскую литературную традицию, на европейскую культуру. И только с Твеном, с Уолтом Уитменом появилась подлинно самобытная американская литература.

Эрнест Хемингуэй (1899–1961), американский писатель

Вся современная американская литература вышла из одной книги Марка Твена.

Джордж Оруэлл (1903–1950), английский писатель

Читая Твена, испытываешь удивительное ощущение, что он готов сказать что-то еще, но не решается.

Истории о Марке Твене, забавные и грустные, произошедшие с писателем и выдуманные им самим

По книге М. О. Мендельсона «Марк Твен»

О периоде, когда писатель работал репортером в газете «Territorial Enterprise» в Вирджиния Сити, – начало 1860-х гг.

Немалой популярностью в кругу молодых журналистов города Вирджиния Сити пользовались так называемые практические шутки. Это был своего рода розыгрыш. Когда редактор «Territorial Enterprise» Гудман отправился отдыхать на озеро Тахо, его временный заместитель Марк Твен шутки ради выпустил специальный номер газеты (в одном-единственном экземпляре) с материалом, который неизбежно должен был вызвать недоумение и даже ярость Гудмана. Некоторые из напечатанных в газете сообщений не соответствовали политическим позициям Гудмана, другие могли вызвать обвинение в клевете. Получив газету, редактор немедленно вернулся в Вирджиния Сити. В обычном номере газеты ничего «криминального» он, разумеется, не нашел.

* * *

Отправившись в новую поездку, Гудман оставил Твена своим заместителем. Временный редактор раскритиковал людей, неохотно вносивших свою лепту в Санитарный фонд. Он осудил также редактора другой местной газеты, Лейрда, взявшего под защиту лиц, против которых Твен выступал.

Лейрд не остался в долгу. Марка Твена обозвали «лгуном, щенком» и т. п. Такое оскорбление нельзя было оставить без внимания. В дело вмешался Стив Гиллис [друг и коллега Марка Твена] . Он предложил послать оскорбителю вызов на дуэль. Твен отнесся к предложению Гиллиса без особого энтузиазма. Однако отказаться от защиты своей чести, когда даже посторонним видно, что она оскорблена, было невозможно. Вызов послали. Лейрд не торопился отвечать. Возмущенный Твен послал вторичный вызов. Наконец дуэль была назначена.

Как развернулись события в дальнейшем, установить с полной достоверностью не представляется возможным. Сам Твен многократно рассказывал (и его версию подтвердил Стив Гиллис), что дуэлянты собрались в назначенный час. Дальше произошло, если верить Твену и Гиллису, примерно следующее.

На поле чести Твен обнаружил Лейрда с его секундантами. Он тренировался в стрельбе. Твен тоже всю ночь учился стрелять из пистолета. Стив решил преподать Сэму последний урок. Он выстрелил в птичку. Подошли Лейрд и его секунданты. У птички была начисто отстрелена голова.

– Кто это сделал? – спросил один из секундантов.

– Сэм, – ответил Гиллис.

– С этим человеком драться нельзя. Это будет самоубийством, – заявил Лейрду его секундант.

Редакторы конкурирующих газет города Вирджиния Сити решили отказаться от всех нанесенных друг другу оскорблений.

Вполне возможно, что эта забавная история была порождена живым воображением писателя-юмориста и его безудержно веселого приятеля. Есть предположение, что дело было улажено каким-то другим, менее занимательным образом.

* * *

Конец 1890-х гг.

В эти годы Твен жил в Европе. Его отношения с окружающим миром все больше разлаживались. … Весь мир обошла фраза Твена, сказанная, когда распространился слух, что он умер: «Слух о моей смерти сильно преувеличен».

В записной книжке Твена мы читаем: «Меня посетил мистер Уайт, здешний корреспондент “Нью-Йорк джорнел”, и показал две телеграммы из своей редакции.

Первая: “Если Марк Твен умирает в Лондоне в нищете, шлите 500 слов”.

Вторая (более поздняя): “Если Марк Твен умер в нищете, шлите 1000 слов”.

Я объяснил ему, в чем дело, и продиктовал ответную телеграмму примерно такого содержания: “Джеймс Росс Клеменс, мой родственник, был серьезно болен две недели тому назад; сейчас он поправился… слух о моей смерти сильно преувеличен. Марк Твен”».

Его новогодняя шутка (1909 г.) облетела весь мир. Твен так приветствовал своих читателей перед праздником: «Газеты пишут о моей смерти. Неверное обвинение. Я никогда в жизни этого не сделаю (at my time of life). Я веду себя так хорошо, как могу. Всем веселого Рождества».

По книге Р. Кента Расмуссена «Critical companion to Mark Twain»

В наше время Марка Твена изображают чаще всего как пожилого человека с пышными белыми волосами и в белом костюме. Из того, как часто мы видим писателя в такой одежде, можно сделать вывод, будто он не носил ничего другого. На самом деле Клеменс не появлялся в обществе в таком виде до 71 года. Однако начал он драматически, появившись в Вашингтоне в декабре 1906 г., посреди зимы, одетый в ослепительно белый костюм. После этого он иногда появлялся в таком костюме на публике, но не постоянно. Существуют разные предположения о том, почему Марк Твен в свои последние годы так любил белую одежду. Его друг Уильям Хоуэлс объяснял это тем, что писателю нравилось шокировать людей. Сам же Клеменс считал белый костюм выражением своей свободы.

Рассказ полковника Джорджа Харви, издателя, о кровати и кошке Марка Твена (в интервью «Washington Post»,1905 г.)

Думаю, сейчас из всего, что касается Марка Твена, самое смешное – это не его сочинения, а его кровать. Он много времени проводит в кровати; это установившаяся привычка. Его кровать – самая большая из всех, которые я когда-либо видел, и на ней – самая странная из виденных вами коллекция предметов, которой хватит, чтобы обставить квартиру в Гарлеме: книги, письменные принадлежности, одежда, всякая всячина, которую он смог собрать вокруг себя.

Он выглядит вполне счастливым, возвышаясь над этой массой, и по всему этому бродит кошка с очень скверным нравом. Она бросается, рычит, царапается и кусается, и Марку Твену достается так же, как и всем остальным; когда кошка устает разрывать рукописи, она царапает его, и он выносит это с удивительным терпением.

По книге Лиз Соннеборн «Марк Твен»

В детстве Сэмюел Клеменс разделял любовь своей матери к кошкам. А когда он был взрослым, ему нравилось, чтобы в доме было хотя бы несколько кошек, независимо от того, где он жил. Он любил давать им забавные имена. … Уже будучи пожилым человеком, Твен однажды остался в летнем доме без кошки. Вскоре он исправил положение, одолжив у соседа нескольких котят, которых вернул, когда лето закончилось.

Марк Твен – «лектор»

По книге М. О. Мендельсона «Марк Твен»

Конец 1860-х гг.

Известность Твена как шутника, умеющего заставить смеяться даже самых мрачных людей, ширилась. Он часто выступал на званых обедах и еще чаще читал юмористические «лекции» на разные темы, а то и вовсе без определенной темы, но с обильным количеством острот, шуток. В одном объявлении было перечислено тридцать восемь тем, которые будут затронуты в «лекции» Твена, а затем говорилось, что «тщательно продуманные остроты будут прикреплены к каждой из них».

Посетители твеновских «лекций» получали изрядную дозу юмора еще до того, как входили в зал. Однажды на улицах Сан-Франциско появилась интригующая листовка. Она начиналась с требования виднейших граждан, чтобы Твен убрался поскорее из города. Дальше был напечатан ответ Твена его гонителям. За ним следовало грозное предупреждение – за подписями ряда организаций – не устраивать лекции. В заключение прозвучали слова самого начальника полиции: «Лучше убирайтесь вон!»

Газета «Tribune» (Чикаго, 1869 г.)

Мистер Твен у нас достаточно популярен, его публичные выступления подхватываются всей прессой. Однако нижеследующий очерк будет небезынтересен для тех, кто ни разу не имел удовольствия его видеть. Природа наградила м-ра Твена длинными ногами, в нем пять футов десять дюймов росту в башмаках, вес – сто шестьдесят семь футов, сложения стройного, мускулистого; круглая голова горделиво сидит на массивной шее; чулки и башмаки ему приходится заказывать, такого размера нет в продаже. … Он носит пояс с курительными принадлежностями. Табак предпочитает курить. Спиртного в рот не берет. В уголках его губ всегда таится легкая улыбка. Глаза сидят глубоко и сверкают, как звезды темной ночью. Лоб выдается из-под шапки темных кудрей, защищающих голову от непогоды. Но всего лучше его лицо: приветливое, всегда смеющееся, оно светится юмором и душевной добротой. Невольно представляешь себе, что из него выйдет прекрасный супруг и ласковый отец… У него своя характерная манера: он держится просто, непринужденно; то облокачивается на кафедру, то легко и размашисто выступает из-за нее, то расхаживает взад и вперед, отмеривая своими сапожищами целые ярды. Чувствуется, что он первый готов смеяться своим шуткам, но сдерживается, и только дойдя до конца, дает себе волю. Слова он произносит размеренно, врастяжку и скорее монотонно, и это как нельзя лучше подходит ко всей его манере говорить. Шутку он обычно приберегает к концу фразы и выдерживает паузу. Когда вы меньше всего ждете, он вдруг роняет какое-нибудь нарочито сухое замечание, от которого все смеются до упаду, а тех, кто посмешливее, так разбирает смех, что они рискуют потерять все жилетные пуговицы…

По статье А. М. Зверева «О специфике смехового искусства Марка Твена»

Сохранился устный рассказ Марка Твена: в городке Утика устраивают вечер, и, когда он выходит из-за кулис, в зале поднимается хохот. Смеются все, хотя человек, стоящий на эстраде, еще не произнес ни слова. Твен растерянно смотрит по сторонам, комкая в ладонях рукопись, которую собирался прочесть. Так продолжается десять минут, пятнадцать – зал не стихает. Распорядители в отчаянии, по знаку администратора дают занавес. Только тогда публика утихомиривается, и рукопись наконец развернута. Но достаточно Твену произнести первую фразу, как собравшимися вновь овладевает неистовое веселье.

По книге М. Н. Бобровой «Марк Твен. Очерк творчества»

Один современник рассказывает, что он слушал Марка Твена, «задыхаясь от смеха», и думал, что лектор делает юмористическое вступление к лекции обычного типа и сейчас приступит к серьезному материалу. Но, к удивлению слушателя, лектор вдруг поклонился и исчез. Слушатель взглянул на часы. Оказалось, прошло больше часа с начала «лекции», а ему показалось, что не прошло и десяти минут.

* * *

Марк Твен, по мнению Генри Ирвинга , выдающегося американского актера, обладал большим сценическим талантом. Однажды Ирвинг видел игру Марка Твена на сцене. После представления он сказал писателю: «Вы сделали ошибку, что не выбрали сцену как профессию. Вы были бы более великим актером, нежели писателем».

Юмор Марка Твена

Журнал «Harpers Monthly» (1897 г.)

Мир постепенно приходит к сознанию, что Марк Твен не только юморист, а нечто неизмеримо большее.

Чарльз Майнер Томпсон в «Atlantic Monthly» (1897 г.)

За юмористом в Марке Твене кроется проницательный наблюдатель, человек с серьезными взглядами на жизнь, пламенный сторонник преобразования общества, знающий все его многочисленные недуги и с негодованием обличающий их перед миром. Его цепкая память, удерживающая мельчайшие подробности, его воображение, отличающееся точностью микроскопа, и неподдельный интерес к серьезным сторонам жизни придают созданным им картинам жизни той грубой среды, в которой он вырос, удивительную правдивость и значимость.

Стивен Ликок (1869–1944), канадский писатель

Если Марк Твен и не создал американского юмора, то по крайней мере обнаружил его и кое-что сделал из этого. Он не совершил того, что сделал Шекспир для английской драмы и Мильтон для ада. Но он нанес юмор на карту.

Арчибальд Гендерсон (1877–1963), американский ученый

За юмором в качестве авторского подтекста звучит тревога о человеке, величайшая серьезность и пафос, всеобъемлющие интересы, говорящие об истинной мощи и величии писателя. Все это свидетельствует о том, что Марк Твен был большим художником, истинным философом и моралистом, столь преданным идеалам гуманности, что его можно считать подлинным социологом по духу, мечтавшим о лучшем будущем для человека.

Карл ван Дорен (1885–1950), американский литературовед

Постепенно заслуги Твена-юмориста все больше отступают на задний план по сравнению с его выдающимися заслугами истолкователя действительности. Мир, знавший живого Твена, зачастую не умел кое в чем отличить его от своего любимого клоуна… А между тем мир мыслящий, которому дано хранить в веках немеркнущую славу писателя, открывает все больше и больше оснований чтить его память, по мере того как выходят в свет его посмертные произведения.

Алексей Матвеевич Зверев (1939–2003), русский писатель, литературный критик

Тайну бессмертия его комических произведений объясняли совершенно по-разному, и несомненно лишь то, что они не пережили бы своей эпохи, если бы юмор для Твена был лишь «ароматом» и «украшением». В действительности он заключал в себе целостный и самобытный образ мира, выражая определенный взгляд на жизнь и располагая специфическими средствами для того, чтобы сделать подобное ощущение бытия фактом завершенной художественной реальности, которая выстроена по собственным строгим законам.

Современники Твена, за крайне редкими исключениями, этого не сознавали, и здесь таилась причина конфликта с аудиторией, постепенно выявившегося очень определенно и обернувшегося творческой драмой.

Он был гением смеха, это ощущали все его читатели и поклонники. Надо сказать, что в его время звание юмориста ни почтения, ни почета не приносило, это определение имело явно пренебрежительный оттенок, между юмористом и писателем пролегала дистанция огромного размера. Юморист был шутом, развлекателем, чем-то вроде клоуна в цирке. И это весьма беспокоило Твена. Он жаждал быть серьезным писателем, однако именно клоунада, литературное шутовство стало главной формой проявления его гения, так же как в простонародном юморе границы воплотился истинный дух американского народа. Марк Твен воспринял эту народную смеховую стихию и создал из нее высокую литературу. Из хвастовского фольклора Твен сумел извлечь великую поэзию, а вульгарную форму ярна [жанр американского фольклора – растянутый рассказ-небылица] , этого сплетения анекдотов, он сделал утонченной формой юмористической новеллы. Вольный дух профанации и мистификации, осмеяния святынь и пародии пронизывает все его творчество и определяет важную особенность американского мышления.

Марк Твен

Юмор? Ну конечно, у меня юмор. И такой, что вполне подойдет для молитвы по усопшему. Никто даже не заметит, что тон ее не вполне уместен.

О романе «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»

Сюзанна Клеменс (1872–1896), старшая дочь писателя

Запись 1886 года

Мама и я волновались последнее время, потому что папа, с тех пор как он издал книги генерала Гранта, совершенно забыл, казалось, свои собственные. Но однажды вечером, когда я и папа беседовали в библиотеке, он сказал мне, что думает создать одну книгу и после этого согласен больше ничего не писать, умереть.

Книга, о которой говорил Марк Твен, – «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура»; в это время он уже работал над ней.

Уильям Дин Хоуэлс (1837–1920), американский писатель и критик

Далекая сказка артуровских дней звучит как печальная повесть нашего времени.

* * *

Наш юморист представлен здесь в полный свой рост, таким, каким мы его знаем; но здесь он больше чем юморист, и его глубокая, страстная, порой яростная ненависть к несправедливости и проповедь равенства захватывают вас в многочисленных приключениях и событиях романа. Чудесная сатира, несравненное остроумие, задорный, свободный, неистовый юмор – таковы краски этого гобелена, основой которого служит человечность, пронизывающая каждое волокно. Вас ежеминутно потешают, но в то же время и поучают, давая вам уроки демократии… Чувствуется, что в эту книгу наш «записной» юморист вложил больше себя, чем он это обычно делает.

Марк Твен о своей книге

После того как книга была негативно встречена критиками.

Я не писал для тех, кто считает себя критиками, и вообще не позволю, чтобы они своими руками хватали мою книгу. Это моя лебединая песня, мой уход из литературы, и я хотел бы пойти на кладбище незапятнанным… Да, моя книга создана – пусть выходит, но если бы мне пришлось ее писать снова, не было бы выпущено так много. Это жжет меня, это продолжает расти и расти, но это теперь не может быть сказано.

* * *

Книга написана не для Америки; я писал ее для Англии. Столько англичан с самыми лучшими намерениями старались научить нас уму-разуму, что мне кажется, пора уже и нам в благодарность постараться немножко встряхнуть английскую нацию, чтобы и она в свою очередь могла подняться на следующую ступень зрелости.

* * *

Вчера я прочел «Янки при дворе короля Артура» в первый раз по прошествии тридцати с лишним лет. Я остался необыкновенно доволен этой книгой – большой, доставивший мне удовольствие сюрприз!

Сюжет романа был навеян легендами об Артуре, обработанными Томасом Мэлори, которые Твен прочел в 1883 году. Заметки Твена 1883–1884 годов говорят о том, что роман вначале был задуман только как юмористический. Твен обыгрывал ситуацию: человек XIX в. попал в условия жизни VI века. Прошло пять-шесть лет, богатых значительными политическими событиями. В 1888 году Твен принялся за окончательную доработку романа. [Работа над романом продолжалась с октября 1888 г. по август 1889 г.] Оригинальный фантастический сюжет с острыми и волнующими коллизиями, картины драматической борьбы, разнообразие и богатство языка – все это получило новую окраску.

Теперь Марк Твен создавал сатирический, а не только комический роман.

* * *

Янки – условная фигура комической литературы 30-х годов XIX века. В газетных шаржах, юмористических рассказах образ янки бытовал в течение нескольких десятилетий. Твен сохраняет внешние черты этого образа: самоуверенные манеры, «простецкий» язык.

* * *

Хотя янки, по словам Твена в беседе с иллюстратором романа Картером Бирдом, «не обладает ни утонченностью, ни университетским образованием», – он всемогущ. … С помощью смещения исторической перспективы фигура янки становится необычайной, преувеличенной, фантастической. Янки – с точки зрения человека средних веков – бог, маг, чародей. … С большим искусством пользуется здесь Твен традиционной фольклорной фантастикой преувеличения человеческих возможностей. Технические достижения XIX века не удивительны для человека этой эпохи, зато они фантастичны и чудесны для людей VI века.

Слухи о моей смерти
сильно преувеличены.
Марк Твен

Когда мы слышим имя Марка Твена, что в первую очередь приходит на ум? Разумеется, бессмертные Том Сойер и Гекльберри Финн, за приключениями которых вот уже более века следят дети всего мира. А в середине XIX столетия выкрик «Марк Твен» вызывал совсем другие ассоциации. «Отметь два» - вот что означала эта фраза, и речь шла о двух морских саженях, то есть о глубине, достаточной для того, чтобы могли пройти самые большие речные суда.

Молодой Сэмюэл Клеменс, устроившийся учеником к лоцману, взял себе такой псевдоним не случайно. В конце концов, именно его то и дело выкрикивали по всей Миссисипи. Отличная реклама, не так ли?

Ну а для читателей фантастики Марк Твен стал лоцманом, указавшим маршрут, по которому с тех пор не раз плавали многочисленные капитаны...

Детство, которого не вернуть

Говорят, чтобы писатель мог тронуть наши сердца, ему следует «повидать мир», «нюхнуть пороху». Прежде чем взяться за перо, Сэмюэл Клеменс с лихвой выполнил оба условия.

Его отец был одним из тех, кто в начале XIX века пытался поймать удачу за хвост. Джон Маршалл Клеменс менял профессии и города, был рабочим на заводе, адвокатом, практикующим юристом, лавочником, ремесленником, мировым судьёй, принимал участие в проекте строительства железной дороги, собирал средства для организации Навигационной компании на реке Солёной, разрабатывал планы создания шоссе... Безуспешно. Клеменсы переезжали из штата в штат, а призрачное счастье, казалось, опережало их на месяц, на день, на час...

Сэмюэл Ленгхорн Клеменс был третьим из четырёх выживших детей Джона и Джейн, он родился 30 ноября 1835 года в городишке со звучным именем Флорида, но совершенно не помнил его. Когда Сэмюэлу было четыре года, семья переехала в город Ганнибал (штат Миссури). Там, на берегу великой Миссисипи, и прошло детство Сэма. Позже Ганнибал не раз появится в произведениях Марка Твена - под собственным названием или же под «творческими псевдонимами»: к примеру, в «Приключениях Тома Сойера» - как Сент-Питерсберг, а точнее, Санкт-Петербург.

Странный, парадоксальный город. Город, где сходились речные пути идущих по Миссисипи судов. Где пахло бойней и отбросами. Где жили работорговцы, жулики всех мастей и наивные прожектёры, верившие в лучшую долю.

Твен запомнил его именно таким: полным противоречий, но всё-таки - городом своего детства. Здесь он резвился с мальчишками, здесь бегал встречать приходящие суда, прогуливал школу, переплывал наперегонки Миссисипи, охотился на диких птиц... Один из приятелей Сэма - Том Бланкеншип - впоследствии стал прообразом знаменитого Гека Финна.

Вернувшись годы спустя в родной город, Твен удивится, каким же мелким и никчёмным тот стал. Но пока разочарования взрослой жизни были впереди, и юный Сэм Клеменс попросту радовался тому, что он таков, какой уж есть. Редкая возможность для того, кто большую часть жизни вынужден будет подстраиваться под ожидания других.

Репортёр, лоцман, дезертир...

Старший брат Сэма, Орион Клеменс, был таким же неисправимым прожектёром и безнадёжным неудачником, как их отец. В 1850-м Орион затеял издавать газету «Вестерн юнион». Четырнадцатилетний Сэм, который к тому времени успел пару лет поработать учеником наборщика в еженедельнике «Миссури курьер», стал писать для брата разного рода заметки.

Это был расцвет газетной юмористики - грубоватой, «народной», зачастую крайне невзыскательной. Шутки, подобные «аншлаговским», всегда в фаворе у массового читателя. С копирайтом тогда было полегче, и удачную юмореску могли перепечатывать без разрешения автора самые разные издания.

Ранние пробы пера Сэмюэла Клеменса интересны, пожалуй, в первую очередь исследователям его творчества или историкам журналистики. Но уже в них проявляется несколько черт, которые стали визитной карточкой Марка Твена. Умение надевать маску рассказчикапростака. Использование гротеска для усиления комического эффекта. И - что наиболее важно для нас - доведение той или иной ситуации до предела с помощью фантастического приёма.

Прежде чем стать знаменитым, Сэмюэл Клеменс прошёл длинный и тяжёлый путь. В восемнадцать лет он уехал из Ганнибала и четыре года странствовал по стране. Сэм очень боялся повторить судьбу своего на тот момент уже покойного отца. Он хотел во что бы то ни стало добиться успеха. Работал наборщиком, писал заметки, юморески, письма (был и такой жанр в те годы - нечто сродни репортажам и путевым очеркам).

В апреле 1857 года Клеменс решает ехать в Южную Америку. Однако по пути знакомится с лоцманом Горасом Биксби и передумывает. Теперь Сэмюэл Клеменс хочет учиться лоцманскому делу. Это не так уж просто - нужно знать Миссисипи как свои пять пальцев: какова она ночью и днём, во время спуска и подъёма по реке. Биксби согласился взять Клеменса учеником - и в течение целого года тот осваивал премудрости лоцманской науки.