«О, дивный новый мир. Серьёзный русский смысл

Галина Иванкина

Последние два-три года наметилась пренеприятная и опасная тенденция — ухарское размахивание ватником. Начиналось всё скромно. Данный термин сочинили русофобы для высмеивания и охаивания патриотизма. В самом предмете ничего позорного нет — в тех ватниках войну выиграли, мирную жизнь отстраивали, созидали и сеяли. «На картошку» из всяких НИИ ездили. По грибы ходили и ходят до сих пор. Однако идеологические противники переиначили сей образ, придав ему уголовно-маргинальную окраску: не дачный огород в октябре, а провинциальная рвань-пьянь. Итак, ватник — это уже не просто телогрейка, это — символ пропитого, грязноватого, полуграмотного российского мужика, чья супружница потребляет оливье из большого бельевого тазика и чей сын с пяти лет потягивает пивко под звуки пенитенциарного «шансона». Зато! — отмечают либерал-эстеты, — ватное семейство крайне патриотично! Они и есть — 86 путинских процентов. Неизлечимый рефрен либерала: «Я — 14, а не 86! Я мою шею и люблю стиль Ар Нуво! А они — ватники».

И вот, вместо того чтобы противостоять этой мерзости и пошлятине, многие наши люди кинулись… гордиться. Да! Мы такие! Питиё — есть веселие на Руси! Да, мы непознаваемые да с раздольною душой. Вприсядку — на обломках. Маргинальное — чудесно. Прекрасное далёко — пошло бы ты лесом! Нас и так неплохо кормят. Доходит до полного юродства — мы, мол, выиграли войну у железных немецких колонн, воевавших «по линеечке», ибо… рушим любые правила. Потому и знамя над Рейхстагом. То есть не храбрость и не святой фанатизм и даже не Т-34 — лучший танк столетия, а… иррациональность как базис. Вам не стыдно так думать? Русский мир — это многогранная культура и разносторонний ум. Это — сопряжение физики и лирики. Это — евразийская самоценность. Это — деревенские корни и футуристические мечты. В этом — наша сила, но и наша сложность.

Благодаря ей Русский мир в состоянии выжить даже в полной изоляции — за счёт своего собственного ресурса. Поэтому так важно помнить об уже достигнутом, о свершениях Русского мира.

Очерк первый

НАМ ВНЯТНО ВСЁ…

Русский мир многогранен. Русский мир непознаваем. Он стоит на стыке — и на страже — Востока—Запада, вбирая в себя премудрость первого и романтическую дерзновенность второго, создавая уникальные теории, конструкции, смыслы. Попадая на русскую почву, всякая, пусть даже привнесённая идея, играет самобытными, ярчайшими красками. Пафосные строки Александра Блока про «…азиатов с раскосыми и жадными очами» , кажется, не повторял только ленивый, точнее их цитируют именно ленивые, ибо нужно читать стихи полностью или не читать их вообще. «Мы любим всё — и жар холодных числ, / И дар божественных видений, / Нам внятно всё — и острый галльский смысл, / И сумрачный германский гений…» 1 Поэт пытается бравировать «…своею азиатской рожей», но он не забывает, что русскому человеку подвластно всё — и алгебра, и гармония, и галльские виньетки слов, и тевтонская философичность. Русский мир склонен и к логике, и к «душеведению», везде достигая совершенства. Но то — Блок. Эпоха Ар Нуво. Сейчас у нас иные времена и другие авторы. В своё время известная беллетристка Людмила Улицкая призналась на всю страну: «Нам очень повезло, потому что Альберту Швейцеру пришлось покупать билет, <…> и ехать лечить грязных, диких и больных дикарей. Нам же никуда ехать не надо. Достаточно выйти из подъезда — и мы уже в Африке. Вокруг нас такие же грязные, дикие и больные люди, которые нуждаются в сочувствии».

Почему я вдруг вспомнила об этом неприличном фортеле госпожи сочинительницы? Это повод поговорить о Русском мире и его парадоксах — о всеобъемлющей, экстравертивной культуре и — о стремлении замкнуться в рамках исключительной самости. Извечный восток—запад, данное свыше евразийство сознания. Наша культура, как никакая другая, обращена сразу ко всем течениям — у нас отсутствует специализация, ибо держать первенство и в балете, и в космосе — сие не просто выбор, это уже миссия. Возможно, вы замечали, что у России нет, по сути, слабых мест — у нас есть великая литература, мощная музыка, фундаментальная научная база, талантливая живопись и — грандиозная архитектура. Везде — сплав индивидуальности. Русский человек может быть и приземлённым, и возвышенным, поэтому во всём мире говорят о загадочной русской душе: в голодные и неустроенные 1920-е наши люди создавали грёзу о домах-коммунах в космосе и прочих «летающих поселениях». Твердили: через четыре года здесь будет город-сад. Впрочем, русские снова удивили мир — в разгар кризисных мер и падения рубля выстаивали многочасовую очередь на выставку Серова.

Публицист и общественный деятель патриотического толка Егор Холмогоров в своей статье «Очередь в Русский мир» отмечает: «Россия странная, холодная, мало пригодная для жизни и творчества страна при полярном круге. Вы слышали что-то о великой канадской литературе, великой норвежской живописи и ли шведской музыке? Ведь в этих странах гораздо теплее и всё более обустроено, чем в России? И только Россия с её несовершенной социальной организацией и многострадальной экономикой ухитряется в одиночку поддерживать великую культуру во всех значимых областях творческой деятельности человека. Эта культура являет собой суть и смысл существования России» 2. Напомню, что просвещённая Франция сдалась немцам почти без боя, дабы получить от фашистов своё законное право жрать круассаны и стряпать шляпки, а в «дикарском» Ленинграде продолжали работать театры, и музейные работники сохраняли шедевры — иной раз ценой собственной жизни.

В либеральной среде принято, нет, скорее… модно полагать, что русские ничего не выдумывали, а только брали у Запада красивые идеи — от дендизма до коммунизма — и потом лепили из них нечто особенное. Мол, балет, хотя и числится во всём мире «русским», но всё же был привнесён из Франции, а без общемировых разработок в области космических исследований никакой Королёв попросту невозможен. Да, конечно, театр в Россию пришёл из Европы: основоположником императорского балета значится француз Жан-Батист Ланде, а родоначальником русской оперы — итальянец Франческо Арайя. Что характерно, и французскую оперу создал итальянец Джованни Баттиста Люлли, да и с балетом не всё так просто — моду на это зрелище ввела Екатерина Медичи, которая была тоже не из-под Тулузы. Что же касается англичан, то они любят пошутить, что лучший британский композитор — это… Георг Фридрих Гендель, как известно, долгое время работавший в Англии. Первым французским кутюрье записан англичанин Чарльз Фредерик Ворт. Символом французского величия до сих пор считается понаехавший корсиканский артиллерист.

Таких примеров можно привести очень много — представители человечества учатся друг у друга, имея общие корни и единые культурные коды. Однако наши местные либералы склонны обвинять исключительно Россию, которая «ничего сама не создала»! Кстати, всё тот же французский балет был взят за основу по всей Европе, но только русские сотворили уникальное явление. Более того, догнали и перегнали своих учителей. Морис Бежар, говорите? Читаем биографию: избрал свой путь под влиянием постановки с участием Сержа Лифаря и учился у русских эмигранток Любови Егоровой и Веры Волковой. В культовой мелодраме «Мост Ватерлоо» (1940) героиня Вивьен Ли танцует в русской труппе. Фоном звучит музыка Чайковского, вплетающаяся в голливудский саундтрек. Этот фильм — в числе других западных лент — крутили в послевоенной Москве… Русская культура — уже переосмысленная и препарированная — неизменно становится частью общемирового наследия.

Нам внятно всё… И танец, и линия, и полёт в пространстве. И когда вы любуетесь динамичной, прихотливой роскошью стиля Ар Деко, не забудьте, что он был вдохновлён человеком по имени Роман Тыртов, вошедшим в историю искусств под аббревиатурой ЭрТе. Наши дизайнеры-авангардисты 1910-1920-х годов задавали тон в области эстетического восприятия. Больше того — именно они определили направление художественной мысли XX столетия. Мы оказались впереди всей планеты, очерчивая грани и силуэты Городов Солнца. Одной из особенностей русского мировоззрения является постоянное ощущение себя либо в Прекрасном Прошлом, либо в Светлом Будущем — былина, сказание и античный ордер переплетаются с футуромечтами. Неумение жить сегодняшним днём, игнорирование текущей рутины — только спеша в грядущее или оглядываясь на старинную премудрость. Иногда это гениально соединялось в едином творческом замысле. Современный русский философ Виталий Аверьянов, размышляя о Велимире Хлебникове, пишет, что «…Хлебников весь в послезавтра и в позавчера, весь насквозь авангардист и уже сквозь авангард — традиционалист» 3.

Ещё один излюбленный либеральный рефрен: русские всегда были под властью немцев или же ордынцев, а потом ещё — усатый грузин, попыхивая трубкой, раскрутил индустрию и выпестовал Большой Стиль, но сами русские ничего не лепят… То ли дело — цивилизованные Европы. Гаденький вопрос: «И сколько там было процентов «русскости» в крови последнего императора, ставшего иконой вашей исконности?» Тот факт, что, например, англичанами в XVIII веке правила Ганноверская династия, никого уже не волнует? Или просто не в курсе? Только есть нюанс — Екатерина Великая очень быстро сделалась русской, даже где-то… чересчур русской (я имею в виду попытки вводить национальный костюм в придворный быт). Наши цари не отделяли себя от подвластного населения. Обрусение принцесс происходило быстро и навсегда. Тогда как, например, Георг I и даже Георг II предпочитали говорить по-немецки и по-французски, всю жизнь оставаясь пришлыми ганноверцами, а что до британской культуры, так Георгам было решительно всё равно, на чьём троне пристраивать свои зады. Англия, так Англия. Также напомню, что Испанией в XVIII столетии правили версальские Бурбоны, насаждённые ещё Людовиком XIV. Вопрос: сделались ли они испанцами?

…В 1990-е годы русских — читай советских — принялись называть оккупантами. Маленькие, но высокомерные балтийские страны, и ныне считающиеся задворками Европы, возопили о притеснениях: не было им житья от вездесущей КПСС! Напомню, что в старинные времена они были вечно под кем-то. Курляндия, Эстляндия, Лифляндия — всё привнесённые имена. Менялся завоеватель — переписывались названия городов. Однако же, будучи, к примеру, под Кеттлерами, курляндцы не создали ни философских школ, ни особого стиля в музыке, ни узнаваемой, цитируемой литературы — по немецким образцам-то, имея оные перед глазами… Да. Можно сколько угодно превозносить прибалтийских певцов и актёров — они действительно хороши. Были. Когда их республики находились в составе СССР…

Другой показательный пример — больная Украина. У Ильи Глазунова есть впечатляющее полотно — «Вклад народов СССР в мировую культуру и цивилизацию». Среди персонажей имеются и два великих малоросса — Николай Гоголь и Тарас Шевченко, в гениальности которых никто не сомневается. Смею напомнить: Микола Яновский (он же — Николай Васильевич Гоголь) развил свой недюжинный писательский талант в условиях именно русской, имперской культуры — на волне Золотого века петербургской словесности. Гоголь подарил миру свою Малороссию — солнечно-тёплую, без конца и края — отчизну, однако же стать великим он смог только в столице, где бурлила интеллектуальная жизнь. Знакомство с «колорадским» поэтом Пушкиным и благосклонность царя-«ватника» Николая I — всё это дало Гоголю дополнительную возможность взойти на писательский олимп. Тараса Шевченко, широко одарённого крепостного крестьянина, выкупили из неволи при участии Василия Жуковского, Карла Брюллова и царской сестры Марии Павловны. Шевченко учился в Петербургской академии художеств, а с 1860 года (после всех своих мытарств) сделался академиком этого учебного заведения. При соприкосновении с многогранным Русским миром проявляется талант.

Скажу больше — Русский мир в состоянии выжить в полной автаркии — культурной и социальной . Разумеется, это крайняя мера, и очень бы не хотелось, но сейчас — трудные времена, а вопрос о мобилизации всех наших сил и возможностей стоит довольно остро. Мы в состоянии двигаться особым цивилизационным путём, ни на что не оглядываясь, — у России накоплен достаточный опыт и громадные потенциалы. Важно вспомнить, как это делается…

Очерк второй

РУСЬ — ВОСТОК—ЗАПАД.

…Выдающийся мастер Андрей Михалков-Кончаловский писал: «Куросава был для меня открытием ещё одного измерения в искусстве кино. У него настоящее чувство эпического. Недаром он, быть может единственный, способен передавать на экране Шекспира: «Трон в крови» — «Макбет», «Ран» — «Король Лир». Японский гений кинематографа и, пожалуй, самый европейский автор всех времён и народов — Уильям Шекспир объединены в созидательном замысле, в евразийской идее вечного сотворчества. Безусловно, Запад есть Запад, Восток есть Восток, а Русь — птица-тройка, она несётся то с востока — на запад, то с запада — на восток. Оттого-то «…умом Россию не понять». Русский человек способен увидеть точность и ясность Куросавы в трактовке Шекспира. Постичь Запад через призму Востока и, как в случае с Кончаловским, создать свою версию айтматовского «Первого учителя» — в ощущениях Куросавы, но вместе с тем очень по-русски.

Споры о том, что есть Россия — Восток иль Запад, ведутся очень давно и до сих пор не привели к безупречному выводу. Что-то, да мешает — вроде бы культура рафинированно-европейская, придворная, имперская — с романтикой и дендизмом, с философией и технократическими идеями. Но и многовековой симбиоз с Ордой невозможно вычеркнуть, нравится нам это или нет. Я умышленно допускаю это слово — симбиоз (а не иго, как чаще всего принято), термин, которым евразиец Лев Гумилёв обозначал причудливые, жуткие и по сию пору не до конца изученные отношения Русь—Орда. Если проследить генеалогию царской знати, то несть числа Юсуповых, Беклемишевых, Карамзиных. Названия московских районов вроде Арбата или Новогиреева — от Гирея. И как не вспомнить: «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты» ?

Нравоучительная деталь —…халат Обломова как символ барственной неги, созерцательности, присущей более Востоку: «На нём был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намёка на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но всё ещё сохранял яркость восточной краски и прочность ткани» . Намеренное подчёркивание восточной сути обломовского халата — это самый яркий штрих в противопоставлении владыки-сибарита деловому европейцу Штольцу, человеку-машине в стройно подогнанном фраке. Для Гончарова оба — неидеальны, оба — в известной степени ущербны, однако же вместе и составляют некое гармоническое созвучие. Русский человек может быть деятельным по-западному и — расслабленно-ленивым, фаталистичным по-восточному. Георгий Плеханов утверждал, что «…в историческом развитии России… есть особенности, очень заметно отличающие его от исторического процесса всех стран европейского Запада и напоминающие процесс развития великих восточных деспотий». Примечательно, что уже в эпоху перестройки ниспровергатели сталинского наследия именовали период 1930-х — начала 1950-х годов «типичной восточной деспотией» с её всеподчинением и тотальностью, но в контексте сугубо европейской индустриальности и нарочитой неоклассики Большого Стиля. Впрочем, само наше пространство не даёт нам забыть о том, что здесь — Евразия. Это — географический фактор, едва ли не главенствующий с точки зрения формирования менталитета… У Василия Аксёнова читаем: «…интереснейшее явление, этот русский народ, вроде бы белые, но абсолютно не европейцы».

Исторический путь человечества говорит о том, что всякая культура стремится к евразийству, к интеграции и слиянию . Николай Бердяев утверждал: «Понятия Востока и Запада очень подвижны и неопределённы. И совсем не выдерживает критики то понимание Востока и Запада, которое установилось в новое время» . Далее он приводит доходчивый и красноречивый пример: «Греко-римская средиземноморская цивилизация, которую противополагают Востоку, многократно подвергалась влиянию Востока. Без взаимодействия с Востоком, которое всегда было вместе с тем борьбой, она не могла бы существовать». Если вдуматься, то любая цивилизация — это Востоко-Запад. Или — Западо-Восток. Евразийство как цель устремлений.

Можно привести этому несколько живописных доказательств, возможно, не столь ярких, как эллинизм — типичное порождение «греко-восточности». Примерно треть французских повествований Галантного века посвящена ориентальной тематике — действие переносится то в Исфахан, то в Голконду, то в Шираз, то в турецкую вотчину, то в придуманную «восточную землю». Достаточно обозначить красавицу — Зельмирой, а вельможу — Селимом, расцветить сюжет упоминанием гарема, базара и минаретов, дабы создать экзотическую историю с игриво-светским, версальским содержанием. Всё восточное казалось не просто модным, но и загадочным. Странным и непонятным, зато — увлекательным. Утверждалось: образованный европеец живёт осязанием текущего момента, а восточный мудрец — чувством вечности. Тогда сложилось целое направление в беллетристике — письма или заметки некоего «восточного гостя» о европейской бытности, коя для него — странна, дика и забавна.

Вот ещё один знаменательный пример. Запад у Востока старался перенимать всё самое примечательное, разве что кроме религии, тогда как Восток долгое время был закрытой системой, оберегавшей свои подлинные сокровища . В XVIII веке появился причудливый стиль «chinoiserie» — дословно «китайщина». Китай — это, прежде всего, фарфор — любимая игрушка пресыщенных королей и курфюрстов, поэтому на волне повального восхищения тонко звенящими чашечками возникло увлечение всем китайским — чайными павильонами, ширмами «с драконом», азиатскими опахалами. Вся Европа мечтала разгадать фарфоровую тайну, но китайцы упорно хранили древнюю формулу. Поэтому нам пришлось изобретать свои варианты — дрезденский, севрский и — русский виноградовский. Стоит помнить, что именно Россия стала первым европейским государством, которое посетили китайские послы. Случилось это во времена правления Анны Иоанновны. Чайная церемония на Востоке — это миросозерцание посредством чая, которое можно до конца понять, только признавая бытиё в вечности ; тогда как мы это воспринимаем иначе. Русские и англичане смоделировали новую традицию чаепитий — сугубо европейскую, деловую. Англичанин за чаем просматривал газеты или же — общался с избранным кругом, для укрепления личных позиций в свете. Русский купец тоже предпочитал заключать юридические договоры за самоваром — за разговором и балагурством. Чай — повод и фон, однако не вселенная, как там, на Востоке. У Михаила Салтыкова-Щедрина сказано: «Ведь вот, кажется, пустой напиток чай! — замечает благодушно Иван Онуфрич, — а не дай нам его китаец, так суматоха порядочная может из этого выйти». Занятное восклицание — «пустой напиток», то есть лишённый всякого целевого наполнения, хотя, без сомнения, и немаловажный; а для русской народной идентичности — эпохальный.

Именно на Восток «сбегали» многие дизайнеры и художники Серебряного века, а типаж индийской танцовщицы был страшно популярен в кафешантанах сластолюбивого Парижа. Гений стиля Поль Пуаре в начале 1910-х создал ориентальное направление, предлагая европейским модницам облечься в шелка, шальвары и тюрбаны с эгретками; запустил в продажу ароматы «Минарет», «Мандарин», «Аладдин», «Магараджа». Кинематографисты стряпали наивные мелодрамы о шейхах и одалисках, а поэты выводили стихи: «На белом пригорке, над полем чайным / У пагоды ветхой сидел Будда , / Пред ним я склонился в восторге тайном, / И было так сладко, как никогда». Помимо Николая Гумилёва сию ниву возделывали тогда очень многие авторы, а юмористы сиё вышучивали, строча уморительные пародии на заигравшихся в экзотику литераторов.

А что же Восток? Он тоже постепенно втянулся в заимствование, которое шло на совершенно ином уровне, — Азия брала у Западного мира его технологии, иной раз доводя оные до заоблачного совершенства. На излёте XX столетия японская техника сделалась не просто передовой, а, по сути, единственно возможной, потеснив старые немецкие фирмы. В Америке тоже беспокоились — скоро их поглотит японский гений. Кроме этого, Восток перенял у Запада синематограф, сотворив потрясающие вариации — утончённое японское кино и музыкально яркое явление индийского Болливуда. Происходила и рецепция социальных идей — восточную версию социализма надо рассматривать в качестве отдельной модели, иной раз мало связанной с классическим европейско-русским марксизмом. Итак, Запад переделывает и препарирует восточные мудрости, создавая на их базе милые сердцу привычки, а Восток пытается встроить западные наработки в свою тысячелетнюю модель мира.

В России, с её восточно-западным расположением, всё проще, но и — сложнее. У нас всё — по максимуму, а византизм смешивается с технократической грёзой о Городах Солнца. Традиционализм — с футуризмом. Одновременное равнение на ордынское наследие и на версальские причуды, но, вопреки унылой логике, яростное отрицание и того и другого. Борьба за себя. Особый смысл. Расширение границ — окно в Европу и покорение Сибири. Острое, беспримерное самоощущение пограничности. Метания. Евразийство — это судьба и крест. И — спасение.

Очерк третий

СЕРЬЁЗНЫЙ РУССКИЙ СМЫСЛ

Большинству из нас категорически не нравятся российские кинокомедии. Современная русскоязычная эстрада, которую менее всего хочется называть «русской» или даже «российской», — также не вызывает положительных эмоций. Вряд ли кому-то придёт в голову превозносить иронические детективы или, например, молодёжные ситкомы (ситуационные комедии, построенные на чередовании нелепых ситуаций с гомерическим закадровым гоготом). Многие патриотически настроенные политики и публицисты утверждают, что причины кроются в отсутствии цензуры — и потому возобладало нахрапистое дурновкусие, всегда столь явное в развлекательном жанре. Именно поэтому комедии выглядят глупыми, эстрада — бездарной и одновременно — пошлой, а приключенческие навороты отдают перегаром и стойким криминальным душком. На мой взгляд, наличие или отсутствие цензуры играет здесь опосредованно-вспомогательную роль. Всё это — попросту не наши жанры. Нам они в принципе не дадены, ибо изначально мелки, легкомысленно скроены и лишены масштабности. У нас иные задачи во вселенной. Ещё в конце XIX столетия один театральный критик выдал буквально следующее: обычный русский водевиль — сиё нечто тяжеловесное и при этом — невыносимо, до жгучего стыда, скабрезное, тогда как французский — на ту же тему — искрист, очарователен и остроумен. Автору бы дописать пару строк, что русский ум не заточен под водевили, кафешантаны, песенки про модисток и прочих девушек с пограничной репутацией. Для француза комедия о похождениях остроумной белошвейки или песенка об адюльтере — часть национальной природы. А у нас оно не выплясывается. У нас хорошо выплясывается только то, где есть философия, притом что в России философия как наука не лидирует (в отличие от физики и лирики). Потому что она — философская мысль — растворена в воздухе и нет резона городить дополнительные построения. Вспомните героев Василия Шукшина — каждый из них философ, эксперт в области мироздания, и в моих словах нет никакого сарказма. Вячеслав Иванов в своём стихотворении «Русский ум» писал так: «Он здраво мыслит о земле, / В мистической купаясь мгле».

Русский смысл — это предельная серьёзность . Высокая. Вековая. Не озорной романчик о лукавой красотке, а суровый и обстоятельный роман-эпопея. Характеры, поступки, горести, поиски счастья и, безусловно — богоискательство. Посмотрите, что на том же Западе ценится и принимается как «исконно русское». Лев Толстой с «Войной и миром», Борис Пастернак с «Доктором Живаго» и Михаил Шолохов с «Тихим Доном». Это именно то, что могут и умеют делать исключительно в России: показать судьбы нескольких поколений и всех слоёв общества на фоне исторических катаклизмов.

Глубокая драматургия Антона Чехова. Не его же очаровательная, едкая ироническая проза, не рассказики о конторщиках и дачниках, а именно — пьесы, в которых зашифрована трагическая безысходность, тоска, попытка заглянуть в неумолимое грядущее. И — желание увидеть небо в алмазах. Не себя, любимого, в алмазах, а именно — Божье небо. Кстати, вас не поражает, что «Чайка» (там, где ещё «…Константин Гаврилович застрелился…» ) значится у автора в качестве… комедии? Но это — отдельный разговор. Что у нас далее? Отточенный и техничный, но одухотворённый балет, появившийся у нас во времена Анны Иоанновны. Взятый прямиком из Франции, он со временем сделался исключительной национальной гордостью. Во всём мире слово «балет» почти всегда влечёт за собой прилагательное «русский». Вот вам забавный пример — в старой французской комедии начала 1970-х годов «Человек-оркестр» глава хореографической труппы (его играет Луи де Фюнес) спрашивает, у кого же могла учиться некая одарённая танцовщица. Девушка называет исключительно русские фамилии, причём выдуманные сценаристом. Просто русские. Лишь бы русские. Босс понимает, что девица — настоящий бриллиант, огранённый лучшими мастерами. В 1920-1930-х годах на Западе был популярен такой мошеннический трюк — открыть «пафосный», элитный танц-класс, в котором якобы преподаёт настоящая русская балерина, чудом спасшаяся от большевиков. Разумеется, такие курсы стоили бешеных денег — очень уж было престижно учиться всяческим «battement tendu» у дамочки, которая с самим Дягилевым была «на дружеской ноге». Якобы. Больше того, эти хитрые мошенницы часто «косили» под русских, будучи, например, польскими еврейками, немками или даже англичанками. То есть даже не говорили на «родном» языке или же изъяснялись на оном довольно скверно. Нелишне вспомнить, что и советский балет — во многом яркая противоположность дягилевскому — завоёвывал первые места в мире, а Майя Плисецкая считалась во всём мире настоящей гранд-дамой или, как теперь говорят — «иконой стиля». Ив Сен-Лоран почитал за величайшую честь создавать для неё костюмы. Вам всё ещё обидно, что в России слабенькая эстрада и некачественная буффонада?

Что же я всё об искусстве? Россия — это, прежде всего, прорыв в космос. Небо в алмазах. Подняться над суетой. Объять пространство. Россия — это ещё и умение побеждать врагов. Жуков и — Калашников. Это — фундаментальная наука. Недаром на Западе так ценятся выпускники наших технических вузов. Россия — это лидерство в спорте. Олимпиада. Если кино, то — Андрей Тарковский и Сергей Эйзенштейн. Русский ум не разменивается на частности, детали, мелочи, шпильки-заколки . Хорошо это или глупо, каждый решит для себя сам. Если уж герой наших книг и убивает старушку-процентщицу, так исключительно чтобы проверить: «Тварь ли я дрожащая, или право имею?» — а материальный смысл преступления мгновенно стирается или теряется. Если уж он — учёный, то занимается «…как и вся наука . Счастьем человеческим…». Наши люди «…просто честно работают там, где поставила их жизнь. И вот они-то в основном и держат на своих плечах дворец мысли и духа . С девяти до пятнадцати держат, а потом едут по грибы» . Читайте Стругацких и Ефремова — они писали с натуры, хотя, как творцы собственно science fiction, эти авторы уступают знаменитым американцам. Советская фантастика — вторична. К тому же она «социальна», говорит о Человеке Будущего, а не увлекает коллизиями. Мы не умеем создавать захватывающие «приключения ради приключений». Только держать на плечах дворец мысли и духа.

Или вот. Сравните знамен

У неё лицо прелестной шестидесятницы, этакой походницы и скалолазки, верящей в светлое будущее, победу коммунизма, а ещё - в хрестоматийные яблони на Марсе. Никакой дешёвой сексапильности и модного ныне порока: ни громадного размалёванного рта, ни агрессивного макияжа. Просто какая-то нездешняя принцесса! Но лучше, как в том фильме 1967 года: комсомолка, спортсменка и просто красавица - раз уж мне вздумалось сравнивать …Варю Караулову с девушками из космического десятилетия. Итак, юная отличница, а точнее - её восточный вояж сегодня сделался темой дня. Кто-то её осуждает, кто-то - жалеет. Призывы жестоко наказать сменяются просьбами разобраться. Понять и простить. Не знаю насчёт «простить», но понять всё-таки хочется. Публика задаётся вопросом: почему обеспеченная и неглупая (точнее - образованная) девица понеслась прямиком в сторону преисподней? Некоторые малосознательные товарищи выдвинули типовое и не требующее логики объяснение: «С жиру бесится!». Ничтоже сумняшеся, онисравнили мадемуазель Караулову с известными гламурными фифами - с теми, что ломанулись в своё время на Болотную площадь, а потом и на Немцов-мост. Глупо! Те пресыщенные болонки ничем не рисковали, когда дрыгались в протестной колонне - у нас в стране оппозицию не прессуют и дозволяют ей петь, плясать, печатать свои книжонки, кривляться на телевидении, etc. Опять же - иноземные гранты. Не жизнь, а малина - и тут не бьют, и там подкармливают. А студенточка Варвара? Что её роднит с шанелево-шиншилловыми кралями, помимо очевидной «мажорности» и денежного достатка? Ничего! Она реально рисковала жизнью, здоровьем, перспективами. Всем. ИГИЛ - это вам не крики в Твиттере: «Моя страна - быдло!» и не написание дурацких текстов в «Снобе» на тему «Я устала от Путина!» Это - страшно, жестоко и - безумно. Почему же Караулова сделала сей шаг, уводящий в бездну? Сколько ещё девочек и мальчиков захотят ощутить адово пламя на своих оголённых нервах?

"Прекрасная классификация дерьма! Есть у меня задумка (кою уже начала осуществлять) сделать подобный обзор дерьма нашего, эмигрантского. Но раз уже есть такая умная прелесть - то вот вам! Рекомендую - имеющий мозги да поймет!"

На мой взгляд, истеричное неприятие СССР - это не особое мнение, а - диагноз. Конечно, всякое бывает и даже мне встречались здравомыслящие, спокойно рассуждающие антисоветчики. Допустим, православные монархисты, которые не просто отворачиваются от серпа-молота и фильма «Коммунист», а могут спокойно объяснить, почему (с их точки зрения) большевизм - это гибель для русской идентичности. Основная же масса оппонентов и прочих борцов с исторической памятью об СССР - это клинические образцы глупости, подлости и неблагодарного беспамятства. В своём блоге я часто рассуждаю о советской бытности и, надо признаться, сия тема неизменно привлекает к себе комментаторов - благодушных и не очень. Со временем у меня выкристаллизовались устойчивые типы ненавистников СССР. Тут всё просто и грубо, как в итальянской commedia dell"arte.Итак, занавес открывается, и мы встречаем персонажей несмешной комедии под названием «Ненавижу СССР» .

1. В первом акте на сцену выруливает расслабленный и свободолюбивый… Лентяй . Это ныне он благородный рантье, модный блогер, немножечко дизайнер и слегка оппозиционер. Он может вставать в час дня, дабы до пяти зависать в Твиттере и в Живом Журнале, а вечерком - идти развинченной походкой в популярную хипстерскую кафешку. Вкусить маффинов, продегустировать новый вид смузи, запечатлеть свой «полдник аристократа» для девчонок с Инстаграма, которые уже заждались новых креативных фоток. Смысл бытия - жить в своё удовольствие. Благо, прабабушкина квартира, доставшаяся по завещанию, даёт ему некоторые приятные возможности. Креативное ничегонеделание. Dolce far niente. Хипстер-лентяй ненавидит СССР за один только лозунг о бесспорной ценности труда. За созидательный пафос. За презрение к таким, как он. Лентяй взрывается от одного вида карикатур на тунеядцев. Он раздражается от мысли, что если бы не 1991 год, ему бы пришлось…работать. Да. Его «блистающий мир» при Советах был бы невозможен.



2. Далее на сцену выскакивает не менее занятный персонаж - лощёный, упакованный в остромодные шмотки Потребленец (не путать с потребителем). Он меняет айпады и планшеты, как в старину денди меняли платки и перчатки. Его выбор - деликатесы, бренды, тренды. Он крепко запомнил «нищую юность», когда дожёвывал бананово-лимонный баббл-гам после одноклассника-мажора. Пополам с обидой. Ему когда-то снились джинсы, Бьюики и 150 сортов колбасы. Теперь он дорвался и даже объелся, но до сих пор не может простить Советской Власти, что она, запуская человека в Космос, так не осилила производство баночного пива и солёного арахиса в ярких пакетиках. При этом его претензия к дефициту рокфора и «Птичьего молока», разрастается до катастрофических объёмов, ибо любимый рефрен таков: «При Советах полки были пустыми, люди голодали и по ночам торчали в очередях за серыми макаронами».



3. А вот и новый фигурант нашей пьесы - снулый, уродливый Извращенец . Все его реплики начинаются излюбленной мантрой: «В СССР секса не было!» Под собственно сексом он подразумевает все мыслимые и немыслимые девиации, коими перенасыщена его теперешняя жизнь. По счастью, только виртуально. Он плюётся ядом в сторону жизнелюбивых и солнечных советских женщин, обзывая их «колхозными свиноматками», а их мужей - «бездарным пушечным мясом». Все его мыслеформы сводятся к следующему: «Хомо-советкусу не полагалось красивого белья, ароматного мыла и дезодорантов - а зачем при отсутствии секса-то?! Безобразные толстые бабы укладывали шпалы, а их корявые мужики - пили денатурат. Эстеты задыхались! За просмотр невинной «Эммануэли» здравомыслящий индивидуум попадал на зону!» Когда Извращенца просишь объяснить, какого-такого секса не было и почему он, болезный, всё-таки появился на свет в конце 1960-х, тот наливается неистовой злобой и принимается кидать оскорбления.



4. Внимание! Под громовые овации зал встречает наиболее отвратительного, но при этом самого яркого персонажа действа - Предателя с недвусмысленной с косой чёлочкой. Он сходу огорошивает всех репликой: «Если бы не вы - я бы ещё в детстве пил баварское!» Поклонник писателя Резуна и генерала Власова, утончённый знаток линий Шпеера и Торака, адепт некоего условно-обобщённого западного пути, с которого Россия окончательно свернула при Советах. По большому счёту, Предатель вообще не выносит «эту страну», как данность. Итак, Россия для него - это гнусная Рашка. Она и при царях была всё той же Рашкой, особенно при этих …затянутых в мундиры чудищах с бакенбардами. «Как то бишь их звали? Всегда Николашек и Алексашек путаю!» Но именно СССР для Предателя - точно кость в горле. Ибо - Победа. Ибо - Космос. Ибо явное противостояние с Западом. « Умные французы быстренько сдались и даже сохранили индустрию красоты, а какой навар получили наивные «ватники»? Голод и холод? Людские потери? Пиррову победу?» - снисходительно спрашивает Предатель. Да, родной! Хотя бы иногда вспоминай, где были бы твои неарийские косточки, если бы не случилась Победа.



5. А вот, почёсываясь и вытряхивая крошки из неопрятной бороды, ковыляет старый борец с системой - Перманентный Диссидент . Он ещё в детстве начал слушать Би-Би-Си и зарыл свой пионерский галстук где-то на замусоренном пустыре близ гаражей. Ему наплевать на общественный строй - просто ему всегда не нравилась система. Он даже в пятом классе желал быть «против всех», за что регулярно получал по физиономии от окружавших его ребят. Когда-то очень давно его раздражал Брежнев, потом - Андропов и даже невнятный Черненко успел вызвать у него неприкрытое раздражение. Горбачёва он почти принял, но тот оказался слабаком. Не до конца развалил. Не везде - руины. Ельцин? Был на правильном пути, расстрелял коммуно-фашистов в 93-м, предоставил тотальную свободу самовыражения, да и сам любил станцевать в пьяном виде, но… и он не смог разметать клочки по закоулочкам. А наш Диссидент жаждет разрушения и тлена. Натура у него такая - бунтарская. Нравится ломать, но никак не получается. И уж совсем не нравится ему Путин, а особенно та организация, где Путин когда-то служил.



6. Ах! На сцену выпархивает очаровательное, невыносимо наивное существо по имени Французская Булочка . Этакая молодая инженю в кисее, кружевцах и бантиках цвета перванш. Почему вдруг именно булочка, а не эклер и не какая-нибудь ещё профитроль? Всё просто. В 1990-х годах, на волне ностальгии по России, которую мы потеряли», сделался популярен попсово-надрывный хит о той самой, утраченной дореволюционной бытности. Утончённость, блеск и - упоительность. С шампанским, да под вальсы Шуберта. Среди невосполнимых потерь особым пунктом значился «хруст французской булки», выдуманный авторами для складной рифмы к слову «переулки», но оказавшийся самым запоминающимся моментом. Этаким символом всех ностальгирующих идиотов, у которых если и затесался в роду какой-нибудь корнет Оболенский (из другой песни), так исключительно в качестве мимолётного любовника дворовой девки Маланьи, случайно подвернувшейся под руку - по пути из флигеля на конюшню. Но разве нашей Булочке сие объяснишь? В её кисейно-кисельном сознании царит страшный кавардак. Нечто вроде: «Серым Совком правил усатый Слава КПСС, а за интерес к западной моде людей раскулачивали и отправляли на Байконур!»



Да! Всех этих антигероев роднит безумный, иррациональный страх перед гипотетическим «возвращением совка». Они видят его приметы везде. Им страшно. Очень. Причём - всегда.



Полный текст статьи - тут. На сайте

двойные стандарты, плач по Европе и Пётр Чаадаев

Галина Иванкина

Некоторое время назад средства массовой информации озвучили позицию одной популярной писательницы. Беллетристка, сделавшая себе имя на жизнеописаниях (точнее - злоключениях) советской интеллигенции, обречённо всхлипнула… Нет, даже, наверное, возопила: «Прощай, Европа, боюсь, мы никогда не станем частью европейской семьи народов». Помимо этого, она подбавила драматизма и, как принято нынче у нашей либеральной «знати», сочно харкнула в сторону России: «Моя страна больна агрессивным невежеством, национализмом и имперской манией величия». И даже так: «Россия сегодня проводит самоубийственную и опасную политику, которая представляет угрозу в первую очередь для самой России, но вполне может привести и к третьей мировой войне».

Вы вправе неистово потребовать: «Автора!» или, как в «Трёх мушкетёрах»: «Имя, сестра, имя!», но я умышленно не стану его называть, потому как в данном случае оно не столь уж важно. Вот, к примеру, шикарный пассаж другого либерального интеллектуала: «Российское стадо вряд ли изменится за время моей жизни». Логическое продолжениевсхлипа той самой писательницы. Тутдело не в самих фигурантах и уж тем более не в их фамилиях.Всё то же самое мог бы провизжать и вышедший в тираж рок-идол, и гламурная фифа, зачем-то играющаяся в большую политику, и простой - типовой, никому не известный хипстер, зависающий в Твиттере и тоскующий по временам белоленточных кривляний на Болотной площади. Узнаваемо, предсказуемо, стандартно.

«Молодость танцует при свете звёзд у подножия Олимпа…»

Василий Аксёнов «Звёздный билет».

«Какие же они всё-таки были старые!» - скривилась моя собеседница. «Они были взрослые»,- ответила я. Речь шла о советских женщинах, застигнутых знаменитым фотографом в момент горячего производственного спора. Дамы выглядели солидно, корпулентно, по-матерински. Сейчас таких не помещают на обложку... А всё больше юных, зубасто-хищных, откорректированных фотошопом для пущего глянца. В моде - агрессивная младость, которая желает круглосуточно развлекаться. Можно даже - и насмерть, ибо, как пишут в своих блогах карамельные юницы: «После тридцати жизни всё равно нет!» То есть работа, ответственность, осознанность - это не для нас. Бесись, пока не стукнуло и не перевалило. А потом - вали на свалку.

Антиподом всегда выступают девушки/женщины советской эпохи или, как выразилась одна сильно умная - «самки хомо-советикуса». В 16 лет - на завод, в 18-20 - замуж, вечернее отделение ВУЗа и - никакого драйва! Мол, рано старились и рано «выходили в тираж». Быстро, буквально за пару лет, переходили из подросткового состояния - в осознанно-взрослое. Да. Они с юности взваливали на себя груз трудовой ответственности. Вместе с тем… Вспомните Тосю Кислицыну из «Девчат». Раннее социальное взросление в ней сопрягается с полнейшим отсутствием «любовной практики» - восемнадцатилетняя девушка не умеет даже целоваться. Возможно, кому-то из современных психологов-социологов и - прости, Господи! - сексологов это покажется нездоровым перекосом. Вернёмся, однако, к теме возраста и его восприятия. Как это было в СССР?

Когда умерла Валерия Новодворская, многие мои знакомые… не то чтобы сильно пожалели о её безвременной кончине, но, тем не менее, поспешили выспренно изречь: "По крайней мере, она была правдива с нами, и ненавидела прямодушно, со всей откровенностью!" Рыцарственно и с открытым забралом. Она не прибегала к спасительным аллегориям и не смягчала свои пламенные речи деликатными иносказаниями. Ильинична прямо говорила, что презирает Россию и русских. Я допускаю, что нужно уважать помойку за то, что она честно пахнет именно помойкой, а не гиацинтом и "Шанелью номер пять". Так сказать, не вводит граждан в заблуждение.

Однако я с трудом понимаю, как можно уважать за такое: "Меня совершенно не волнует, сколько ракет выпустит демократическая Америка по недемократическому Ираку. По мне, чем больше, тем лучше. Так же, как меня совершенно не ужасает неприятность, приключившаяся с Хиросимой и Нагасаки. Зато смотрите, какая из Японии получилась конфетка. Просто "сникерс". Семерка в Токио заседает, парламент либеральный имеется. Игра стоила свеч".

В галерее портретов советской элиты у художника Михаила Нестерова есть изображение Веры Мухиной. Художник "застаёт" её во время работы — суровая, сосредоточенная женщина-скульптор творит очередной шедевр во славу Красной Империи. Занятная деталь! Нестеров — купеческий сын, певец Руси Православной, он сделался после Революции одним из самых последовательных соцреалистов. Мухина — тоже купеческая дочь. В юные лета она ни в чём не знала отказа, ездила учиться за границу, позировала фотографам в новой парижской шляпке с розами и лентами — типичная балованная дева Серебряного века. И — пожалуйста! Создательница ключевого образа Советской власти — статуи Рабочего и Колхозницы, динамичных, победительных героев дня. То был не гнусный, предательский "прогиб под изменчивый мир", но взвешенное осознание преемственности власти. От империи Романовых — к империи генеральных секретарей. Именно поэтому основы молодой пролетарской культуры закладывали выходцы из самых разных сословий. В том числе и купеческие дщери.

Кому не угодила русская литература

«…Уж коли зло пресечь:

Забрать все книги бы, да сжечь».

Из просроченной литературы.

Когда нас эпатирует хамоватая бездарность, вроде Нади Толокно из дамского панк-бэнда (чуть не написала – из банды) Pussy Riot – это, разумеется, мерзко, но хотя бы вполне объяснимо. Девочкам не дано природой, но очень уж хочется заявить о «себе – любимых», ибо современные западные психологи настойчиво твердят: «Любой сапиенс – уникален! Ты, детка, тоже - уникальна! Давай уже, проявляйся!» Вот они и …танцуют, как могут. А потом – сидят за хулиганство, что тоже вполне сойдёт за перфоманс. Но когда эпатажные высказывания позволяют себе умные, известные и далеко не бесталанные господа – вот тут я перестаю понимать этот мир. Зачем? Это единственный вопрос, который возникает и, как обычно, повисает в воздухе, не дождавшись внятного ответа.

January 28th, 2016

Крики либералов и ропот обывателя

В этот раз Новый Год выдался каким-то уж совсем невесёлым - повального шопинга не наблюдалось, ресторанного угара - тоже, да и корпоративные забавы прошли куда как тише, скромнее - без пафоса и огонька. Даже любители петард будто бы отбывали унылую повинность - так, для проформы поорали в ночи и - домой, пялиться в надоевший телеящик, на экране которого резвились всё те же хари, что и десять-двадцать...-тридцать лет назад. Неувядающие примадонны мурлыкали песенки своей юности, их молодые мужья желали зрителям «любви и стабильности», а звёзды Дискотеки 80-х в очередной раз блистали старомодным Rasputin-ом. Вроде бы всё, как обычно...последние двадцать лет. Но в воздухе носилось нечто безрадостно-тревожное. Любителю петард в этом году было как-то скучно и тухло. И сосед не устроил обычную вакханалию - с малознакомыми пьяницами да с «Есаулом» Газманова по кругу, и скучающая родственница - менеджер по распродажам - прикорнула пьяненькая на икеевской тахте. Выгнали-сократили горемычную - весь офис на улицу выставили с громадным кукишем напоследок.

Кризис, господа!

А ведь многие так привыкли к пятничным попойкам, шуточкам Камеди-Клаба, танцам в кредит и прочим отпускам в Анталии - вот их, кстати, тоже отменили аккурат перед Новым Годом. Рассуждения протекают в нижеследующем русле: «За что боролись? То модный хамон вычёркивают, то - Крым заместо Египта предлагают. То - запреты, то - сокращения. Денег нет и купить их не на что». Что-то сломалось и кончилось. Может, утешиться чем-нибудь в стиле ретро? Когда деревья и большими, а мороженое - съедобным. По одному каналу - доктор Лукашин поёт про тётю, по другому - тётя поёт про «Любовь и бедность». Стоило ли крушить социализм, дабы спустя четверть века спасаться милыми советскими фильмами? Обыватель возроптал. Уж и раздались визги: «Это всё Путин не по тому пути повёл, разозлил Америку, не послушался Европу! На кой нам Крым?! Нам жрать нечего! А на какие шиши мы будем деток в люди выводить да пристраивать? Мы-то по Таиландам поездили, покутили, а они?!» Хитромудрые блогеры, зарабатывающие на хлеб с колбасой путём размещения платных текстов, тоже пустили слезу - и недаром: большинство фирм резко уменьшили финансирование маркетинговых программ. Придётся господинчикам из «топа» блогосферы начать работать. Малоприятная перспектива для тех, кто привык жить за счёт баннеров и проплаченных вбросов. Кризис - это проверка. Там поймёшь - кто такой. Друг, враг или - так? Правда, в экстремальных условиях не бывает сторонних и лишних - из той хаты, что с краю.

(

Мне несказанно повезло в жизни! Я поняла это, когда прочитала ряд воспоминаний-откровений о кошмарном и лютом советском детстве, написанные блогерами, политиками и публицистами. Они будто бы сговорились рассказывать всем про липкую кашу в детском саду, холодный, осклизлый омлет в школе, подтухшие котлеты в пионерском лагере и вонючий кофе (срам и помои!) в студенческой столовой.

Особо мерзко их кормили «на картошке», то бишь на сельхозработах, куда загоняли будущих корифеев науки — помогать колхозникам собирать урожай. Это напомнило сцену из какого-то американского док. фильма, где битые мужьями домохозяйки сидели в уютных креслах и выбалтывали психологу все свои...детские обиды. Именно - детские. Мол, освободи прошлое от пут и развяжешь узлы в настоящем. Тогда-то и полегчает.

Ещё бытуют клубы анонимных алкоголиков, например, или ВИЧ-инфицированных. У нас — не то. В наших краях сформировался кружок пострадавших от советского общепита. Клуб Недоедальцев и Пострадальцев. А мне, как выяснилось, просто по-вез-ло! Не было у нас прогорклых сырников и железобетонных саек. И кефир — вкусный, как о том говорит инопланетный персонаж Весельчак из «Гостьи...» Да! Моя бабушка, если и стояла в очередях за колбасой или мясом, то никогда не брала меня с собой (ещё одна психотравма, описанная недоедальцами — это стояние на морозе за каким-нибудь деликатесом - с непременной старенькой бабушкой, которую априори жалко). Впрочем, я никогда не была фанатом колбасно-сосисочных изделий, посему и тут мне подфартило — я прекрасно обходилась без финского сервелата, за который убивались предки недоедальцев.

В моём советском детстве имелись новогодние мандарины, подарочные (тоже новогодние) наборы конфет — кремлёвские башенки, дивно пахнущие настоящим шоколадом, нормальная школьная столовка (нет, я училась не этих ваших элит-питомниках с ин-язами, а в обычной дворовой школе). Моя бабушка неплохо готовила, и котлеты у неё получались именно котлетами, а не тем, о чём вы там пишете, многоуважаемые недоедальцы. Может, будем честными наконец-то? Быть может, вашей маме было попросту некогда баловать вас разносолами? — она всё-таки работала, как подавляющее большинство женщин Страны Советов. Так, яишенку — себе, вам и папе — он всё равно читает «Советский спорт» и ему всё равно, чем «заедать» Рената Дасаева и Елену Водорезову. Или бабушка полагала, что хлеб с маслом и чай с сахаром — лучший завтрак? Её можно понять, учитывая голодноватую юность и военные будни.

Или вы никак не можете накушаться ананасов, которые наконец-то хлынули в 1990-х? Такое, право, ощущение, что некоторые наши современники пытаются списать какие-то нынешние проблемы на...кашу в детском саду (прямо, как те отчаянные домохозяйки - мужьями битые об печку. Или обо что там на Оклахомщине бьют wives and скво?) А мне-то как повезло — я и в детский сад не ходила. Летом — на даче — мы варили варенье и делали прочие заготовки на зиму. Старые — еще послевоенные яблони. Кусты смородины. Дедушка ездил в совхоз «Матвеевский» - выбирать саженцы. Клубника. Повезло мне — дедушка мало того, что до 80 лет ходил на работу, он ещё и в огороде копался. Советские дачи были некий аналогом старорежимных имений — по сути и по духу — а порядочная барыня (из курса классической литературы) завсегда варила крыжовенное да вишнёвое. Бабушка и варила. А у недоедальцев и пострадальцев были какие-то печальные бабули — кормили отварной докторской колбаской и плохо прожаренной картошкой. Точнее — неправильно жареной.

Безусловно, у нас был особый доступ к благам социализма — моя мама работала в министерстве, а потом - в конторе с фирменным лейблом «Зарубежтрансстрой». Да. Там были пресловутые «заказы» с чёрной икрой, колбасой формата «салями» и ещё какими-нибудь солёными орешками импортного развеса. Так я же и не спорю — повезло! А в 1984 году она привезла мне из дьюти-фри коробку датского печенья. Волшебная вещь, если оно настоящее! Но я и наше — овсяное любила кушать. И «Юбилейное» до сих пор люблю. В моём детстве были вкусные глазированные сырки, купленные в обычном гастрономе и нормальное сливочное масло, купленное там же. Недавно прошла реклама на ТВ — как раз рекламировали сырки. Угадайте с трёх заходов, как он называются?

Ладно, скажу: «Советские традиции». С чего бы вдруг нынешним бизнес-боссам давать своей продукции заведомо проигрышное имя? Деловые люди весьма озабочены проблемой нейминга — то есть буквально «называния» того или иного товара для его удачной реализации. (Заодно, раз уж вы сё ещё здесь - посоветую прочесть классику жанра — Филипп Котлер «Основы маркетинга»). Хлебобулочные изделия также не вызывали никаких отрицательных эмоций. Мягкость хлеба проверялась специальной ложечкой, прилагавшейся (привязанной, прикрученной) к витрине. А ещё там водились рогалики, булочки за 3 копейки, булка «Свердловская» бублики и прочие бараночки. Вспоминайте! Вам - тоже повезло. Некоторые тут пишут, что им баранки формата «челночек» (такие длинные) привозили из соседнего городка. А так — дефицит. Опять же не спорю — у каждого был свой СССР и свои баранки.

Да. Растворимый кофе считался дефицитом, как и чай в пакетиках — особенно с добавками. Помню восторг, который вызвал привезённый из-за рубежа пакетированный Pickwick. Или всё те же пресловутые жвачки. Или — финские конфеты с ликёром Fazer. Диковина-хреновина. Примерно, как в том самом фильме «Икра заморская — баклажанная!» Ну, теперь-то вы упились дрянной растворяшкой в своих офисах? Нажевались всяческого бабл-гама? Поняли, что чай должен быть не в красивых пакетиках, а именно — чай? И можно с тортом. Помните «Подарочный» с орешками? Или «Полёт» из безе? А, может, «Птичье молоко»? Вот оно, да, тоже — в дефиците было. А сейчас — дефицита нет, а вкуса — тоже. Точнее, он есть, но за дорого. Наверное, это правильно. Я — за цивилизованный капитализм (раз мы его избрали, как лучший из путей), но и ругать советское детство, мазать его какой-то липкой кашей — ни-ни. Мы были сыты, счастливы и готовы к труду-обороне, чего и вашим детям желаю искренне.

- Что с ним такое? - шепнула пораженная Ленайна, широкоглазая от ужаса.
- Старость, вот и всё, - ответил Бернард самым небрежным тоном. Он тоже был ошеломлён, но крепился и не подавал вида.
- Старость? - переспросила она.
Олдос Хаксли «О дивный новый мир».

В современном мире царит непререкаемый культ молодости. Не «активного долголетия», о котором так много и так энергично говорили в Советском Союзе, а именно – внешнего проявления, оболочки. Откройте любой гламурный или недо-гламурный журнальчик – везде-то вам предложат омолаживающие процедуры, за три дня (или за три недели) превращающие потасканную тушку в упругие стати. Для богатых – подороже, с использованием достижений науки (жалко науку). Для тех, кто победнее – волшебные кремы и маски с «лифтинговым эффектом». Усталая провинциальная бухгалтерша 45 лет от роду, чьи девичьи и профессиональные (что важнее) мечты так и не сбылись, тоже хочет приобщиться к волшебным метаморфозам! Она рассуждает примерно так: «Вот стану снова двадцатилетней красавицей и явится Принц на белом коне, который почему-то затерялся в пути. Или, наконец-то сменю постылую работу и стану креативным дизайнером очень модной одежды. И вообще - не всё же топ-моделям сиять розово-персиковым великолепием на страницах любимого издания!»

Итак, налицо устойчивый культ юной наружности – иной раз при полном небрежении внутренним содержанием. Нет-нет, я не моралист, я не про ум, честь и совесть. Я про здоровье, про внутренности. Иметь в сорок лет двадцатилетнее личико при шестидесятилетнем сердце и таких же измученных всякими чизбургерами почках. Главное – это казать товар лицом. Быть слабым и не мочь подтянуться на турнике – не стыдно. Иметь морщинки и целлюлит – какой ужас! Почитание рафинированной обёртки – встречают-то по одёжке. В этой связи вспомнились благообразные, одинаковые маски больных и уродливых жителей планеты Десса из культовой картины начала 1980-х годов «Через тернии - к звёздам» . Но внешне-то ты юный да гладкий, значит, тебе принадлежит мир. Что характерно, именно сейчас появилась антиутопия Дмитрия Глуховского «Будущее» . Вот вам цитата из этого произведения: «"Источник" - пиршество для глаз, сады свежести, красоты и желания, храм вечной юности. Тут нет ни единого старика и ни одного ребёнка: посетители ‘Источника" не должны испытывать ни малейшего морального и эстетического дискомфорта» . Глуховский нарисовал мир, где всем жителям Европы даровано бессмертие – люди не знают ни старости, ни тлена. Они живут вечно. Правда, есть нюанс…

Как вы, наверное, уже поняли, в этом обществе нет никакого Прекрасного Далёко, никаких межпланетных шахматных турниров, никаких вершин духовности. Интересно, что автор показывает нам две заброшенные и никому не нужные сферы – это религия и космос. Детали – изуродованный храм и старое обшарпанное панно, посвящённое космонавтам. Этому обществу Небо не нужно, в принципе. Ни в виде Бога, ни в виде Проксима Центавра и Тау Кита. Тема такого бездарного (sic!), но моложаво-бодренького грядущего не нова. Вспомним жестокую классику – «О, дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Там тоже – культ юности, резвости и жизнерадостных тел. Не людей, даже не людишек, а именно - тел. Старость им кажется не просто унылой, но и дикой, отталкивающей, патологичной. По сюжету герои, живущие в культурном «раю», сталкиваются с «дикарями», не знающими всех этих живительных процедур и прочих милостей цивилизации. Они видят безобразного, с их точки зрения, старика, а потом и пожилую женщину, которая была некогда обитательницей «дивного мира», но волею судеб очутилась в мире дикарей. Поэтому она состарилась в положенный ей срок, превратившись в «уродливое существо». Примечателен и монолог, который произносит один из персонажей:

«-Мы не даём им дряхлеть. Мы ограждаем их от болезней. Искусственно поддерживаем их внутренне-секреторный баланс на юношеском уровне. Не позволяем магниево-кальциевому показателю упасть ниже цифры, соответствующей тридцати годам. Вливаем им молодую кровь. Постоянно стимулируем у них обмен веществ. И, конечно, они выглядят иначе. Они в большинстве своем умирают задолго до возраста, какого достигла эта развалина. У них молодость сохраняется почти полностью до шестидесяти лет, а затем хруп! - и конец». Не правда ли, сие похоже на то, что мы наблюдаем сейчас? Оболочка восхитительна, здоровье – хуже некуда. Мы и не собираемся жить до ста лет! Танцуй, пока молодой! Актуальный фитнес оттачивает линию бёдер и наращивает мышцу, но ничего не даёт, собственно, для оздоровления. Большинство всех этих шикарных качков сдохнут в любой экстремальной ситуации. Моложавые феи, выделывающие па на очередной модной аэробике, не смогут пробежать даже пять километров. А им и не надо! Эти мускулы и прелести не для покорения вершин, а для чистой красоты. Это искусство ради искусства. И не надо требовать от подтянутого красавчика - супермена сдачи норм ГТО, которые были по плечу его «совковому» прадедушке.

Твой прадедушка умер в возрасте девяноста лет и до конца своих дней трудился на дачном участке, а ты прочёл в ироничной статейке, что старость – это ужасно и уродливо. И несексуально. А что может быть страшнее?! Быть иль не быть после сорока лет? – вот в чём вопрос. Искусство фотошопа достигло небывалого уровня – нас повсюду сопровождают образы никогда не стареющих, вечно молодых дев и юношей с нечеловечески-прекрасными телами. Есть, к чему стремиться. Есть, куда спустить заработанные деньги. В этом – суть. Деньги. Но к этому мы ещё вернёмся. Меж тем, открываем другую знаковую вещь – «Возвращение со звёзд» Станислава Лема. И тут никому не нужен Космос, зато все заняты собой и своими совершенными - гибкими и грациозными - телами. И, разумеется, старость тут некомильфотна. Как некомильфотны такие проявления, как ярость, ревность и риск. Смотрите:

«- Вы седой, Брегг.

Разве это имеет какое-нибудь значение?

Да. Седина означает старость. Никто сейчас не седеет, Брегг, до восьмидесяти, да и после это довольно редкий случай».

В знаменитом фантастическом фильме «Бегство Логана» (1976) общество тоже не знает старости. Но там всё просто – люди доживают до тридцати лет, после чего они должны пройти красивый и торжественный обряд «перерождения». Это у них так называется. На деле же, «стариков» попросту убивают – все прелести нового мира должны быть поделены между юными и пригожими. По логике этого мира, после тридцати лет человек – старик. Зачем его держать на балансе и тратить на него еду, воду и прочее электричество?! Да что там говорить? Даже культовый персонаж советской и постсоветской интеллигенции – Филипп Филиппович Преображенский занимался вопросами омоложения, да и не только ими. Цитирую: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы. И вот на омоложении нарвался». Впрочем, мечты о вечной молодости знакомы человечеству давно – молодильные яблочки не давали покоя ещё героям мифов и сказок. Мне могут сказать - в СССР тоже был своеобразный культ молодости, недаром везде и всюду звучала песня «Чтобы тело и душа были молоды!» Правда, там дальше было про укрепление здоровья путём спорта и круглогодичного закаливания: «Ты не бойся ни жары и ни холода, Закаляйся, как сталь!» Молодость рассматривалась как время созидания и дерзания. Крепкое тело нужно для того, чтобы работать, лазать по горам и прыгать с парашютом. Чтобы иметь здоровое потомство.

Что за всем этим стои́т? Ну, разумеется, капиталы. И немалые. Это очень прибыльный бизнес – омолаживающие процедуры. Даже если они не дают никакого эффекта, всё равно, они дарят хотя бы иллюзию, хотя бы мечту. А многие люди готовы оплачивать хотя бы призрачную грёзу. Ты главное помажь рожицу, а счастье само прискачет или заползёт. Ты, милая, тянись за «поп-звёздами», потому тянуться к звёздам нынче не принято. Там, говорят, ничего и нет, кроме темноты и вакуума. Живи сегодня и здесь. Будь презентабельной и - покупаемой. Запомни – любой работодатель предпочитает стройных девочек и резвых юношей – строго до тридцати пяти. Потом – мыль верёвку и прощайте, голуби! Кстати, о работодателях. В реальной жизни, в нормальных фирмах, где ценится именно работа, а не её шикарная видимость, кадровики вообще не смотрят на возраст. Куда как важнее для них диплом, стаж и желание трудиться. Но девочкам и тётенькам, а также дяденькам уже внушили, что после тридцати пяти они - мусор. Это выгодно тем, кто трудится на ниве омоложения тушки. Пусть тебе сорок, но если ты выглядишь на двадцать, у тебя ещё есть шансы, как в личной, так и в общественной жизни.

Но что же это я всё про деньги-то, а? Ведь за этим стоит и философский вопрос, связанный со страхом смерти . Это базовая человеческая фобия, по сути, подчиняющая себе многие устремления и направленности. Так вот, современным людям – на подсознательном уровне – кажется, что если они молоды телом, если у них юная кожа и блестящие глаза, то смерть их не заметит, проскочит мимо со своей неумолимой косой. Туда, дальше, к сморщенной старушке с её некрасивыми ногами и обрюзглым туловищем. Но смерть почему-то щадит восьмидесятилетних бабулек – наверное, потому что они излучают внутренний свет и мудрость прожитых десятилетий. Они сдали все свои положенные нормы ГТО, выстояли в войну, подняли детей и внуков – у них есть запас прочности. А вот умотанная процедурками леди, выпорхнувшая из SPA-салона, возможно, не протянет и до пятидесяти. Возьмёт рякнется на пути из салона в фитнес-клуб. А, впрочем, ей не больно-то и хотелось доживать до состояния «увы». Она в этот мир развлекаться пришла. А пока – журнальчик и сладенькая статья «Не бабушка, но девушка!» или ещё что-нибудь про «...уведи у дочки парня!» .

Об авторе.
Галина Радковна Иванкина родилась в Москве 28.02.1971. Закончила Московский технический университет связи и информатики (МТУСИ/МЭИС, Новый гуманитарный университет Натальи Нестеровой, Московскую государственную юридическую академию (МГЮА). Историк моды, блогер. Специализируется на истории костюма от Галантного века до «золотых 80-х». Сфера интересов - бытовая культура советской эпохи. Юрист.