Оскар кокошка, виртуальный альбом.

Oskar Kokoschka. 1886-1980 г. Выдающийся австрийский художник-экспрессионист.

В свое время преподаватели венской Художественно-промышленной школы были едины во мнении, что студент Оскар Кокошка не принадлежит к числу многообещающих живописцев; может быть, это и стало главным побудительным мотивом, который позволил Кокошке «взойти» на третье место в большом трио знаменитых художников Вены, после Климта и Шиле.

Место рождения Оскара Кокошки – австрийский городок Пёхларн, расположенный на Дунае, здесь он появился на свет 1 марта 1886. Родовые корни связаны с Чехией, его отец продолжал семейную традицию мастеров ювелирного промысла, изделия которых были известны во всей Праге. Заниматься нелюбимым делом юный Оскар не желал, хотя особого влечения к искусству он тоже не испытывал. С раннего возраста у Кокошки проявился интерес к изучению химии, но преподаватель, увидевший его рисунки, посоветовал родителям развивать художественный дар.

Обучение в Художественно-промышленной школе в Вене (сюда семья переехала в 1902) началось в 1904, особого рвения к занятиям у Кокошки не наблюдалось, его более прельщало сочинение драм в стихах, а также рисование. Преподаватели сразу советовали ему сосредоточиться в направлении графического дизайна, а также уделить внимание гравюре.

Сочинив пьесы «Сфинкс и чучело» и «Убийца – надежда женщин», начинающий художник создал к ним оригинальные рисунки, а афиша последней, отнесена критиками к работам, ярко выражающим дух экспрессионизма.

В 1907-1908 гг. в рисунках Кокошки изобилует тема ню, преимущественно с участием юных моделей, а в 1906 он изображает обнаженную Мату Хари. В творчестве этого периода отчетливо заметно влияние Климта и Ромако, но в большей степени, присутствие дальневосточной художественной традиции.

В 1908 Кокошка участвует в выставке под названием «Кунстшау», организованной Климтом, на которой экспонировалось творчество модернистов. Работы молодого художника принесли ему известность, правда, скандальную. Традиционалисты не воспринимали творчество, изобилующее таким количеством насилия и эротики. Столь оригинальная «известность» привела впоследствии к отчислению Кокошки из Школы.

Не стал исключением, в плане скандальных событий, и 1909, когда на крупной выставке были снова представлены работы, не воспринимаемые представителями традиционного искусства, но на этот раз, Художественные мастерские отказались от сотрудничества с Кокошкой. В этот период судьба облагодетельствовала строптивого художника, а ее «посланцем» выступил Адольф Лоос, известный в венском обществе архитектор-модернист.

В одном из питейных заведений Вены Кокошка выиграл пари, победителем которого должен был стать участник, сумевший поглотить наибольшее количество спиртного. Лоос, выступивший в роли главного болельщика, вскоре ввел художника в богемный мир Вены, познакомил с интеллигенцией, помог не только финансово, но и посоветовал реализовать творческий потенциал, используя жанр портретной живописи. «Психологические портреты», создаваемые Кокошкой вплоть до начала Первой мировой войны, стали изюминкой венского экспрессионизма. Работая над изображениями моделей, художник глубоко проникал во внутренний мир «оригинала». К шедеврам этого периода относят «Портрет Херварта Вальдена». Анализируя технический аспект творчества, следует отметить, что до 1910 автор придавал графизму немаловажную роль.

Также в 1909 творчество художника получило новый импульс, который привел Кокошку к покорению еще одной вершины изобразительного искусства: в компании Лооса он посетил Швейцарию, где зачарованный красотой альпийской природы, написал несколько потрясающих пейзажей. Обратившись в будущем к этому жанру, он достигнет в нем пределов совершенства.

В 1910 Кокошка приезжает в Берлин, где известность не заставляет себя долго ждать. Работая в журнале «Буря», художник, в творческом тандеме с главным редактором Вальденом, превращает издание в рупор авангардного искусства, стремительно подняв его популярность у представителей художественной среды Берлина. Без «Бури» вряд ли бы немецкий экспрессионизм получил столь мощный импульс для развития. Состоялось знакомство с Кандинским. Жизнь художника в это время отразилась в ряде работ, среди которых «Автопортрет с Альмой Малер». Бурный роман с героиней произведения длился с 1911 по 1913, а окончательный разрыв с красавицей, произошедший в 1915, надолго оставил в его душе мучительную рану.

Уход добровольцем на войну был вызван, преимущественно, желанием избавиться от последствий расставания с Альмой, а его участие в боевых действиях закончилось двумя тяжелыми ранениями, полученными в 1915 и, после лечения в Дрездене, Кокошка останется в этом городе до 1924. Здоровье постепенно поправлялось, но в 1919 друзья стали замечать определенные странности в его поведении. Этот период отмечен некоторым уходом от экспрессионизма, доминирующее положение постепенно приобретает пейзажная живопись; иногда работы создавались в импрессионистской манере.

После окончания преподавательской деятельности в Академии искусств (1919-1924), художник стал обладателем крупной суммы денег, полученных от продажи картин, и это позволило ему объездить всю Европу, побывать в Африке и на Ближнем Востоке. Созданные Кокошкой пейзажи, городские виды, отличались красочностью и, пользуясь большим спросом, тут же и продавались.

После гитлеровского вторжения в Европу, художник некоторое время пожил в Чехии, а в 1938, в компании любовницы Ольды Павловской обосновался в Лондоне. В 1947 Кокошка получил британское подданство, а в 1953 переехал жить в Швейцарию, отказываясь от вторичного получения австрийского паспорта. После нескольких лет творческого затишья, художник опять стал использовать экспрессивную манеру живописи, а цвет и рисунок стали изысканно утонченными. К мастеру пришла известность, и он продолжал активно работать до конца 1950-х.

В Швейцарии Кокошка сторонился политической и общественной жизни, и прожил здесь почти тридцать лет.

Уединенная жизнь в курортной зоне Женевского озера проходила в замкнутой атмосфере и, не дожив до девяноста четырех лет одной недели, 22 февраля 1980 Оскар Кокошка умер в Монтрё; в обществе это событие почти не привлекло особого внимания.

Итак, Эгон Шиле...Это первая виртуальная выставка из задуманной мною серии, потом будет французский художник русского происхождения Николя Де Сталь, австриец Кокошка, норвежец Мунк... Картины Шиле я впервые увидел в Вене и...совершенно их не запомнил, может быть потому то они висели в разных залах. Открыл их я для себя уже в Москве, когда разглядывал венские каталоги. Потом был Интернет и все такое..
Мне хочется, чтобы мои выставки были не только собранием вирт

Оскар Кокошка - третий в большом трио венских художников. Его обычно называют после Климта и Шиле. Но, если Климта у нас сейчас знают очень хорошо, благодаря моде на все декоративное, а имя Шиле время от времени можно услышать в связи со спорами о том, что является порнографией, а что - эротикой, то Кокошку у нас совершенно не знают. А зря - художник он весьма самобытный и интересный, широко известный во всем мире. Из наших его можно сравнить, пожалуй, что с Врубелем.

В детстве Кокошка не проявлял склонности к искусству. Он хотел изучать химию, но преподаватель, на которого произвели впечатление рисунки Оскара, рекомендовал его для обучения в Венской Школе Прикладного искусства. Кокошка поступил в Школу в 1905 году, тогда же он начал писать маслом, а в 1907 году он нашел работу в Венских художественных мастерских. Вскоре, однако, Оскар серьезно увлекся литературой. Он взялся переводить детскую книгу, но в результате написал собственный оригинальный текст. Свою первую книгу "Мечтающие юнцы" он сам и проиллюстрировал. Следом были написаны две пьесы "Сфинкс и чучело" и "Убийца, надежда женщин", они, как считают критики, положили начало театру экспрессионизма в Германии. Главными темами пьес Кокошки были: секс, насилие, и антагонизм между мужчиной и женщиной.

В 1908 году работы Кокошки демонстрировались на выставке в Вене, которая была посвящена авангардистской группе, сформировавшейся вокруг Климта. Однако творчество Кокошки из-за сцен насилия и эротики вызвало отрицательную реакцию у традиционалистов, и в конце концов его отчислили из Школы Прикладного искусства. На одном из его рисунков 1906 года была изображена обнаженная авантюристка и танцовщица Мата Хари. Считалось, что она состояла на службе в немецкой разведке, в 1917 году она была расстреляна французами. В 1907 и 1908 годах Кокошка часто рисовал нагих девочек. Одной из его любимых моделей была Лилит Ланг, дочь Мэри Ланг, феминистки и соучредителя прогрессивного журнала "Женские документы".

В 1909 году его работы демонстрировались на крупной выставке, а две пьесы были поставлены в небольшом открытом театре, рядом с выставкой. Сцены насилия опять вызвали скандал, после чего и Художественные мастерские перестали давать заказы Кокошке. Однажды, в одной из венских пивных, он выпил больше всех и выиграл пари. Его главным болельщиком был архитектор-модернист Адольф Лоос, который устроил ему несколько частных заказов. Вскоре Кокошка написал портрет сатирика Карла Кроса, редактора журнала "Факел". Крос по этому поводу сказал: "Весьма возможно, что те, кто знают меня, не будут узнавать меня на портрете. Но те, кто не знают - точно признают".

В 1910 удача улыбнулась Кокошке. Он поехал в Берлин и был принят Хервартом Вальденом, энергичным владельцем и редактором журнала "Буря". Редактор поручил Кокошке делать рисунки для обложки журнала, и почти каждый номер выходил с его обложкой. Ему также устроили контракт с влиятельным дилером Паулем Кассирером. В 1911 году Кокошка возвратился в Вену, и был назначен помощником преподавателя в школу, откуда его когда-то отчислили. Тогда же в Вене состоялась его крупная выставка, которую посетил эрц-герцог Франц Фердинанд. Наследник трона, правда, воскликнул с негодованием: "Этому господину нужно переломать кости!"

В 1911 году у Кокошки начался страстный роман с вдовой великого композитора Густава Малера (1860-1911) Альмой Малер, изящной красавицей, которая была значительно старше художника. В 1912 году Кокошка, не нашел ничего лучше, как оставить преподавательскую деятельность, и выставиться в Кельне, который в то время был центром всего германоязычного авангарда, а затем в Мюнхене.

К 1913 году его отношения с Альмой Малер стали напряженными. Мать Кокошки была категорически против его романа, и даже говорила, что застрелит Альму. Однажды, когда влюбленные путешествовали по Италии, им пришлось наблюдать жестокую сценку в аквариуме Неаполя: морское насекомое жалило и парализовало рыбу. Кокошка счел это символом своих отношений с любовницей.

Он был все еще опальной персоной, когда начал преподавать искусство в венской школе благородных девиц, директриса которой была известна своими прогрессивными взглядами. Однако некоторые из родителей настоятельно возражали против этого, и в результате австрийское правительство отстранило его от преподавательской деятельности. Война, которая вспыхнула в Европе, казалось, должна была все списать. Адольф Лоос использовал свое влияние, чтобы Кокошку зачислили лейтенантом в драгунский полк, славный своими красивыми мундирами. Как только об этом сообщила официальная газета, Кокошку в шикарном наряде сфотографировали, и открытки с его изображением стали продаваться в магазинах, рядом с портретами известных актрис.

В начале 1915 года Кокошка был серьезно ранен в Галиции, пуля попала в голову, а штык пробил легкое. Он лечился в Брно и Вене, начал писать пьесу "Орфей и Эвридика", познакомился с поэтами Рильке и Гофмансталем, но вскоре был опять отправлен на фронт, где окончательно потерял здоровье, получив контузию.

Некоторое время Кокошка провел в Стокгольме, где консультировался у невропатолога, и затем уехал на лечение в Дрезден. После войны политическая ситуация в Дрездене была весьма нестабильна, также, как и всюду в Германии. Кокошка стал членом маленькой левой богемной группы. Здесь он был известен, как "безумный Кокошка". Он страдал, как физически, так и морально. Возможно, это было связано с последствиями его романа с Альмой. Чтобы избавиться от навязчивых идей, он попросил портниху сшить ему тряпочную женщину в натуральную величину, с которой он разговаривал, и даже брал ее с собой в оперу.

В 1919 году Кокошка был официально назначен профессором Дрезденской Академии, и переехал в красивый дом со студией. Его жизнь пошла в гору. Это было время надежд. Композитор Пауль Хиндемит поставил в Дрезденской Государственной Опере музыкальный спектакль по его пьесе "Убийца, надежда женщин". В 1922 году Кокошка был приглашен на венецианское биеннале. Его здоровье теперь улучшилось, и он ведет активный образ жизни. Он оставил свой пост в Дрезденской Академии в 1924 году, просто сообщив об этом швейцару, и покинул город прежде, чем его намерения были обнаружены. Выгодный контракт с финансистом Кассирером дал ему средства для того, чтобы путешествовать. Используя Мюнхен как отправную точку, он объехал всю Европу, и даже побывал в Северной Африке, Египете, Турциии и Палестине. 1931 год принес ему большой успех, несмотря на темнеющий политический горизонт, у него прошли выставки в Кунстхалле в Мангейме и в Галери Жорж в Париже, где его тепло встретила парижская публика. Триумф, однако, обернулся конфликтом. Кокошка требовал большей независимости от своих дилеров; они, в свою очередь, стремились к абсолютному контролю над его творчеством. Кокошка порвал с ними, и обменялся резкими заявлениями в газете.

В 1932 году Кокошка еще раз показал свои картины в Венеции на биеннале, но теперь его встретили здесь неоднозначно. Муссолини дал понять, что не любит творчество Кокошки, и профашистская печать в Германии выступила с рядом нападок на художника. К 1933 году его финансы истощились, и он оставил Париж и переехал в Вену, чтобы быть ближе к матери. Он чувствовал себя неловко в городе, управляемом фашистской администрацией Канцлера Доллфасса, и после смерти матери в том году, уехал в Прагу, и принял чешское гражданство. Австрийское правительство пробовало вернуть художника, предлагая ему руководство Школой прикладного искусства. В 1937 прошла его ретроспективная выставка в Австрийском музее искусства и индустрии, в то же самое время более четырех сотен его работ были удалены от немецких музеев. В Праге он встретил Ольгу Павловску, которая позже стала его женой. В это время началась война в Испании, и Кокошка горячо поддержал республиканцев.

Мюнхенское соглашение 1938 года сделало Прагу небезопасным убежищем. В сентябре Кокошка уехал в Англию. Там было безопасно, к тому же в Англии его искусство было хорошо известно. Однако супруги были отчаянно бедны, в 1939 году они поселились, где дешевле - в Корнуолле. Оскар рисовал местные пейзажи акварелью, а Ольга торговала выпечкой в магазине, чтобы как-то свести концы с концами. В следующем году, они перебрались в Лондон, поскольку Кокошка был убежден, что соседи с подозрением относились к ним. Но Лондон угнетал его: "Что я должен сделать в этом дыре (так он называл свою лондонскую квартиру)? Я должен придумать новые темы для моих картин. Когда наступает весна, я чувствую себя, как перелетная птица, хочется оставить город и рисовать что-то простое, например, кузнечиков. Когда я возвращаюсь в город, пейзажи превращаются в политические картины. Мучают сердечные боли, но я не могу от этого избавиться".

Благосостояние Кокошки улучшается после войны. В 1945 году он получил символическую награду в разбитой войной Вене: выставку, в которой, кроме его картин, были представлены работы Климта и Шиле, к тому времени обоих их уже не было в живых. В 1947 году была большая ретроспективная выставка в Кунстхалле в Берне, а в 1952 году его творчеству было посвящено 26-е биеннале в Венеции. Кокошка стал британским гражданином в 1947 году, но он не стремился оставаться в стране, где чувствовал себя неуютно. В 1953 году он возглавил международную Летнюю академию изобразительного искусства в Зальцбурге, и таким образом, восстановил связь с Австрией, где начал свою карьеру, и в этом же году поселился на одном из курортов Женевского озера. Теперь он был чрезвычайно знаменитым художником, но держался в стороне от политической и общественной жизни, поэтому его смерть в 1980 году на курорте в Монтрё прошла довольно незаметно.

В творчестве Кокошки явно прослеживается эволюция стиля и интересов. До Первой мировой войны он рисовал, главным образом, портреты, которые замечательны глубиной проникновения во внутренний мир модели. Стиль художника этого периода характеризуется тонкой трактовкой форм и свободой от описательного реализма. Однако постепенно в его манере стал проявляться больший интерес к технике живописи. Но при этом сохранялось и тонкое восприятие модели. В 1920-е годы Кокошка считался одним из наиболее одаренных немецких экспрессионистов. В этот период он обратился к пейзажу, который стал его любимым жанром. Интровертный характер его ранних произведений теперь уступил место работам, в которых импульс черпался извне; в них использовались смелые пластические природные формы, вылепленные пастозными мазками в ярких тонах. Во время Второй мировой войны в творчестве Кокошки наступило временное затишье, но затем последовали работы, в полной мере сохранявшие экспрессивность и гораздо более тонкие по цвету и рисунку.

По тексту Эдварда Льюси-Смит

Другие выставки на этом сайте:

«Тем октябрьским вечером 1919 года в Венском оперном театре намечалась громкая премьера новой оперы Рихарда Штрауса «Женщина без тени». Фойе, расписанное художником Швиндом причудливыми красно-золотыми цветами, заполнилось зрителями еще за час до начала представления, но никто не спешил проходить в зал, предпочитая пообщаться со знакомыми и послушать свежие сплетни.

Говорят, Мария Ерица, солистка Венской оперы, прозванная «молнией» за свою красоту и непростой характер, уже наставила рога барону Фредерику фон Подраги, за которого недавно вышла замуж. А бывшая любовница Юнга, фрау Шпильрейн-Шефтель, теперь ни на шаг не отходит от его учителя, доктора Фрейда.

Оскар Кокошка. «Автопортрет (Дегенеративный художник)», 1937 г.

Дамы переговаривались, обмахиваясь веерами в восточном стиле, а мужчины почти не поднимали взгляд: им крайне импонировала послевоенная мода на женские платья не ниже лодыжек. Но уже к первому антракту внимание всей без исключения публики было приковано к пятой ложе второго уровня. Тут и там раздавались отрывочные высказывания: «Кокошка?», «С женщиной?», «Она в точности как живая», «Позвольте, он кормит ее мороженым!», «Похожа на фрау Малер».

В ложе было всего двое: Оскар Кокошка и его загадочная спутница, от которой художник не отвлекался ни на минуту: то обмахивал ее ярко-красным веером, то оживленно что-то ей рассказывал. Между тем сидевшая в полумраке ложи спутница, одетая в шикарное платье синего бархата, оставалась безучастна к этим проявлениям внимания.

В ложу то и дело заглядывали приятели Кокошки, и каждому он представлял свою спутницу как «моя Альма». Лицо очередного приятеля вытягивалось, когда он, согнувшись в игривом поклоне, замечал, что пухлая рука женщины была тряпичной. Ошарашенный гость тут же переводил взгляд на лицо — такое же тряпичное, как и рука, с неморгающими глазами и ярко-красным ртом.

Кокошка выбрал идеальную спутницу, не мешавшую наслаждаться своеобразной музыкой Штрауса: он пришел с куклой.

Дикое дитя Вены

Время от времени Густаву-Иосифу все же приходилось превозмогать себя и чинить часы и украшения обычных горожан. Ведь, надо сказать, помимо Оскара у него было еще трое сыновей, и все имели привычку питаться.

Кокошки перебрались в Вену: здесь и заказов побольше, и образование мальчикам можно дать получше. Из всех сыновей Густава-Иосифа маленький Оскар был самым любознательным и пытливым. Постепенно он осваивал ювелирное ремесло, работая подмастерьем у отца.

Как-то само собой решилось, что Оскар пойдет учиться на химика: отрасль перспективная и, должно быть, прибыльная. Подросток послушно ходил на занятия в химическое училище, а в свободное от формул и склянок время почему-то рисовал.

Это были странные рисунки: небрежные штрихи, искаженные лица и — а вот это как раз объяснимо — обнаженные девичьи тела. Рисунки так и остались бы сублимацией юношеского либидо, если бы один из сердобольных преподавателей не посоветовал Кокошке отправить их на конкурс в Венскую школу прикладного искусства.

Неожиданно для 19-летнего Оскара его любительские наброски заняли первое место, и горе-химик получил стипендию на обучение в школе. Перемена была настолько невероятной, что Оскар предпочел не сообщать о ней родителям и скрывал от них правду о своем «химическом» образовании еще пару лет.

Кокошка в Венской школе ремесел

Например, уже в 1907 году на сцене только открытого и уже чрезвычайного модного кабаре «Летучая мышь» была поставлена его первая пьеса «Пятнистое яйцо», сыгранная собственноручно сделанными Кокошкой маленькими куклами. А один наивный финансист как-то заказал Кокошке книгу для детей и юношества — со стихами и иллюстрациями.

Видимо, понятия о юношестве у банкира и художника слегка разнились, поскольку вместо невинной книги с легким для восприятия сюжетом заказчик стал обладателем опуса «Мечтающая юность». Произведение было иллюстрировано откровенными картинками и содержало глубокомысленные стихи вроде:

Красная маленькая рыбка
Маленькая рыбка красна
Мой нож тоже красен
Красны мои пальцы
В чаше рыбка брюшком вверх проплыла

Следующая пьеса под интригующим названием «Убийца — надежда женщин» вызвала огромный общественный резонанс и с легкого пера одного венского газетчика принесла Кокошке прозвище «Дикое дитя Вены». В 1908 году на показательной выставке Венской школы ремесел император Франц-Иосиф удостоил работы Кокошки комментарием: «Что за уродство?»

На следующий же день Оскара лишили стипендии и отчислили из школы. Но чех не собирался отказываться от творчества. Он боготворил искусство за возможность выразить себя, свои чувства, метания… Ну и, конечно, за возможность вдоволь рисовать обнаженных девушек-натурщиц, которые к тому же не отличались строгими моральными устоями.

Хотя даже благовоспитанные особы не могли устоять перед приятной внешностью Оскара и его напором. Оскар отличался страстным темпераментом и любил разыгрывать драму. Он мог всю ночь простоять под окнами понравившейся девушки, вымокнуть до нитки, заболеть, упасть перед ней на колени, целовать ее ноги…

Правда, завоевав девушку, Кокошка быстро к ней охладевал, поэтому каждый месяц менял адрес ночных стоянок под окнами. Оскар считал, что еще не встретил ту самую, способную принести ему истинные страдания. Но он ждал с нетерпением. И вот теплым осенним вечером 1911 года…

Художник и муза

— Позвольте представить вам мою дочь Альму Малер! — Художник Карл Молл протянул руку подошедшей статной молодой женщине в черном платье.

— Позвольте освежить вашу память: я дочь вашего покойного учителя, жену которого вы соблазнили после его смерти. — Альма, так и не подав руки отчиму, кивнула Кокошке. А тот стоял совершенно очарованный прямотой и грубостью этой пышногрудой богини в трауре. Карл Молл не пользовался благосклонностью венского художественного общества, и видеть, как его ставят на место, было довольно приятно.

Любовница, муза и предмет помешательства Кокошки - Альма Малер

Провожая гостя до дверей, Альма без тени улыбки или кокетства сказала:
— Портрет моего отчима, который вы нарисовали, исключительно хорош. Вы передали его двуличную, алчную и жестокую натуру. Это редкий дар для художника.

Из подъезда Оскар вышел окрыленный. «Она была так обольстительна в своем траурном платье! Она меня околдовала!» — вспоминал Кокошка много лет спустя. Уже через час он отправил фрау Малер первое любовное послание.

Альма не отличалась классической красотой — напротив, имела крупные черты лица, полную фигуру и тяжелую поступь. Но мужчин будто гипнотизировала.

За ней ухаживали Густав Климт и композитор Александр фон Цемлинский. Покойный муж Альмы, директор Венской оперы и композитор Густав Малер, посвятил ей свою самую известную симфонию — Восьмую. Последним ее любовником был архитектор Вальтер Гропиус, и Кокошка с радостью занял освободившееся место.

Их отношения напоминали бурю, выматывавшую и беспощадную. Особенно старался Кокошка. Уже в пожилом возрасте Альма вспоминала: «Мы постоянно занимались любовью. Когда случались перерывы, Оскар рисовал меня». И добавляла: «Он напоминал большого ребенка. Мог хохотать над шуткой и уже через секунду носиться по комнате в негодовании, размахивая руками».

Во время романтического путешествия в Италию они зашли в Аквариум в Неаполе и там стали свидетелями любопытной сцены, разыгранной природой: медуза ужалила рыбу и парализовала ее. Оскар тут же распределил роли: он — рыба, а она — медуза.

Охлаждение между художником и музой-медузой совпало с началом Первой мировой войны. Оскар утомлял Альму. Он требовал, чтобы они поженились, но куда престижнее быть вдовой великого композитора Малера, чем женой полубезумного чеха Кокошки.

И это несмотря на то, что карьера Оскара пошла в гору. Его даже пригласили преподавать в Венскую школу ремесел, то есть в ту, из которой несколькими годами ранее отчислили.

Сохранилась запись из дневника Альмы: «Сегодня во время близости я отказалась ударить Оскара. Тогда он начал нашептывать мне казни, которые придумал для лечащего врача моего покойного мужа. Это было отвратительно». Терпение женщины иссякло, когда Кокошка, запрещавший ей аборт, после операции выкупил в больнице окровавленную простыню и демонстрировал ее в венских кабаках.

Отвергнутый Кокошка, вдохновившись собственным горем, за пару суток написал свою самую известную картину — «Невеста ветра».

Одна из самых известных картин Кокошки. «Невеста ветра»

Фото Оскара Кокошки в драгунской форме перед отправкой на фронт.

Открыв дверь, фрау Кокошка потеряла дар речи. Перед ней стоял призрак ее погибшего сына. Два года прошло с того момента, как все венские газеты опубликовали некрологи Оскару Кокошке. Мать уже пережила утрату, отметив ее поседевшими волосами, — и вот он стоит перед ней живой. Женщина кинулась на грудь сына с рыданиями, только теперь ее душили слезы радости.

Оскар подробно рассказал историю своего магического воскрешения. Он действительно был в гуще сражения. Его ранили в голову, и он упал с лошади. Ходившие по полю солдаты добивали агонизировавших противников.

Один из них на всякий случай проткнул Кокошку копьем и, как выяснилось, задел легкое. Все эти обстоятельства не помешали художнику выжить. Оскара подобрали врачи, и он был взят в плен в Галиции. Несколько месяцев Кокошка не мог вспомнить ни своего имени, ни рода занятий, ничего.

Оправившегося безымянного драгуна обменяли на пленных союзников и затем снова отправили на фронт. Долго Кокошка не протянул: у него случился нервный срыв. Военный врач признал Оскара психически нестабильным (наконец-то признание на официальном уровне!). С этой характеристикой художник был отпущен домой, благо память к нему вернулась в полном объеме.

Вернулась и былая страсть к Альме, вышедшей тем временем замуж за архитектора Гропиуса. Поскольку восстановить отношения с бывшей любовницей не представлялось возможным, Кокошка нашел более оригинальный способ вернуть в свою жизнь любовь.

Мечта фетишиста

В июле 1918 года Оскар озадачил мюнхенскую художницу Гермину Моос странным заказом. Ему нужна кукла, похожая на настоящую женщину — вполне определенную женщину. Он заплатит, благо недостатка в заказах у «чудом воскресшего» художника не было.

В Мюнхен полетели письма с подробными инструкциями: «Прошу вас, уделите особое внимание изгибам женского тела. Они должны быть такими, чтобы, гладя их, я испытывал наслаждение… Возможно ли, чтобы у куклы открывался рот и в нем были зубы и язык? Надеюсь на вас!»

Гермина Моос рядом с выполненной её для Кокошки секс-куклой.

В письме Гермине Моос он писал: «Едва ли ее кожа так же нежна и тонка, как кожа настоящей женщины!» Кроме того, кукла была набита пухом, что осложняло процесс одевания. «Натянуть на нее чулок так же невозможно, как просить парижскую танцовщицу вальсировать с медведем!» — негодовал художник. Тем не менее Кокошке все же удалось нарядить куклу, после чего в компании безмолвной спутницы он стал посещать все светские мероприятия Вены.

Кукла прибавила Оскару популярности, но счастья так и не принесла. В своем позднем автобиографическом очерке «Фетиш» Кокошка писал, что кукле не удалось удовлетворить его сексуально, постепенно она даже стала раздражать художника. Пришло время положить конец этой истории.

«Я нанял оркестр… Венецианская куртизанка, с которой я был близок, одетая в плать­е с глубоким декольте, настаивала, чтобы я вынес куклу. Она жутко ревновала к моей набитой пухом Альме и все спрашивала, спал ли я с ней. Мой друг принес-таки куклу и даже провел ее перед всей компанией на манер современных показов мод. Под занавес вечеринки мы отрубили кукле голову, и я разбил об эту голову бутылку красного вина. Как же мы напились!»

О. Кокошка. «Автопортрет с куклой».

После Венской биеннале 1922 года, где произведения чеха, как всегда, расхвалили, Кокошка заскучал. Он передал швейцару Дрезденской академии записку, в которой сообщал, что оставляет пост профессора, и, ни с кем не попрощавшись, уехал путешествовать. В странствиях по Европе и Африке он провел следующие десять лет.

Изгнание дегенерата

Успех, творческий и финансовый, вскружил художнику голову, и он не сразу заметил, как меняется настроение в Европе. И вдруг на очередной выставке в Италии Кокошку против обыкновения не вознесли, а раскритиковали. Оказалось, Муссолини заранее дал понять, как он относится к «мазне» чеха, а редкий критик решился бы с ним спорить.

Негодующий Кокошка уехал в Вену к матери. Оскар дал ей умереть спокойно, скрыв творившиеся в стране события, а особенно новость о том, что его картины заняли почетное место на выставке «Дегенеративное искусство», организованной Геббельсом.

Похоронив мать, Кокошка бежал в Прагу. Там его настигло другое малоприятное известие: более четырехсот его работ изъяты из музеев Германии. Какие-то уничтожены, какие-то рассованы по подвалам. Пути назад нет, решил Оскар и принял чешское гражданство.

Единственное, что утешало его в тот период, так это знакомство с молодой чешкой Ольдой Павловской. Она сильно напоминала Альму — тяжелой фигурой и густыми темными волосами. Но характер у Ольды был покладистый, она не уставала от перепадов настроения Кокошки, от его непостоянности. Оскар, стоявший на пороге пятидесятилетия, пресытился случайными связями и после смерти матери особенно нуждался в друге, который всегда был бы рядом. Если этим другом окажется молодая девушка с большой грудью — что ж, еще лучше.

О. Кокошка. «Автопортрет с Ольдой».

Оскар и Ольда поженились в Праге, перед тем как в 1939 году бежать от фашистской власти в Англию. К несчастью, это была единственная страна в Европе, где о Кокошке толком никто не слышал. Молодожены поселились в рыбачьем поселке Полперро, что в Корнуэлле. Денег не хватало хронически.

Художнику, чьи картины коллекционировали, перекупали и выставляли в лучших галереях мира, приходилось сидеть в тени панамы и за гроши рисовать праздно шатавшихся по причалу туристов. Унижение было настолько велико, что душевное расстройство Оскара усугубилось.

У него развилась паранойя. Каждый день, возвращаясь с причала, Кокошка дрожащим голосом объяснял Ольде, что соседи «против него» и что им необходимо бежать. Впрочем, побег в Лондон не улучшил настроения художника. «Что я делаю в этой дыре? — делился Кокошка с дневником. — Мне нужно искать новые объекты для моей живописи. Мне следует уехать из города и искать нечто истинное. Кузнечика или что-то в этом роде».

На службе у большевиков

Кокошка внимательно следил за новостями с фронта. Близко к сердцу художник воспринял Сталинградскую битву, ведь когда-то он сам побывал на Восточном фронте. Неожиданно Оскару предложили хороший заказ — написать портрет советского посла Ивана Майского.

К досаде Ольды, откладывавшей каждый фунт, Кокошка согласился на странных условиях. Весь значительный гонорар художника за портрет должен быть поделен между пострадавшими во время битвы при Сталинграде немцами и русскими.

Работа сразу не задалась. Майский пришел на первый сеанс с газетой и на протяжении следующих 29 сессий с ней не расставался. Оскорбленный Кокошка съязвил: «Не могли бы вы перевернуть страницу? Я уже перерисовал эту сторону», но Майский иронии не заметил. Портрет получился настолько самобытным, что советское правительство не захотело за него платить, благодаря чему он по сей день хранится в Галерее Тейт.

Мрачный посол, уткнувшийся в газету, изображен на фоне размытой фигуры Ленина. Той самой, которую планировали воздвигнуть на Дворце Советов.

Эпилог

Если первая половина жизни Оскара Кокошки прошла под знаком сresсendo, то есть нарастания громкости происходящих с ним событий, то последние тридцать лет можно обозначить знаком diminuendo, то есть затишьем. Обратимся же к самой короткой, заключительной главе жизни художника, пока окончательно не запутались в музыкальных терминах.

После войны граждане Великобритании Оскар и Ольда покинули ее, чтобы обосноваться в Зальцбурге. Фашисты вышли из моды, Кокошка снова в нее вошел. Его картины вернулись в музеи, многие из них переплыли океан, чтобы украсить стены нью-йоркского Гуггенхайма.

Чета Кокошек чаёвничает в своём швейцарском доме.

Но Оскар больше не шокировал общественность, он, напротив, искал уединения, нарушая его лишь ради учеников своей Школы видения. Ольда по-прежнему была рядом и потакала всем прихотям пожилого мужа, даже его просьбе связаться с Альмой, чтобы «установить с ней человеческие отношения». Но Альма наотрез отказалась встречаться с бывшим любовником, к тому же вскоре она умерла.

Сам Кокошка скончался в 1980 году в объятиях Ольды, за неделю до своего 94-го дня рождения».