Английская литература

Оскар Фингал О"Флаэрти Уиллс Уайльд

Биография

УАЙЛЬД, ОСКАР (Wilde, Oscar), допустимо также - Уайлд (1854−1900), английский драматург, поэт, прозаик и критик. Полное имя - Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд. По происхождению - ирландец. Родился 18 октября 1854 в Дублине в весьма известной семье. Отец, сэр Уильям Уайльд, был врачом-офтальмологом с мировым именем, автором множества научных трудов; мать - светская дама, писавшая стихи об Ирландии и освободительном движении, и считавшая свои приемы литературным салоном. Молодой Уайльд рос в атмосфере поэзии и аффектированно-театральной экзальтации, что не могло не сказаться на его дальнейшем творчестве и образе жизни.

Окончив школу, он проводит несколько лет в привилегированном дублинском колледже Троицы (Тринити-колледж), после чего поступает в Оксфорд. Здесь, под влиянием лекций Джона Рескина, поэтов-романтиков и искусства прерафаэлитов, формируются эстетические взгляды блестящего студента (Уайльд закончил Оксфорд с отличием). Культ Прекрасного, горячим пропагандистом которого стал Уайльд, привел юношу к бунтарству против буржуазных ценностей, но к бунту скорее чисто эстетическому, проявлявшемуся не только в изысканно-красивых стихотворениях, но и в нарочито-эпатажном стиле одежды и поведения - экстравагантный костюм с подсолнухом в петлице (позже подсолнух заменит знаменитая уайльдовская зеленая гвоздика), искусственно-манерные, почти ритуальные речевые интонации. Чуть ли не впервые в истории культуры художник, литератор рассматривал всю свою жизнь как эстетический акт, став предтечей знаменитостей русского Серебряного века, футуристов, или наиболее последовательного приверженца эпатажного стиля жизни - Сальвадора Дали. Однако то, что в 20 в. стало почти художественной нормой (во всяком случае, рассматривалось как допустимое), для викторианской Англии конца 19 в. было непозволительным. Это в итоге привело Уайльда к трагедии. Уже первый поэтический сборник Уайльда - Стихотворения (1881) продемонстрировал его приверженность к эстетическому направлению декаданса (фр. decadence - упадок), которому свойственны культ индивидуализма, вычурность, мистицизм, пессимистические настроения одиночества и отчаяния. К этому же времени относится и первый его опыт в драматургии - Вера, или Нигилисты. Однако следующие десять лет он драматургией не занимался, обращаясь к другим жанрам - эссе, сказкам, литературно-художественным манифестам. В конце 1881 у.е.хал в Нью-Йорк, куда его пригласили прочитать курс лекций по литературе. В этих лекциях Уайльд первые сформулировал основные принципы английского декаданса, позднее подробно разработанные в его трактатах, объединенных в 1891 в книге Замыслы (Кисть, перо и отрава, Истина масок, Упадок искусства лжи, Критик как художник). Отрицание социальной функции искусства, приземленности, правдоподобия, солипсистская концепция природы, отстаивание права художника на полное самовыражение нашли свое отражение в известных произведениях Уайльда - его сказках, впрочем, объективно вырывающихся на пределы декаданса (Счастливый принц и другие сказки, 1888; Гранатовый домик, 1891). Нельзя не отметить волшебного, поистине завораживающего обаяния этих очень красивых и грустных историй, несомненно, адресованных не детям, но взрослым читателям. Однако с точки зрения театрального искусства в сказках Уайльда важнее другое: в них выкристаллизовался эстетический стиль отточенного парадокса, отличающий немногочисленную драматургию Уайльда, и превращающий его пьесы в уникальное явление, почти не имеющее аналогов в мировой литературе. Пожалуй, единственной корректной стилистической аналогией пьесам Уайльда можно считать драматургию Бернарда Шоу - при всей полярности их творческих и жизненных принципов. Однако до возвращения к драматургии, в качестве своеобразного перехода к ней от сказок, по заказу американского издателя, Уайльд пишет свой самый крупный роман «Портрет Дориана Грея» (1890), в котором писатель внятно очертил круг своей проблематики. Эстетизация безнравственности, концепция циничного гедонизма, пряное очарование порока, процветающего в роскошных интерьерах аристократических салонов - все это чуть позже перейдет в изысканные комедии Уайльда. Однако пьесы эти окажутся совершенно иными. В лишенных крутого замеса символического мистицизма Портрета Дориана Грея блестящих парадоксальных диалогах откровенный цинизм сконцентрирован столь густо, что волей-неволей возникает ощущение сатиры. Недаром его пьесы в сценической трактовке зачастую выступают в жанре социально-разоблачительной комедии. Все пьесы Уайльда написаны в начале 1890-х: Веер леди Уиндермир (1892), Женщина, не стоящая внимания (1893), Святая блудница, или женщина, осыпанная драгоценностями (1893), Идеальный муж (1895), Как важно быть серьезным (1895), и сразу поставлены на лондонской сцене. Они пользовались большим успехом; критики писали о том, что Уайльд внес оживление в английскую театральную жизнь, о продолжении драматургических традиций Шеридана. Однако с течением времени стало ясно, что эти пьесы вряд ли можно отнести к простым «комедиям нравов». Сегодня именно О. Уайльд, наряду с Б. Шоу, справедливо считается основоположником интеллектуального театра, в середине 20 в. получившего свое развитие в течении абсурдизма. (См. статью театр Абсурда). В 1890-е практически все творчество Уайльда сопровождалось громкими общественными скандалами. Первый из них возник при появлении Портрета Дориана Грея, когда широкое обсуждение романа свелось к обвинению автора в безнравственности. Далее, в 1893, английская цензура запретила к постановке драму Саломея, написанную на французском языке для Сары Бернар. Здесь обвинения в безнравственности были куда серьезнее, поскольку в декадентскую стилистику был переведен библейский сюжет. Сценическую историю Саломея обрела лишь в начале 20 в., с расцветом символизма: в 1903 ее поставил знаменитый немецкий режиссер Макс Рейнхарт; в 1905 Рихард Штраус написал по мотивам пьесы оперу; в 1917 в России прогремел спектакль Александра Таирова с А. Коонен в главной роли. Но главный скандал, разрушивший не только драматургическую карьеру, но и всю его жизнь, разразился в 1895, вскоре после премьеры последней комедии драматурга. Уайльд, обороняясь от общественного обвинения в гомосексуализме, подал в суд на маркиза Квинсберри, отца своего ближайшего друга Альфреда Дугласа. Однако Дуглас, фактически разлучивший Уайльда с семьей и бывший у него на роскошном содержании в течение трех лет, на суде выступил свидетелем обвинения. Уайльд был осужден за безнравственность и приговорен к тюремному заключению. Названия пьес Уайльда тут же исчезли с афиш театров, имя его перестало упоминаться. Единственным коллегой Уайльда, ходатайствовавшим о его помиловании - правда, безуспешно - стал Б.Шоу. Два года, проведенные писателем в тюрьме, обернулись двумя последними литературными произведениями, исполненными огромной художественной силы. Это прозаическая исповедь De Profundis (Из бездны), написанная во время заключения и опубликованная посмертно, и поэма Баллада Редингской тюрьмы, написанная вскоре после освобождения в 1897. Она была опубликована под псевдонимом, которым стал тюремный номер Уайльда - С. 3.3. Больше он ничего не писал. Приняв имя Себастьяна Мельмота (очевидно, под влиянием популярного романа Мельмот-скиталец, принадлежавшего перу его дальнего родственника, писателя Чарльза Роберта Мэтьюрина), Уайльд уезжает во Францию. Один из самых блистательных и утонченных эстетов Англии 19 в. проводит последние годы своей жизни. Умер Уайльд 30 ноября 1900 в Париже.

Оскар Фингал О"Флаэрти Уиллс Уайльд (16.10.1854 г. - 30.11.1900 г.), родился в 1854 в семье известного в мире врача-офтальмолога. Молодой Оскар с детства был окружен атмосферой поэзии, что, что естественным образом, сказалось на его жизни и творчеством восприятии.

Школьное обучение до девяти лет Уайльд получал на дому. А в 1864 поступил в Королевскую школу Портора, расположенную в графстве Фермана в г. Эннискиллен. Порторскую школу писатель окончил с золотой медалью, где его удостоили стипендией, предназначенной для учебы в Тринити-колледже в Дублине. Молодые годы Уайльд проводил в отцовской загородной вилле в Мойтуре.

В 1874 г. Оскар поступил в колледж Магдалины в Оксфорде. Закончив обучение в 1878 г., Оскар Уайльд переезжает в Лондон, где легко вливается в светское общество.

В 1882 г. Уайльд уезжает в Нью-Йорк, где читает целый курс лекций о литературном искусстве. Проводя такие лекции Оскар впервые формулировал основы принципы и основы английского декаданса, которые позже были объединены в 1891 г. в книге «Замыслы».

25.05.1895 г. Оскара Уайльда осудили в «грубой непристойности» в отношениях с мужчинами и приговорили к каторге на два года. Это судебное разбирательство началось гораздо раньше, когда Уайльд пытался защитить свои отношения с Альфредом Дугласом, отрицая их сексуальную подоплеку.

Срок своего наказания Оскар отбывал в тюрьмах Пентонвилля и Уандсворта. А в 1895 г. его перевели в другую тюрьму в Рединге. Там Оскар находился полтора года, что сильно подорвало его душевное состояние. Множество друзей отвернулись от него, и даже Дуглас так ни разу и не написал ему.

Оскар Уайльд родился 16 октября 1854 года (по другим данным – 1856 года) в Дублине, в семье истинных ирландцев. Его мать была поэтессой и публицистом, владела литературным салоном и ярко выражала свой протест против британской власти. Уайльд-старший работал врачом, а по совместительству – исследователем-этнографом и археологом. Семья интеллигентов с детства привила Оскару любовь к книгам и эстетически прекрасным вещам.

В Мадлен-колледже Оксфордского университета Оскар Уайльд выучил греческий язык, освоил латынь и проявил литературный талант. Окончив колледж, он начал изменять свою внешность, пытаясь «создать самого себя». Оскар Уайльд одевался в бархатные пиджаки, выбирал красочные галстуки и банты. Он носил длинные волосы, а в руках часто держал прекрасную лилию. От природы Уайльд был высоким, широкоплечим, коренастым, больше походя на атлета, чем на эстета.

Оскара называли «профессором эстетики»: со временем он напрочь отказывается от длинных волос и отказывается от излишеств в одежде. Хотя, если честно, экстравагантность всегда была частью его жизни. К примеру, Уайльд спокойно мог использовать свою жену в качестве манекена для собственной одежды, которую прямо на ней и совершенствовал. К слову, у знаменитого писателя-эстета, хоть его и обвиняли в гомосексуализме, было два сына.

Оскар Уайльд имел хороший вкус во всем, начиная от еды и напитков и заканчивая модой. Это заметили современники экстравагантного ирландца, и под его влиянием модные тенденции изменялись. Кроме того, «профессор эстетики» был еще и отличным собеседником, благодаря чему стал героем многих романов, стихов и оперетт.

В 1881 году вышла в свет первая книга Уайльда – сборник стихов под простым и понятным названием «Поэзия». Через год он отправляется в США и Канаду, где читает лекции по искусству и не совсем удачно рекламирует здешней публике, не интересующейся западноевропейским модерном, свое драматургическое творчество. Возвратившись в Британию, Уайльд работает редактором журнала, в 1888-1889 годах издает сборники сказок «Счастливый принц» и «Гранатовый домик», роман и сборник рассказов «Преступление лорда Артура Сэвила». Истинное признание писатель получает в 1892-1895 годах, когда публикует свои комедии. Вместе со славой пришло и богатство, и зависть.

Многие его поступки напоминают Дориана Грея. Оскар Уайльд, как и его герой, боится не успеть испробовать все, что только можно. Он тоже навещает сомнительные заведения, из-за чего к нему начинают относится с предубеждением. В результате в 1895 году его отправили на каторгу за гомосексуализм и сексуальные извращения.

После выхода из тюрьмы Уайльд стал изгнанником. Его пьесы были запрещены к показу, книги – изъяты из продажи. Писатель, изменив имя, переселился во Францию, где и жил до конца своих дней в нужде – и материальной, и моральной. Умер Оскар Уайльд 30 ноября 1900 года, не дожив месяц до начала нового столетия.

Оскар Уайльд, библиография

Все книги Оскара Уайльда:

Пьесы
«Вера, или Нигилисты»
«Герцогиня Падуанская»
«Саломея»
«Веер леди Уиндермир»
«Женщина, не стоящая внимания»
«Идеальный муж»
«Как важно быть серьёзным»
«Святая блудница, или Женщина, покрытая драгоценностями»
«Флорентийская трагедия»
Романы
«Портрет Дориана Грея»
Повести и рассказы
«Кентервильское привидение»
«Преступление лорда Артура Сэвила»
«Портрет господина У. Г.»
«Натурщик-миллионер»
«Сфинкс без загадки»
Сказки
Из сборника «„Счастливый принц” и другие сказки»:
«Счастливый Принц»
«Соловей и роза»
«Великан-эгоист»
«Преданный Друг»
«Замечательная ракета»
Из сборника «Гранатовый домик»:
«Юный король»
«День рождения Инфанты»
«Рыбак и его Душа»
«Мальчик-звезда»
Поэмы
«Равенна»
«Сад Эроса»
«Мотив Итиса»
«Хармид»
«Пантея»
«Humanitad»
«Сфинкс»
«Баллада Редингской тюрьмы»
Стихотворения в прозе
«Поклонник»
«Творящий благо»
«Учитель»
«Учитель мудрости»
«Художник»
«Чертог суда»
Эссе
«Душа человека при социализме»
Сборник «Замыслы»:
«Упадок искусства лжи»
«Кисть, перо и отрава»
«Критик как художник»
«Истина масок»

Уайльд Оскар Фингал О’Флаэрти Уилс (1854-1900 гг.)

Английский писатель и критик. Ирландец по национальности. Окончил Оксфордский университет (1879 г.). Сборник «Стихотворения», выпущенный в свет в 1881 г., имел успех. В 1882 г. совершил турне по городам США, выступая с лекциями по эстетике; в США издал революционную мелодраму «Вера, или Нигилисты», выразившую бунтарские настроения молодого писателя, и стихотворную трагедию «Герцогиня Падуанская». Вернувшись в Лондон, сотрудничал в газетах и журналах. Был осужден на два года тюремного заключения по обвинению в безнравственности (1895-1897 гг.), по выходе из тюрьмы поселился в Париже. Душевный надлом получил отражение в поэме «Баллада Редингской тюрьмы» и в посмертно опубликованной исповеди «De Profundis» (1905 г.).

Сказки «Счастливый принц», «Звездный мальчик» и «Стихотворения в прозе» Уайльда лиричны, возвышенны по стилю и содержанию. «Кентервильское привидение», «Преступление лорда Артура Севиля» - остросюжетные новеллы, пронизанные иронией. Образец интеллектуального романа конца XIX века - «Портрет Дориана Грея». Однако современниками роман в основном воспринимался как проповедь эстетского аморализма.

Трагедии «Герцогиня Падуанская», «Саломея», «Флорентийская трагедия» - попытки возрождения поэтической драмы больших страстей. Иной характер имеют светские комедии, полные остроумных парадоксов и эпиграмм на нравы господствующих классов: «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания», «Как важно быть серьезным». Социально-критические мотивы сильны в комедии «Идеальный муж», где изобличаются нечистые методы буржуазных карьеристов. В критических статьях 80-х годов (сборник «Замыслы») Уайльд осветил наиболее близкие ему явления современной английской литературы.

Изящные манеры, блестящий ум, острый язык, эпатажно-изысканный стиль — вот, пожалуй, ключевые характеристики этого человека. Хотя нет, есть еще одна. Всю свою жизнь он подчинил собственным желаниям, считая единственным способом избавиться от искушения — поддаться ему.

Оскар Уайльд — автор двух сборников чудесных сказок (из них наиболее известна далеко не лучшая — «Звездный мальчик»), написанных им для своих любимых сыновей, рассказов (в том числе знаменитого «Кентервильского привидения»), романа «Портрет Дориана Грея», сборника теоретических статей «Замыслы» и трактата «Душа человека при социализме».

Мечтала сыграть в его пьесе « », а его комедии «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания» и «Идеальный муж» шли с аншлагами при жизни создателя, их ставят и экранизируют до сих пор.

«В жизни есть только две настоящие трагедии: первая — когда не получаешь чего хочешь, вторая — когда получаешь»

Биография Оскара Уайльда всесторонне иллюстрирует этот его афоризм. Уайльд хотел привлекать внимание. Он считал высоту притязаний «и долгом художника, и его привилегией», мечтая о славе и всей полноте самовыражения. По совету матери хотел жениться на богатой женщине. Человек с сильным романтическим воображением, он мечтал изведать необычные вещи, хотел наслаждений: «Я помню, как сказал одному из своих друзей, когда мы были в Оксфорде, — мы бродили как-то утром накануне моих экзаменов по узеньким, звенящим от птичьего щебета дорожкам колледжа Св. Магдалины, — что мне хочется отведать всех плодов от всех деревьев сада, которому имя — мир, и что с этой страстью в душе я выхожу навстречу миру. Таким я и вышел в мир, так я и жил.

(...) Я ничуть не жалею, что жил ради наслаждения. Я делал это в полную меру — потому что все, что делаешь, надо делать в полную меру. Нет наслаждения, которого бы я не испытал. Я бросил жемчужину своей души в кубок с вином. Я шел тропой удовольствий под звуки флейт. Я питался сотовым медом ». Были у него и довольно странные для столь поэтизирующего и театрализующего свою жизнь человека мечты: так, Уайльд еще юношей говорил, что хочет выступить обвиняемым на процессе «корона против Оскара Уайльда».

Все эти желания сбылись.

Он долгое время хотел стать католиком. Испытывал потребность перейти от гедонизма к более глубоким потребностям своей души. «Но жить так постоянно было бы заблуждением, это обеднило бы меня. Мне нужно было идти дальше. В другой половине сада меня ждали иные тайны. И конечно, все это было предсказано, предначертано в моем творчестве».

Хотел быть понятым и принятым. После суда и тюрьмы мечтал восстановить свое доброе имя, творческие способности, литературную известность или хотя бы материальное положение.

Он искал любви, поддержки и утешения. Хотел быть рядом со своими сыновьями.

Ничему этому не суждено было сбыться.

«Страдание — это одно нескончаемое мгновенье. Его нельзя разделить на времена года. Мы можем только подмечать их оттенки и вести счет их возвращениям. Здесь само время не движется вперед. Оно идет по кругу. Оно обращается вокруг единого центра боли. Парализующая неподвижность жизни, в которой каждая мелочь имеет свое место в неизменном распорядке (...). У нас царит единственное время года — время Скорби. У нас словно бы отняли даже солнце, даже луну. Снаружи день может сиять золотом и лазурью, но через тусклое, забранное решеткой крохотное окошко, под которым сидишь, пробивается только серый, нищенский свет» — эти пронзительные строки написал заключенный номер С.3−3, отбывавший последние месяцы в Редингской тюрьме.

До суда, перечеркнувшего его жизнь в 1895 году, он был известен как самый изящный острослов англоговорящего мира. И более ста лет спустя — в 2007-м канал Би-би-си, согласно масштабному опросу телезрителей, назовет его самым остроумным человеком Великобритании, обошедшим в том, что касается юмора, даже Уильяма Шекспира и Уинстона Черчилля. А его надгробный памятник в виде крылатого сфинкса будет настолько зацелован поклонницами, что придется искать способы защитить этот предмет искусства от разрушительного действия губной помады.

Однако после выхода из тюрьмы в 1897 году от недавней славы его отделяла такая же неодолимая пропасть, что и от будущей. Следующие три года между освобождением и безвременной смертью он проживет в изгнании, назвавшись вместо безликого тюремного номера мрачным символичным именем «Себастьян Мельмот»: «Мельмот Скиталец» — готический роман, написанный его двоюродным дедом Чарльзом Метьюрином, вместе с историей святого мученика Себастьяна будут метафорой его собственной жизни — изящной сказки со страшным концом. Все это время его многократно очерненное газетами имя будут заклеивать на афишах и книжных обложках полосками белой бумаги. Без указания автора выйдет и последнее произведение — «Баллада Редингской тюрьмы».

Его имя открыто появится только на простом каменном надгробии (недорогом предшественнике зацелованного сфинкса), где рядом с цитатой из библейской Книги Иова многострадального будет высечено: «Оскар Уайльд».

«Материнство — факт. Отцовство — мнение»

Оскар Фингал О"Флаэрти Уиллс Уайльд был сыном ярких и незаурядных родителей. При этом его отца уместнее считать незаурядным, а мать — яркой. Ирландец Уильям Уайльд был врачом с международной репутацией, известным специалистом по ушным и глазным заболеваниям, лечившим особ королевской крови: так, он был назначен хирургом-офтальмологом при королеве Виктории. Опираясь на сведения из медицинского журнала, в котором описывались симптомы непонятной слепоты, за несколько лет до того поразившей шведского короля Оскара I, Уайльд смог поставить правильный диагноз («катаракта»), о котором написал монарху. Король пригласил врача в Швецию, где Уильям Уайльд сделал своему венценосному пациенту операцию. За возвращенное королю зрение Уайльда наградили шведским орденом Полярной звезды.

Уильям Уайльд написал несколько значительных медицинских книг, собрал первые в Ирландии статистические сведения о слепоте и глухоте.

Он регулярно лечил и бедных пациентов, нередко бесплатно, или брал оплату сказками и легендами: серьезным хобби сэра Уильяма (за медицинские заслуги его посвятили в рыцари) была фольклористика. Он написал более десяти разносторонних книг об ирландском фольклоре и традициях.

Правда, его слава не исчерпывалась медицинской практикой и литературными достижениями: этот худенький, низкорослый, не обладающий эффектной внешностью человечек был знаменитым дамским угодником. Кроме трех детей, рожденных в браке, он был отцом еще трех внебрачных. Сэр Уильям всегда щедро помогал своим незаконным детям: Эмили и Мэри Уайльд воспитывались на его деньги в доме его брата — священника (бедняжки трагически погибли совсем юными: на одной загорелось от камина платье, вторая пыталась спасти сестру, и обе получили тяжелые ожоги); Генри Уилсон, которому Уильям дал медицинское образование, работал ассистентом своего отца. Популярность сэра Уайльда у женщин была так велика, что ходила упорная легенда, будто он соблазнил жену Оскара I, пока лечил ее мужа; принц Густав, посещая Ирландию, даже называл себя в шутку «единокровным братом Оскара Уайльда».

Жена сэра Уильяма, мать Оскара Уайльда Джейн Франческа относилась к увлечениям мужа легко. Она охотно принимала в доме его незаконнорожденного сына, а когда муж был при смерти, разрешила матери одного из его детей прийти и посидеть у постели умирающего (для женщины викторианского времени это был жест необыкновенной терпимости).

О своей матери — Джейн Франческе, именовавшей себя на итальянский манер «Сперанца» («Надежда»), — Оскар Уайльд быт самого высокого мнения (то есть почти такого же, какого была о себе она сама). Он считал ее «равной по своему интеллекту Элизабет Баррет Браунинг, а по историческому значению — мадам Ролан». Джейн писала стихи, пламенные статьи о свободе Ирландии и после смерти мужа составляла сборники из его текстов по фольклору. Она ярко, даже эпатажно одевалась, подбирала диковинные аксессуары, была звездой собственных литературных салонов в Ирландии и позже в Англии и считала себя прямым потомком Данте Алигьери. Темпераментная Сперанца была уверена в величии своей души и грандиозности своей судьбы.

Было ли детство Оскара Уайльда радостным? Трудно сказать. Об этом периоде его жизни известно относительно мало. Казалось бы, мать обожала и его старшего брата Уильяма, и его самого, и их рано умершую от осложнения простуды сестренку Изолу. Но такое впечатление, что при всей пылкости ее чувствам недоставало глубины. По письмам складывается ощущение, что леди Уайльд не столько любила своих детей, сколько мечтала об их великом будущем (например, о политической карьере в парламенте), необходимом, чтобы доказать ее собственную значительность. Любое нестандартное воспитание отчасти лишает человека ориентиров, отчасти освобождает его от стереотипов и зашоренности. Хорошо, если оно при этом подкрепляется поддержкой подлинной любви и каких-либо, пусть и не вполне традиционных, но четких моральных основ. Последнего семье Уайльдов явно не хватало: леди Уайльд ценила необычную форму гораздо выше, чем содержание, сильные ощущения — больше, чем убеждения, и славу — сильнее, чем суть. Именно в этих представлениях она последовательно и осознанно воспитывала своих детей. Эффектный поступок был для нее важнее, чем стоящий за ним человек. Этот факт подтвердится много лет спустя, когда все боящиеся за судьбу Оскара Уайльда люди будут уговаривать его бежать из Англии от судебного разбирательства, которое со всей очевидностью должно было уничтожить (и уничтожило) его, а собственная мать скажет ему: «Если ты останешься, пусть даже тебя посадят в тюрьму, я всегда буду тебе матерью. Но если уедешь — между нами все кончено ». Что ж, он остался.

Оскар Уайльд был воспитан горячо любимой матерью, привившей ему исключительно внешние и очень специфические критерии оценки себя, окружающих и жизни. Переехав в Англию (викторианские правила которой отличались как от культуры более снисходительной Ирландии, так и от правил его достаточно необычной семьи), он попал в общество, где критерии оценки людей и бытия были такими же неумолимыми, как и у безапелляционной Джейн Уайльд, такими же внешними (художник Фрэнк Майлз был растлителем малолетних, но действовал без огласки: его репутация в юности была лучше, чем репутация его соседа по съемному жилью Уайльда, всего-навсего выпустившего сборник со слишком откровенными эротическими стихами, — дошло до того, что отец Майлза велел сыну съехать от «сомнительного соседа»), но при этом... совершенно иными.

Если Сперанца ценила незаурядность, страстность, эффектность и мятежность, громогласно презирая респектабельность и законопослушность, то «рать королевы Виктории» почитала благопристойность, пусть даже и лицемерную.

«Старики всему верят, люди средних лет всех подозревают. Молодые все знают»

После обучения в Королевской школе Портора Уайльд поступил в ирландский Тринити-колледж. Оскар обладал талантом скорочтения, прекрасной памятью и способностями к языкам: с детства зная французский и немецкий, он полюбил в колледже древнегреческий и латынь. Там же он познакомился с профессором Дж. П. Махаффи, экспертом в области античной истории, которой тот увлек и Уайльда.

Через 3 года Уайльд выиграл стипендию на обучение в Оксфорде и переехал в Англию.

Быстро преодолев ирландскую провинциальность, Оскар стал заметной фигурой даже в том элитном окружении, которым отличался Оксфорд 1874—1878 годов. Он был успешным студентом курса гуманитарных наук — скорее благодаря хорошей памяти и искреннему интересу к языкам и античности, чем благодаря усидчивости. Впрочем, он необыкновенно много читал, и круг его чтения был весьма разнообразен. Уайльд метался между протестантской религией, которой придерживалась его семья, и католичеством, которым увлек его друг, а также проповеди популярных священников Генри Мэннинга и Джона Ньюмена (но отец воспротивился переходу сына в другую религию и даже пригрозил лишить наследства).

Театры, теннис, крикет, рыбная ловля, пирушки с друзьями и, конечно, увлечение модным в XIX веке эстетизмом, как нельзя лучше отвечавшим чаяниям Уайльда... Оскар наслаждался произведениями прерафаэлитов, собирал голубой фарфор и изящные безделушки, сочинял стихи и необычные до театральности костюмы, эпатировавшие, но никогда не изменявшие хорошему вкусу.

В эти же студенческие годы он влюбился во Флоренс Болком, красивую и интеллектуально интересную девушку, дочь британского подполковника, с которой у него был длительный платонический роман, не мешавший ему, впрочем, заводить интрижки на стороне и пользоваться услугами публичных женщин. Несколько лет спустя Флоренс предпочла Уайльду Брэма Стокера (автора знаменитого романа «Дракула»), который уже был успешным литератором и выгодно сотрудничал с театром.

«Если говорить правду, рано или поздно тебя выведут на чистую воду»

После Оксфорда Уайльд зарабатывал лекциями по искусству в США и Англии. Это была вынужденная мера: к этому времени его отец умер, оставив небольшое состояние вдове и сыновьям, которого вполне хватило бы на скромную и достойную жизнь, вот только никто в семействе Уайльд не умел экономить, и Оскар меньше всех. Ждать помощи было неоткуда: его мать, переехав в Лондон ближе к сыновьям, существовала на свою долю наследства (позже Уайльд добился для нее государственной пенсии), старший брат работал журналистом (невзирая на материнские пророчества, посредственным) и начинал свой путь от тихого пьянства к убившему его в последствии алкоголизму.

Уайльд выстраивал жизнь как театральную мизансцену. Он хотел блистать — и блистал: был желанным гостем в любом модном салоне, литератором, вызывавшим много разговоров, газетных публикаций и карикатур в знаменитом журнале «Панч». Вопреки собственному утверждению о том, что «человек должен вбирать в себя краски жизни, но никогда не помнить деталей. Детали всегда банальны» , внимание Уайльда к деталям было изумительным. Через несколько лет, во время премьеры его первой пьесы «Веер леди Уиндермир», декадентская зеленая гвоздика в его петлице произведет фурор. Его ораторское искусство будет также отточено до мелочей. Студент, услышавший его выступление в Америке, напишет: «У него великолепная дикция, и его способности к изъяснению своих мыслей достойны высших похвал. Фразы, которые он произносит, благозвучны и то и дело вспыхивают самоцветами красоты ».

«Положительные люди действуют на нервы, плохие — на воображение»

Восхищение, впрочем, не обеспечивало материальной стабильности. Леди Уайльд давно уговаривала Оскара жениться на богатой девушке.

Был ли его брак с Констанс Ллойд браком по расчету или, как утверждали многие, Уайльд был безумно в нее влюблен? Похоже, влюблен он был, но, к сожалению, это чувство не переросло во что-то более глубокое.

Констанс была красивой, доброй, преданной, умной и хорошо образованной. Она прекрасно знала французский и итальянский, о ее незаурядных способностях говорит тот факт, что по желанию Оскара она выучила немецкий, чтобы они могли вместе читать книги на этом языке. Уайльда она обожала, растворялась в нем. Другой муж мог бы быть очень счастлив с такой женой. Но...

Разумеется, мужчина далеко не всегда ищет женщину, похожую на собственную мать, однако иногда этот упрощенный фрейдистский постулат оказывается верным. Уайльду нужна была не столько умная женщина, сколько яркая особа, уверенная в себе и своей значительности, любящая блистать и не желающая довольствоваться исключительностью жены и матери (у них с Конастанс было двое детей — Сирил и Вивиан).

Да, он хотел обожания, но не такого, которое бы «сводило к нулю» того, кто его обожает («женщиной, сведенной к нулю, и нежной» называл Констанс Поль Бурже). Это было слишком пресно для человека, сказавшего: «Когда со мной сразу соглашаются, я чувствую, что я не прав» .

Кроме того, жена, к сожалению, не слишком понимала его истинные желания: выражение «любишь меня — люби и мою собаку» в случае с Уайльдом преобразовывалось в «любишь меня — разделяй мою игру» (они с матерью всегда подыгрывали друг другу в своих публичных проявлениях). Его жизнь была постоянным, как бы сегодня сказали, перформансом, и Констанс не могла и, кажется, не очень хотела быть частью этого представления. Уайльд легко вынес бы споры в виде искрометной словесной дуэли в духе шекспировских Беатриче и Бенедикта, но не унизительные прилюдные одергивания, без всякого изящества прерывающие его колоритные монологи.

«Ничто так не мешает роману, как наличие чувства юмора у женщины и отсутствие его у мужчины» , — сказал Оскар Уайльд. Верным оказалось и обратное: Констанс Ллойд не понимала юмора своего мужа и сама не была остроумной. Перед свадьбой Констанс обещала ему «оплести и держать его узами любви», но ему нужен был некто, делавший такие путы не только надежными, но и соблазнительными. Чтобы «держать» Оскара Уайльда, требовалась натура если и не достаточно одаренная, то, безусловно, сильная.

«Человек слова», из тех, кто верит сказанному зачастую больше, чем делаемому, Уайльд хотел не кроткой преданности, а бурных заверений в преданности, не только любви, но и объяснений в любви, желательно страстных и неординарных.

В Констанс не было недостатков, которые он мог бы прощать, чувствуя себя великодушным, сильным и снисходительным. Она была само совершенство. Но совершенство обыденное, а потому скучное. Разумеется, все это не уменьшает ответственности Оскара Уайльда перед женой: он связал жизнь с этой женщиной, жил на ее деньги и при этом причинил ей бездну незаслуженного горя, начиная с измен, заканчивая унизительным скандалом, который вынудил ее и детей жить в изгнании и под чужим именем.

Уайльду хотелось романтики, яркого чувства, безумств, любви. Спустя недолгое время он получил все, чего желал, воплощенное в человеке, чрезвычайно похожем на его мать, — Бози Дугласе. Но эта встреча не принесла ему счастья, более того, разрушила его жизнь.

«За каждое новое неизведанное ощущение не жаль заплатить чем угодно»

Есть немало людей, которые смогли достичь гармонии с собой, только приняв свою сексуальную ориентацию. Однако с сексуальным самоопределением Уайльда все не так просто.

Среди его друзей и знакомых, начиная с оксфордских времен, было много гомосексуалистов, об ориентации которых Уайльд, несомненно, знал и относился к ней без всякого протеста. Тем более существенным кажется тот факт, что сам он впервые был близок с мужчиной в 32 года, до этого вступая в интимные отношения только с женщинами. Он был человеком, для которого, в отличие от большинства его современников, гомосексуализм не был чем-то запретным — отчасти благодаря вызывающей уважение широте взглядов, отчасти из-за увлеченности античной культурой, отчасти из-за поиска наслаждений во всех их формах.

Учитывая этот факт, все то, что Уайльд хотел получить в отношениях с любовным партнером, было проще найти у мужчины, чем у женщины. Безусловно, речь идет не только о сексе.

Мужчины Викторианской эпохи были более раскованными и в то же время более снисходительными, чем женщины. Сын Уайльда Вивиан Холланд писал: «Фраза «Женский род страшней мужского» была особенно верной в применении к Англии конца XIX века. Мужчины были в целом более терпимыми и смотрели на вещи шире, но они не отваживались выступать с собственным мнением, поскольку викторианский матриархат был в то время на подъеме. (...) Мужчинам было проще, они могли делать все что угодно, если только вели себя при этом достаточно скрытно и осмотрительно ».

Обширные знания считались достоинством для мужчины, тогда как для женщины они были, скорее, простительным недостатком.

Читая о дружеском окружении Уайльда, через одного видишь людей, получивших элитное образование (или хотя бы отчисленных во время получения такового), знатоков искусства, людей неординарных, склонных к экспериментам, творчеству и шалостям, которые общество соглашалось прощать юношам (но никак не девушкам!). Гетеросексуальный Пьер Луи вспоминал о том, как стильно вели себя молодые люди из гомосексуального общества, в которое был вхож Уайльд, как они умели «облечь все в поэтические одежды».

В интимной жизни Оскара Уайльда, по его словам, привлекал не столько секс как таковой, сколько эротическая игра, фантазии. Для большинства порядочных викторианских женщин с их идеалом скромности это было едва ли не патологией. От проституток можно было ожидать лишь большей доступности и грубой простоты, но не эротической изощренности. А вот юноши-проститутки в викторианском мире часто бывали менее закрепощенными, более инициативными и готовыми к экспериментам, чем женщины...

Несколько лет спустя суд над Оскаром Уайльдом, обвиненным в непристойном поведении, проходил одновременно с судом над Альфредом Тейлором — молодым человеком, содержавшим дом свиданий для гомосексуалистов. Когда обоим «распутникам» был вынесен обвинительный приговор, торжествовали не только викторианские пуритане: лондонские проститутки пустились в пляс возле здания суда, радуясь устранению такого конкурента, как Тейлор. Фантасмагорическая сцена, которая могла бы понравиться Уайльду своим почти театральным безумием.

«Между капризом и «вечной любовью» разница только та, что каприз длится несколько дольше»

Через несколько лет у женатого Оскара Уайльда появились любовники. Роковое место в этой череде увлечений занял Альфред Дуглас, прозванный «Бози», которому Уайльд помог откупиться от шантажировавшего его юноши-проститутки. Бози был ярок, эксцентричен, бесконечно уверен в себе, убежден, что он яркая личность и незаурядный поэт. Часто говорят, что Альфред Дуглас был главной любовью Оскара Уайльда. Но если верить самому Уайльду, то Бози, скорее, был тягостной зависимостью. Уайльд был несколько поверхностным человеком и так и не успел обрести опыт серьезного чувства с мужчиной или женщиной, недаром он писал о своих романтических желаниях как о «странной смеси страсти с безразличием».

Для Бози же Оскар Уайльд был, с одной стороны, доказательством собственной незаурядности (он к месту и не к месту подчеркивал, что его полюбил великий человек), с другой — чувства Уайльда были ему удобны: сын богатых родителей. Альфред Дуглас довольно скоро лишился содержания (за то, что его выгнали из Оксфорда) и запустил руку в карман своего друга. Сочетание оказалось самое губительное: Уайльд и вообще-то был необыкновенной щедрости человеком, а уж по отношению к дорогим ему людям не смог бы проявить сдержанности ни при каких условиях. Уайльд понимал, что отношения с Альфредом Дугласом вредят ему. Бози мешал его творчеству, подтачивал его семейную жизнь, бесконечно истощал душевно. Бози был хамом, скандалистом, не брезгующим публичными сценами самого безобразного толка, он был капризен и, при некотором таланте, удивительно недалек умом. Вдобавок он с последовательностью слепого эгоцентризма портил репутацию Уайльда — крайне небрежно относился к личным письмам, которые неоднократно (!) оказывались в карманах шантажистов, а позднее попали в руки сыщика, нанятого его отцом, и стали одной из главных улик обвинения в суде над Уайльдом.

Почему же Уайльд не порвал с Дугласом? О, он хотел и пытался! «Моя ошибка была не в том, что я с тобой не расстался, а в том, что я расставался с тобой слишком часто» .

Хотя физическая составляющая их отношений прекратилась относительно скоро и у обоих уже были другие любовники, порвать с Бози окончательно Уайльду не удалось. Отчасти виной тому был характер Оскара — снисходительный, добродушный, чуть ленивый, отчасти сыграло роль то, что Бози был прекрасным манипулятором. Уайльд писал: «Насколько я помню, я регулярно каждые три месяца прекращал нашу дружбу, и каждый раз, когда я это делал, ты ухитрялся мольбами, телеграммами, письмами, заступничеством твоих и моих друзей добиться, чтобы я позволил тебе вернуться» .

И наконец: «Я сделал непростительный психологический промах. Я всегда считал, что уступать тебе в мелочах пустое и что, когда настанет решающая минута, я смогу вновь собрать всю присущую мне силу воли и одержать верх. Но ничего не вышло. В самую важную минуту сила воли изменила мне окончательно. В жизни нет ничего великого или малого. Все в жизни равноценно, равнозначно. Моя привычка, поначалу вызванная равнодушием, — уступать тебе во всем — неощутимо сделалась моей второй натурой. Сам того не сознавая, я допустил, чтобы эта перемена наложила постоянный и пагубный отпечаток на мой характер. Вот почему Уолтер Патер в тонком эпилоге первого издания своих статей говорит: «Ошибки нередко входят в привычку-».(...) Я позволил тебе подорвать силу моего характера, и, превратившись в привычку, это стало для меня не просто Ошибкой, но Гибелью. Мои нравственные устои ты расшатал еще больше, чем основы моего творчества» .

Если Бози был юным скандалистом, то его отец — маркиз Куинсберри — был скандалистом, проверенным временем. Куинсберри презирал троих своих сыновей, но хуже всех, по его мнению, был Бози. Даже менее вспыльчивому отцу было бы трудно смириться с тем, что его сын — бездельник, бросивший Оксфорд и тратящий жизнь на кутежи и сомнительные эскапады. Кто-то должен был быть в этом виноват. Винить же себя или взывать к ответственности беспутного отпрыска маркизу было невмоготу. Проше было свалить вину на третье лицо. Которым стал для Куинсберри Оскар Уайльд.

Это было более чем несправедливо: Уайльд познакомился с Бози, когда тот давно уже катился по наклонной плоскости трат, скандалов и авантюр. Он хорошо понимал пороки Альфреда и много раз пытался направить его на более созидательный путь, но не имел на него достаточного влияния.

Уайльд безнадежно погряз в скандале между Бози и его отцом, везде и всюду обменивавшимися ругательствами лично и письменно. Он стал пешкой в их семейной сваре. Куинсберри писал Уайльду оскорбительные письма, обвиняя в содомии и разврате, врывался к нему домой и в клуб с угрозами. Что мог сделать Уайльд? Не обращать внимания? Но это означало бы, что он согласен с обвинениями в непристойном поведении. Ситуация была патовая. Выйти из нее можно было, только совершенно прекратив отношения с Бози. Уайльд пытался, но Альфред держался за него мертвой хваткой. Умело разжигая скандал между отцом и Уайльдом, Бози (получавший от всего происходящего истинное удовольствие) добился того, что Уайльд подал на Куинсберри в суд за клевету. Тот легко выиграл дело и отозвался ответным иском. Раздражительный и богатый маркиз, и без того ненавидевший Уайльда, был в отвратительном настроении: у него только что умер старший сын, которого он считал хоть сколько-то дельным человеком, а вторая жена добилась развода с ним. Причем если причиной для его первого расторжения брака когда-то стала его супружеская неверность, то поводом для второго послужили доказательства его неспособности исполнял, супружеский долг. Словом, Куинсберри нужен был только повод дать волю гневу, и он его получил.

Суд был чудовищным, даже если оставить, за рамками тот факт, что человека судили фактически за личные пристрастия в интимной жизни. Общественное мнение жестоко осудило Уайльда задолго до приговора. Множество друзей отвернулось от него. Слушания строились самым невыгодным для подсудимого образом, и часто роль играло отношение судьи и присяжных к обвинению и обвиняемому, а не сила доказательств. В ряде пунктов он мог очистить себя от обвинений, но тогда под ударом оказался бы Бози, часть поступков которого по неведению или злому умыслу приписали Уайльду, и Оскар предпочел молчать.

Суды полностью разорили Уайльда (состояние которого и без того было сильно уменьшено тратами Бози). Альфред Дуглас твердо обещал, что его мать и брат, ненавидевшие Куинсберри, оплатят все судебные издержки, и обманул. Сара Бернар, дружившая с Уайльдом, охала и ахала, но не дала ни гроша ему в помощь и отказалась выкупить вызывавшую у нее восторг «Саломею», чтобы помочь узнику.

Разумеется, были у Уайльда и настоящие друзья. Его бывший возлюбленный и ближайший друг Роберт Росс поддерживал его во время процесса, навещал в тюрьме и старался помочь после выхода на свободу. Констанс Уайльд, несмотря на требования родственников, не развелась с мужем. Она писала ему, посещала его (даже приехала из Италии, куда была вынуждена отправиться, защищая сыновей от скандала, чтобы Уайльд не оставался один, узнав о смерти матери) и содержала после освобождения (у нее остался небольшой собственный капитал). Ада и Эрнест Леверсон дали ему приют между судами (ни одна гостиница не хотела пускать постояльца с испорченной репутацией, а собственный дом Уайльда ушел с молотка) и встречали его из тюрьмы. Уайльд всегда хотел показать, что лучшая политика в отношениях между людьми — это доброта, снисходительность и прощение. Как пишет в своей замечательной биографии Оскара Уайльда Ричард Эллман, «Уайльд не уставал доказывать, что пуританство чревато своего рода порочностью и распущенностью. Бездумная добродетель столь же саморазрушительна, как зло, и в конечном счете становится именно тем, что она осуждает ». Возможно, осуждение Уайльда стало одной из самых ярких иллюстраций этой жестокости, ударив не только по этому талантливому человеку, но и по невинным — его жене и детям.

Вивиан Холланд вспоминал: «Еще долго мы спрашивали маму, где наши солдатики, поезда и другие игрушки. Мы не понимали, почему маму так расстраивают эти вопросы, ведь мы ничего не знали о распродаже. Только увидев список много лет спустя, я понял, почему маму это так печалило. Список выставленного на продажу имущества включал в себя 246 пунктов, под пунктом 237 значилось «Большое количество детских игрушек». Этот лот ушел за 30 шиллингов. (...) Лишать ребенка его любимых игрушек так же жестоко, как нарушать данное ребенку обещание. Это подрывает его веру в людей ». Конечно, эти дети потеряли не только солдатиков. Они потеряли имя, дом, страну. Их разлучили с отцом — их добрым другом, писавшим им сказки, игравшим с ними, чинившим им игрушки. Их детство было отравлено сомнениями (они не знали наверняка, за что осужден их отец, — вдруг он убил кого-то или украл что-то?), боязнью насмешек, страхом собственной порочности. Они постоянно задавались вопросом, примут ли их люди, узнав, кто они на самом деле. После смерти матери (Констанс умерла от последствий травмы позвоночника) родственники скрыли от них, что Оскар Уайльд жив, и мальчики, нуждавшиеся в отце, который в это время мечтал о встрече с ними, были уверены, что он давно умер.

Эпилог

Старший сын Уайльда Сирил посвятил себя службе в армии, прославился исключительной храбростью и погиб во время Первой мировой. Младший Вивиан после счастливой женитьбы примирился с горечью пережитого, перестал скрывать свое происхождение и написал прекрасную книгу об отце и своем детстве, полную тонкого психологизма и мягкого юмора.

Альфред Дуглас прожил долгую жизнь, пестрящую судами и скандалами, то пытаясь доказать, как много значил для Оскара Уайльда, то стараясь добиться поэтической славы.

Произведения и афоризмы Оскара Уайльда, переведенные на множество языков, живут по сей день.

«Цель жизни — самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность — вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя» .