Главная черта мольеровских персонажей - самостоятельность, активность, способность устраивать свое счастье и свою судьбу в борьбе со старым и отжившим. У каждого из них есть собственные убеждения, собственная система взглядов, которые он отстаивает перед своим оппонентом; фигура оппонента обязательна для классицистической комедии, ибо действие в ней развивается в контексте споров и дискуссий.
Другая черта мольеровских персонажей - их неоднозначность. Многие из них обладают не одним, а несколькими качествами (Дон Жуан), или же по ходу действия происходит усложнение или изменение их характеров (Оргон в Тартюфе, Жорж Данден).
Всех отрицательных персонажей объединяет одно - нарушение меры . Мера - главный принцип классицистической эстетики. В комедиях Мольера она тождественна здравому смыслу и естественности (а значит и нравственности). Их носителями нередко оказываются представители народа (служанка в Тартюфе, жена-плебейка Журдена в Мещанине во дворянстве). Показывая несовершенство людей, Мольер реализует главный принцип комедийного жанра - через смех гармонизировать мир и человеческие отношения.
«Тартюф»
Краткая историческая справка
Образцом “высокой комедии” может служить “Тартюф”. Борьба за постановку “ Тартюфа” шла с 1664 по 1669 год; в расчете на разрешение комедии Мольер трижды ее переделывал, но смягчить своих противников не смог. Противниками “Тартюфа” были могущественные люди - члены Общества Святых Даров, своего рода мирского отделения при ордене иезуитов, которое исполняло функции негласной полиции нравов, насаждало церковную мораль и дух аскетизма, лицемерно провозглашая, что борется с еретиками, врагами церкви и монархии. Поэтому, хотя королю понравилась пьеса, впервые представленная на придворном празднестве в 1664 году, пойти против церковников, убеждавших его, что пьеса нападает не на ханжество, а на религиозность вообще, Людовик до поры до времени не мог. Только когда король временно рассорился с иезуитами и в его религиозной политике наступила полоса относительной терпимости, “Тартюф” был наконец поставлен в его нынешней, третьей по счету, редакции. Эта комедия тяжелей всего далась Мольеру и принесла ему наибольший прижизненный успех.
«Тартюф» - первая комедия Мольера, в которой обнаруживаются определенные черты реализма. В целом она, как и ранние его пьесы, подчиняется ключевым правилам и композиционным приемам классического произведения; однако, часто Мольер от них отходит (так в «Тартюфе» не вполне соблюдено правило единства времени - в сюжет включена предыстория о знакомстве Оргона и святоши).
О чем там вообще речь
“Тартюф” на одном из диалектов южной Франции значит “мошенник”, “обманщик”. Так, уже названием пьесы Мольер определяет характер главного героя, который ходит в светском платье и представляет собой очень узнаваемый портрет члена “кабалы святош”. Тартюф, прикинувшись праведником, проникает в дом богатого буржуа Оргона и полностью подчиняет себе хозяина, переписывающего на Тартюфа свое имущество. Всем домочадцам Оргона очевидна натура Тартюфа - лицемеру удается провести только хозяина и его мать, госпожу Пернель. Оргон порывает со всеми, кто решается сказать ему правду о Тартюфе, и даже изгоняет из дома своего сына. Чтобы доказать свою преданность Тартюфу, он решает породниться с ним, отдать ему в жены свою дочь Мариану. Чтобы предотвратить этот брак, мачеха Марианы, вторая жена Оргона, Эльмира, за которой давно исподтишка ухаживает Тартюф, берется разоблачить его перед мужем, и в фарсовой сцене, когда Оргон прячется под столом, Эльмира провоцирует Тартюфа на нескромные предложения, заставляющие удостовериться в его бесстыдстве и предательстве. Но, изгнав его из дома, Оргон ставит под удар собственное благополучие - Тартюф заявляет права на свою собственность, к Оргону является судебный пристав с ордером о выселении, к тому же Тартюф шантажирует Оргона неосторожно доверенной ему чужой тайной, и только вмешательство мудрого короля, отдающего приказ арестовать известного плута, на чьем счету целый список “бессовестных деяний”, спасает дом Оргона от краха и обеспечивает комедии счастливую развязку.
Особенности характеров
Характеры в классицистической комедии выражают, как правило, одну характерную черту.
- Тартюф у Мольера воплощает универсальный человеческий порок лицемерия , прикрывающегося религиозным ханжеством, и в этом смысле характер его обозначен ясно с самого начала, не развивается на протяжении действия, а только глубже раскрывается с каждой сценой, в которой участвует Тартюф. Ношение маски - свойство души Тартюфа. Лицемерие не является его единственным пороком, но оно выводится на первый план, а другие отрицательные черты это свойство усиливают и подчеркивают. Мольеру удалось синтезировать самый настоящий, сильно сгущенный почти до абсолюта концентрат лицемерия. В реальности это было бы невозможно. Злободневные черты в образе, связанные с обличением деятельности Общества Святых Даров, давно отошли на второй план, но их важно отметить с точки зрения поэтики классицизма. Неожиданным оказывается распределение текста по актам : полностью отсутствуя на сцене в I и II актах, Тартюф доминирует только в III акте, его роль заметно сокращается в IV акте и почти исчезает в V акте. Однако образ Тартюфа при этом не теряет своей мощи. Он раскрывается через идеи персонажа, его поступки, восприятие других персонажей, изображение катастрофических последствий лицемерия.
- Также однолинейны многие другие персонажи комедии: привычные амплуа юных влюбленных представляют образы Марианы и ее жениха Валера , бойкой служанки - образ Дорины ; резонер , то есть персонаж, который “проговаривает” для зрителя моральный урок происходящего, - брат Эльмиры, Клеант .
- Однако в каждой пьесе Мольера есть роль, которую он исполнял сам , и характер этого персонажа всегда самый жизненный, драматичный, самый неоднозначный в пьесе. В “Тартюфе” Мольер играл Оргона.
Оргон - в практическом плане взрослый человек, преуспевающий в делах, отец семейства - одновременно воплощает духовную несамодостаточность , как правило, свойственную детям. Это тип личности, нуждающийся в руководителе. Кто бы ни оказался этим руководителем, люди, подобные Оргону, проникаются к нему беспредельной благодарностью и больше доверяют своему идолу, чем самым близким. Оргону не хватает собственного внутреннего содержания, которое он пытается компенсировать верой в благость и непогрешимость Тартюфа. Оргон в плане духовном несамостоятелен, он не знает самого себя, легко поддается внушению и становится жертвой самоослепления. Без доверчивых оргонов не бывает обманщиков-тартюфов . В Оргоне Мольер создает особый тип комического характера, которому свойственна правда его личных чувств при их объективной ложности, и его муки воспринимаются зрителем как выражение нравственного возмездия, торжества положительного начала.
Форма и композиция
По форме “Тартюф” строго выдерживает классицистическое правило трех единств: действие занимает один день и целиком разворачивается в доме Оргона, единственное отступление от единства действия - линия любовных недоразумений между Валером и Марианой. Комедия написана, как всегда у Мольера, простым, ясным и естественным языком.
Композиция комедии очень своеобразна и неожиданна: главный герой Тартюф появляется только в III акте . Два первых акта - это спор о Тартюфе. Глава семейства, куда втерся Тартюф, Оргон и его мать госпожа Пернель считают Тартюфа святым человеком, их доверие к лицемеру безгранично. Религиозным энтузиазм, который в них вызвал Тартюф, делает их слепыми и смешными. На другом полюсе - сын Оргона Дамис, дочь Мари со своим возлюбленным Валером, жена Оргона Эльмира, другие герои. Среди всех этих персонажей, ненавидящих Тартюфа, особенно выделяется служанка Дорина. У Мольера во многих комедиях люди из народа умнее, талантливее, находчивее, энергии нее своих господ. Для Оргона Тартюф - верх всяких совершенств, для Дорины - это «нищий, что сюда явился худ и бос» , а теперь «мнит себя владыкой».
III и IV акты построены очень сходно: наконец появившийся Тартюф дважды попадается в «мышеловку», его сущность становится очевидной. Этот святоша решил соблазнить жену Оргона Эльмиру и действует совершенно беззастенчиво.
В первый раз его откровенные признания Эльмире слышит сын Оргона Дамис. Но его разоблачениям Оргон не верит, он не только не выгоняет Тартюфа, но, напротив, дарит ему свой дом. Потребовалось по вторить всю эту сцену специально для Оргона, чтобы он прозрел. Для разоблачения лицемера Мольер прибегает к традиционной фарсовой сцене “муж под столом”, когда Оргон своими глазами видит ухаживания Тартюфа за Эльмирой и своими ушами слышит его слова. Теперь Оргон понял истину. Но неожиданно ему возражаем госпожа Пернель, которая не может поверить в преступность Тартюфа. Как ни гневается на нее Оргон, ее ничто не может убедить, пока Тартюф не изгоняет всю семью из принадлежащего теперь ему дома и не приводит офицера, чтобы арестовать Оргона как изменника королю (Оргон доверил Тартюфу секретные документы участников Фронды). Так Мольер подчеркивает особую опасность лицемерия: трудно поверить в низость и безнравственность лицемера, пока непосредственно не столкнешься с его преступной деятельностью, не увидишь его лица без благочестивой маски.
V акт, в котором Тартюф, сбросил маску, угрожает Оргону и его семье самыми большими бедами, приобретает трагические черты, комедия перерастает в трагикомедию. Основа трагикомического в «Тартюфе» - прозрение Оргона. До тех пор пока он слепо верил Тартюфу, он вызывал только смех и осуждение. Но вот наконец Оргон понял свою ошибку, раскаялся в ней. И теперь он начинает вызывать жалость и сострадание как человек, ставший жертвой негодяя. Драматичность ситуации усиливается тем, что вместе с Оргоном на улице оказалась вся семья. И особенно драматично то, что спасения ждать неоткуда: никто из героев произведения не может побороть Тартюфа.
Но Мольер, повинуясь законам жанра, заканчивает комедию счастливой развязкой: оказывается, офицер, которого привел Тартюф, чтобы арестовать Оргона, имеет королевский приказ арестовать самого Тартюфа. Король давно следил за этим мошенником, и, как только деятельность Тартюфа стала опасной, был немедленно послан указ о его аресте. Однако завершение «Тартюфа» представляет собой мнимо счастливую развязку. Тартюф - не конкретный человек, а обобщенный образ, литературный тип, за ним стоят тысячи лицемеров. Король же, напротив, не тип, а единственный человек в государстве. Невозможно представить, чтобы Он мог знать обо всех Тартюфах. Таким образом, трагикомический оттенок произведения не снимается его благополучной концовкой.
По словам представителя Высшего комитета по переговорам сирийской оппозиции, делегация приехала в Женеву не участвовать в переговорах, а посмотреть на реакцию на их требования. Что же, конструктивный вполне себе подход. В чем же суть требований? Пресс-секретарь названного Высшего комитета Салим аль-Муслат заявил, что освобождение заключенных, женщин и детей, снятие блокады и прекращение российских авиаударов остаются основными требованиями делегации сирийской оппозиции. По сути, в заявлении только одно конкретное, адресное требование - к России. Остальные два, как говорится, для массовки. У кого они требуют освободить детей и женщин, только у Асада или у боевиков тоже, у которых работорговля процветает, уже не скрыть? Какую блокаду они требуют снять, с блокированных в разных точках боевиков, в ходе военной операции, или с заблокированного многотысячного населения Дейр-эз-Зора, приведенного в состояние гуманитарной катастрофы? Есть ощущение, что главное каким-то образом оттеснить Россию, которая не дает осуществить их планы, дальше сами разберутся, как это делали в последние годы. Это данность, не замечать которую нельзя ни под каким предлогом, иначе ни на шаг не приблизиться к развязке этого узла, какие бы дипломатические усилия ни предпринимались, или ни делался вид, что предпринимаются. Все очень просто, достаточно еще раз посмотреть на списки группировок, входящих в Высший комитет по переговорам, иначе называя - саудовскую группу оппозиционеров. Представители «Джейш аль-Ислам» - коалиции из четырех десятков салафитских и исламистских групп, созданной в 2013 году при финансовой поддержке Саудовской Аравии. «Ахрар аш-Шам» - один из самых яростных противников Асада, в рамках коалиции «Джейш аль-Фатх» (Армия завоевания) сотрудничающий с филиалом «Аль-Каиды» в регионе «Джабхат ан-Нусра». Усилиями этих оппозиционеров США и их союзники думают воссоздать Сирию как целостное, светское государство? На Капитолийском холме кто-то всерьез размышляет, что вооруженные до зубов исламисты-радикалы создадут им светское государство? Ведь афишируют именно такую цель. Монархи, эмиры и квази-султаны Саудовской Аравии, Катара, Турции финансируют своих подручных боевиков с целью у себя боком сконструировать сильную демократическую светскую Сирию? Так это им представляется?
Не видят и не понимают реальную картину, надо полагать. Ничего подобного, прекрасно все понимают и видят настолько отчетливо, что умело еще и видимость создают, манипулируя фактами и подтасовывая понятия. Американо-британскому союзу теория управляемого хаоса, видимо, сильно легла на душу. Они же ничем не рискуют по большому счету, только рассчитывают на дивиденды. Ведь здесь и сейчас страдают только сирийцы и материковая Европа, а с точки зрения распространения и укрепления своего влияния - это только на руку. Как еще можно комментировать заявление главы МИД Великобритании Филиппа Хаммонда о том, что действия России в Сирии разжигают гражданскую войну в стране. А до действий России четыре с половиной года там было что, или разжигал кто? А выступить с таким заявлением в унисон с ультиматумом сирийской (читай саудовской) оппозиции - разжигательство или миссионерство?
Можно, разумеется, пытаться управлять, на мой взгляд, уже далеко не управляемым хаосом и при этом бесконечно верить в успех Женевских переговоров. Что же еще остается делать в по крайней мере публичной сфере. Только вот реальная опасность, которая может взорвать планету, это даже не столько вышедший из-под контроля терроризм, а стремительная девальвация понятий и ценностей, на которых и держится баланс. Со страшной силой обесцениваются идеи, любые - западные, восточные, какие угодно, доселе сплачивающие людей. До безобразия размазываются ориентиры. А без них цивилизация Homo sapiens вернется к истокам, к вечному поиску еды, воды и крова на инстинктивном уровне. А как изящно выглядела Европа, оплот цивилизации, каких-то 300-400 лет назад, не пожелать и врагу.
Бывает так, что мы встречаемся в жизни с людьми, думающими одно, а делающими другое. Такая черта характера называется лицемерием. Именно проблему человеческого лицемерия, двуличия ставит в тексте А. П. Чехов.
Автор знакомит читателей с героем своего рассказа - хозяином городского ломбарда - Поликарпом Семеновичем Иудиным. Стоя у окна и глядя на хмурую улицу, он размышляет о существующей в жизни несправедливости: «в плане у мироздания, очевидно, не было нищеты, продажности и позора, а на деле они есть».
Кажется, что этот человек искренне готов сострадать бедным и несчастным: «А ведь как легко можно было бы помочь людскому горю: стоило бы только пальцем шевельнуть». Так происходит, пока мысли Иудина не прерывает работник ломбарда, который затрудняется оценить костюм, принесенный нуждающейся женщиной: «... она просит семь; говорит, детишки больны, лечить надо». На что Поликарп Семенович отвечает: «Больше пяти не давайте, иначе мы так прогорим». Таким образом, наше впечатление о герое меняется: становится ясно, что он обычный лицемер, а все его рассуждения – фарс.
Чехов считает лицемерие низким и достойным презрения качеством.
Не могу не согласиться с писателем. Лицемерие как черта характера вызывает у меня исключительно негативную реакцию, так как под маской порядочности и добросердечия у лицемеров скрывается подлая и низкая душа.
Подтверждением сказанному могут стать примеры из русской классики. Один из отрицательных персонажей русской литературы - Молчалин - герой комедии Грибоедова «Горе от ума», секретарь Фамусова. Он презирает Софью, но «в угодность дочери такого человека» готов сидеть с ней ночи напролет, играя роль возлюбленного. Так он на деле выполняет завет своего отца: «угождать всем людям без изъятья – хозяину, начальнику, слуге его, собачке дворника». Двуличие Молчалина раскрывается в сцене его признания Лизе. А когда выясняется, что Софья стала невольным свидетелем этой сцены, Молчалин бросается перед нею на колени, ползает у её ног, но прощения не получает. Так наказывает своего героя за подлость и лицемерие автор комедии.
Надзиратель Очумелов из рассказа Чехова «Хамелеон» - ещё один герой-лицемер в русской литературе. Золотых дел мастер Хрюкин обращается к Очумелову с жалобой на укусившего его щенка. Настроение полицейского надзирателя резко меняется в зависимости от того, кто является предполагаемым владельцем щенка, - генерал Жигалов, или некто безвестный, или брат генерала. Очумелов мгновенно переходит от самоуправства к угодничеству, от самодурства к холопству. От угроз: «Я ему покажу Кузькину мать!..» до улыбки умиления: «Да разве братец ихний приехали? Так это ихняя собачка? Очень рад...»
Любую нацию, любую страну можно сплотить двумя проверенными способами: общенациональным триумфом или трагедией. К сожалению, 2015 год отчего-то подумал, что в эпоху его правления пролилось мало человеческой крови, и потому, наверное, решил под конец разойтись не на шутку. А люди ведь не могут остаться в стороне, и потому рождаются волны нелепого сочувствия, обличающие всю человеческую убогость. Чувство причастности требует крови, как древние ацтекские боги, человек готов на любые глупости, лишь бы показать свою осведомлённость.
Сейчас во всех социальных сетях все люди пишут соболезнования и ставят под специальной фотографией надпись “prayforparis”, что они хотят этим показать? Их скорбь? Их сожаление? Президент Сирии Башар Асад совершенно правильно подметил, что на протяжении пяти лет это все происходит в Сирии, Ливии, Афганистане и Ираке. Каждый божий день там погибают сотни людей. Их взрывают, казнят и издеваются над ними… Неужто жизнь французов намного дороже жизни сирийцев, ливийцев, иракцев или афганцев? Да нет, просто нам ближе «цивилизованная, Европа», нежели «варварский Восток». Многие отвечают, что там война, мол, народ сам себя до этого довёл. Прошу дичайшего пардона, но Франция себя подводила к этому аж с 1968-го года, а последний гвоздь в крышку гроба они вбили, продолжая запускать к себе толпы беженцев, не забывая при этом бомбить позиции ИГИЛовцев. Причём у приезжающих мусульман никто не спрашивал, желают ли они интегрироваться в мультикультурализм, питать уважения к геям с Монмартра или католикам из Нотр-Дам де Пари. Мультикультурализм был такой же агрессивной идеологией, как расизм, но вместо того, чтобы принуждать пришельца к покорности аборигену, он выставлял и выставляет ещё более абсурдное требование: «Пользуйся полной свободой, но только так, чтобы уважалась свобода другого, даже если она противоречит твоему образу жизни, не мешай другому находиться рядом и творить что хочется». Никто не задумался о том, что свобода – это не только братание и доброта, но и возможность осуществлять самые безжалостные нормы шариата.
Флаги, слезы, причитания… Безусловно, если в твоей душе родилось искреннее чувство сострадания, то это совсем другое дело. Но ведь большинство пишет для галочки. Поэтому как-то больше веришь людям, принёсшим цветы к посольству. Они хотя бы встали, купили эти самые цветы и пришли, а не настрочили показную глупость с нелепым хэштегом. Встречались люди, которые корчили свои гримасы, будто бы плача, приписывая, как им больно на душе. Даже если бы они действительно плакали, то это была бы показуха. Но их лица напоминали гримасу беременной обезьяны, так что сомнений не оставалось.
Одно дело – соболезнование от стран, государств, поддержка на большом уровне. Когда знаменитую статую Иисуса в Рио-де-Жанейро подсветили французским триколором – это здорово. Всё-таки это главная достопримечательность страны, её символ. Когда фанаты английской сборной предложили спеть «марсельезу» вместе с французскими фанатами – это очень круто. Раз уж непримиримые, на дух друг друга не переносящие англичане и французы готовы слиться в унисон на таком священном для обеих стран действии, как футбол, то, наверное, истинное мировое единение возможно. Только жаль, что после трагедии всё закончится. Эти жесты выражают мировое единение, но не бездумные посты с хэштегом. Когда глава государства не выражает соболезнования, это странно. Когда его не выражает человек, которому на всё это плевать, это нормально, никто не обидится. Политика скроена из лицемерия, иначе быть не может, но у тебя есть выбор.
Но уж лучше выражать соболезнование, чем язвить по этому поводу. Когда Гарик Харламов и ему подобные пишут посты на тему: «Ну что, « » сделает карикатуру», – это говорит лишь о тупорылости человека. Кто дал право ублюдкам шутить по поводу смерти? Уверены, большинство погибших не смеялось над это карикатурой. Им вообще было плевать.
Кстати, карикатуру они сделали — приведения в беретах и с багетами. И подпись «Французы возвращаются к нормальной жизни». Только это не стёб, а злая ирония над событиями, но не погибшими.
Но гораздо кощунственнее всей вышеописанной ерунды делать пиар на костях. Когда разбился злополучный «Боинг», ещё один человек с камеди клабом головного мозга Павел Воля должен был выступать в Воронеже. Выйдя на сцену, он сказал: «Ребята, я не знаю, как вы, но у меня сегодня рука не поднимается шутить, я сегодня этого не смогу, ведь это очень большая трагедия». И после этих слов он сорвал кучу оваций, аплодисментов, минуту молчания и всеобщею народную любовь. Опустим ситуацию, что люди заплатили деньги, и всё такое, гораздо обиднее, что трагедии превратились в инфоповоды, в пищу для лицемеров и остальных ужасных людей. Если уж на то пошло, то вы должны плакать о каждом невинно убиенном кенийце, о каждой невинной жертве политического цирка в Донбассе, о каждом разбившемся самолёте (не только нашем), о тех 6 людях, которые погибли при очередном взрыве газа в жилом доме. Они ведь тоже невинные жертвы, только погибли не в той стране и не в тех условиях, чтобы вызвать массовую скорбь. Вот несчастная десятимесячная малютка Дарина Громова погибла в тех условиях. Очень мерзко и тошнотворно писать такие вещи, но в честь разбившегося в автокатастрофе малыша не делают майки с принтом «Самый главный пассажир». Если уж говорить о форменном ублюдстве, то вот его явный пример. Даже человеку, предпочитающему исключительный чёрный юмор, становится понятно, что те незримые нормы морали в конкретном примере стёрты в пух и прах. Такие поступки гораздо гнуснее, чем карикатуры «Шарли».
В то время, когда Воля учил воронежцев морали, политики начали с пеной у рта порицать молодёжь, которая пошла отмечать Хэллоуин, зная о трагедии. Но дело в том, что лицемерием погибшим не помочь, а от того, что ты останешься дома, никому лучше не будет. Настроение твоё ухудшится, а сам ты проведёшь бесцельные часы, взывая себя к вселенскому состраданию. Только это сострадание должно быть искренним и прививаться воспитанием с младых ногтей. Жизнь состоит из горестных событий, и постоянно ходить с суровой миной в чёрных одеяниях, запрещая себе смеяться из уважения к погибшим, равносильно суициду. И так удавиться хочется, а тут ещё натужно скорбеть. Да и как это возможно в стране, которая начинает истерично вопить, когда в день траура не показывают запланированный КВН? Ещё одна проверка для «плачущих и сочувствующих».
Прежде чем напялить на себя майку с принтом «Самый главный пассажир», написать пост, пойми, что единственное, о чём мечтают родственники погибших, – поскорее забыть этот кошмар, а не натыкаться на аватары с горящими свечами и скорбными постами, особенно когда, помимо этих соболезнований, десятка два поста с шутками про и прочее.
То, что мы увидели во Франции, не останется рядовым случаем. Надо признать это. Но важно также помнить, что цель любого траура – не только единение народа и призывы к морали, но и урок, предостережение всем нам. Нужно не только ходить в трёхцветных ленточках, но и мысленно приготовиться к борьбе с неуловимым врагом. Поэтому сейчас нужно объединиться не путём лайков, тут необходимо кое-что посерьёзнее.
