Каждая профессия сопряжена с рядом трудностей. Это может быть низка заработная плата или отсутствие перспектив, наличие трудоёмких задач или «сложные» клиенты. Приведем в пример 10 аргументов, которые помогут вам трезво взглянуть на выбранную вами профессию.
1. Ваша общественная жизнь вряд ли будет разнообразна.
Друзья архитекторов тоже архитекторы. Этому есть два объяснения. Во-первых, это единственные люди, с которыми вы сталкиваетесь ежедневно по причине пункта 3. Во-вторых, общие интересы заставляют вас находить людей, подобных вам (ведь даже в 5 утра архитектор не перестаёт быть архитектором).Я знаю как минимум 10 пар, в которых оба супруга - архитекторы. Но я не знаю ни одного юриста, у которого жена юрист, или врача, женатого на медсестре - чего не скажешь об архитекторах. А правда, почему так происходит?
2. Условия труда не так хороши, как хотелось бы
Этот вопрос я лично не исследовал, но сложил своё мнение на основе отзывов своих коллег, работающих в других архитектурных фирмах. Большая часть архитектурных компаний не создают для своих сотрудников условий, которые считаются само собой разумеющимися в других профессиональных отраслях. Я имею в виду накопительные пенсионные счета, страхование зрения и зубов, возможность уходить в длительный отпуск и заводить счет с гибким расходованием средств. Я один из немногих, которым в этом плане повезло.
3. Работать придётся много, но это мало кто оценит
Время, которое вы тратите на выполнение проекта пропорционально качеству конечного продукта. Очень сложно разграничить желание сделать что-то стоящее с тем, сколько времени вам придётся потратить на его реализацию. В результате всё заканчивается тем, что архитекторы сидят до поздней ночи, разрабатывая бесчисленное число схем для решения задачи. Но ведь можно доделать задачу завтра или на следующей неделе, спросите вы. Нет. Как правило, архитекторы зависят от сроков. При этом ваша компания вряд ли заплатит вам за 16-часовой рабочий день - они ведь должны еще заплатить за арнду места, которое вы занимаете, за компьютер, которым вы пользуетесь, за электричество, которое вы жжёте ночами напролёт итд. Есть вам даётся 200 часов на создание проекта, а вы работаете 8 часов в сутки - получится 25 дней. Если вы работаете 16 часов в день, то это ещё недели сверх имеющегося срока, которые уже не оплачиваются.
4. Ваши идеи не имеют значения
Ваши клиенты нанимают вас для того, чтобы получить продукт, который хотят они, не вы. Результат - вы занимаетесь не совсем тем, чем бы вы хотели заниматься. Большинство проектов делаются ради выгоды, и не важно хороший это проект или нет, главное правило успеха в современном мире - сделать больше, заплатив меньше. Будет время, когда вас будут просить сделать что-то, что вы сами считаете ужасным и абсолютно неприемлемым.
5. Если ваши идеи так важны для вас, вас скорее всего уволят
Архитекторы упрямы по своей натуре и любят настаивать на своём. Предполагая, что клиента можно переубедить или предложить ему альтернативу, они зачастую жёстко ошибаются. Однажды меня отстранили от проекта за то, что я пытался отстранить от проекта клиента. Я не хотел, чтобы моё имя коим либо образом ассоциировалось с их проектом.
6. Не у всех архитекторов интересная работа
95% времени, проведенного вами в университете, было посвящено именно дизайну, а не работе с клиентом, выяснению деталей, разработке плана реализации проекта и редактированию. Очень мало кто занимается непосредственно созданием проекта. Вы никогда бы и не подумали, наверно, что ваша работа будет такой скучной и муторной. Это как если бы вам нужно было собрать по деталям машину, чтобы 1 раз проехаться на ней по улице. Много времени тратится на то, чтобы сконструировать здание, с творчеством это слабо связано.
7. Ваш собственный дом будет вгонять вас в депрессию
Вы не сможете себе позволить купить дом вашей мечты. Я успел пожить в 5-ти домах за 15 лет работы архитектором и всё это время думал, как улучшить окружающее меня пространство, но чтобы претворить всё задуманное в жизнь мне нужно было выиграть в лотерею. Тем не менее всё в ваших в руках. Нужно просто набраться терпения.
8. Вы будете жить с ужасными решениями
Природа архитектурной деятельности часто связана с экспериментами. Иногда вам придется принимать ужасные решения, вы будете знать, что это испортит жизни людей, но вам придется смириться с этим и жить дальше. Хорошая новость - построенное вами здание могут снести, тогда и про ваши ошибки забудут. Да, кстати, и проект ваш тоже могут со временем выкинуть. Будьте готовы.
9. Архитектура требует большой работы и самоотдачи
Архитекторы долго-долго учатся, проходят сложные тесты, работают долгие годы, чтобы набраться опыта. В мире много профессий, в которых вы сможете гораздо быстрее продвинуться, приложив те же усилия. Если вы хотите стать юристом, вам потребуется 4 года обучения в университете, затем еще 3 для закрепления знаний - 7 лет и вы в строю! Мне же потребовалось 6 лет и 207 часов чтобы получить степень бакалавра. Затем я работал 6 лет, и не добился значительного повышения заработной платы. Одним словом, вы точно должны знать, куда вы идете.
10. Возможно, вы не будете дизайнером
В моем классе, каждый второй был уверен, что именно он будет супер-дизайнером. Почти никто им так и не стал. Вам придется заниматься целой кучей других вещей.
Архитекторы, как правило, постоянно думают об архитектуре. Не только об известных зданиях и проектах. В любой мелочи, попадающейся на глаза, я сразу ищу архитектурное начало, начинаю всматриваться в материал, форму, детали, освещение и так далее. Если же предстоит какая-нибудь поездка, то прежде всего я составляю список объектов, которые нужно обязательно успеть посмотреть. И 90% всех книг, что я купил для себя, — про архитектуру.
2. Люди уважают архитекторов
Даже если они не всегда понимают, чем конкретно архитектор занимается, есть сложившееся мнение об архитекторах как о высоконравственных и ответственных людях, которые работают, прежде всего, на благо человечества. По той же причине в кино и на телевидении главных персонажей часто изображают архитекторами.
3. Архитектура постоянно эволюционирует
Архитекторы не художники — мы работаем в постоянном контакте со строительными технологиями. Материалы и методики строительства все время развиваются, и архитекторы — как представители общественности в широком смысле слова — могут влиять на эти процессы. Создаются новые проекты и концепции, которые определяют вектор развития строительной отрасли. Архитектура — одна из немногих профессий, находящихся в постоянном движении.
4. Архитектор обладает свободой творчества и самовыражения
Работая с физической средой, архитектор постоянно имеет дело с конкретными условиями, которые часто направляют развитие проекта. Но уже внутри этих условий появляется полная свобода для выражения своих художественных задумок. Возьмите любой конкурс: все команды работают с единым техническим заданием, но результаты получаются совершенно разными. И так каждый раз.
5. Вы можете быть сами себе начальником
Даже если фирма состоит из одного человека, она все равно способна полноценно разрабатывать проекты практически любого масштаба. Вы можете единолично заявиться на крупный конкурс и выиграть его, обойдя при этом большие компании — не думаю, что существует много других профессий, где такое возможно. Я не раз видел проектные группы из трех человек, разрабатывающих строительную документацию для здания площадью более 100 тыс. кв. м.
6. Результат вашей работы осязаем
Любой, кто видит только что построенное здание, над которым он долго работал, поймет, о чем идет речь. Меня все еще переполняют эмоции, когда я вижу свой первый реализованный проект — это как управлять своей собственной лабораторией, где вы можете экспериментировать и совершенствовать вещи, которые считаете важными. В конце концов, не зря же архитекторы очень трепетно относятся к своим проектам.
7. Вы можете положительно влиять на жизнь людей
Очень полезно развивать личные отношения с клиентом, особенно зная, что этот процесс положительно повлияет на итоговый результат. Оценивая конечный продукт, люди признают роль, которую объект играет в обществе.
8. Каждый день архитектор экспериментирует
Несмотря на необходимость соблюдения конкретных строительных норм и технологий, к итоговому результату всегда можно прийти разными путями, и каждый из них будет верным. Потому что нет двух архитекторов, которые в идентичных обстоятельствах решат проблему одинаково. Можно сказать, что все вкладывают немного личного в каждый проект. Постоянно приходится пробовать новые приемы, изучать различные материалы и применять новые технологии в каждом проекте.
9. Архитектурная карьера продолжительна
Вы можете практиковать архитектуру столько времени, сколько захотите. В любом случае, вы всегда останетесь архитектором, даже если им больше и не работаете. Возможно, поэтому большинство архитекторов добиваются успеха уже ближе к 50 годам. Наверное, сначала необходимо прийти к некоего рода пониманию себя как личности, а уже потом начинать влиять на окружающую среду.
10. В рамках архитектурной профессии существует невероятное разнообразие сфер деятельности
В отличие от других профессий, вы получаете диплом архитектора без точного определения сферы деятельности. И это действительно замечательно, потому что, только закончив учебу, вы сами еще толком не знаете, что захотите делать в жизни. Вы можете кочевать между маленькими и большими фирмами, менять свою роль в процессе проектирования. Вы можете работать в различных топологиях: жилой, офисной, проектировать интерьеры… но все равно будете архитектором.
Бонус: Архитекторы могут носить очки странных форм. И им это сойдет с рук.
PACIFIC HEIGHTS, SAN FRANCISCO, CALIFORNIA
Не знаю, как вам, а мне быстро надоедают города, уставленные вертикальными коробками из алюминия, бетона, стекла. Дело не в строительном материале, даже не в отсутствии индивидуальности и убогом примитивизме форм. Главная проблема так называемой современной застройки городских центров заключается – для меня – в том, что размеры зданий плохо соотносятся с масшабами человеческого существа. Пространство этой застройки организовано так, чтобы подавлять человека, на манер египетских пирамид, сталинских высоток в Москве или угрюмых колодцев Манхеттена. Я издавна разделяю для себя архитекторов на тех, кто организуют жилое пространство, и тех, что создают пространство безжизненное.
Проработавши 17 лет в финансовом центре Сан-Франциско, я никогда не чувстовал себя комфортно в каменных джунглях даунтауна. Где-нибудь на углу New Montgomery и Sutter Street хорошо кончать жизнь самоубийством, но существовать там живому человеку – даже работать – не слишком уютно.
Но есть в Сан-Франциско старый район, который до сих пор продолжает сопротивляться наступлению нуворишей и их архитектурной обезлички. Это Pacific Heights. Отсюда, с высоты сложенного из песчаников холма, открывается потрясающий вид на Залив, на Golden Gate Bridge, Алькатрас и Marin Heights. Не припомню, когда я последний раз видел объявление о продаже домов в этом районе: здесь живут "старые деньги" . Oсобняки были построены во второй половине 19-го века и знали лучшие времена расцвета Калифорнии. Им повезло: пожар, уничтоживший бóльшую часть города после землетрясения 1906 года, обошёл стороной Pacific Heights, и сегодня этот район города представляет собой музей архитектурных особняков 19-го века. В одном из здешних особняков расположилось и Историческое Общество Калифорнии, ревниво следящее за тем, чтобы не допускать перестройки или уничтожения памятников старой архитектуры.
Под катом несколько фотографий, сделанных в Pacific Heights.
Коробки финансового центра расположены к востоку от Pacific Heights, там кишат люди и машины, а здесь царит тишина
С северной стороны холма улицы круто спускаются к Заливу. Эти улочки – излюбленный фон кинематографистов, снимающих триллеры с бешеными автомобильными гонками и взлетающими на перекрёстках автомобилями каскадеров.
Вдоль Pacific street выстроились одни из самых старых викторианских особняков – постройки 1890 года.
Детали резьбы по дереву на фасадах старых особнаков пережили много более молодых домов, построенных без любви к человеку. Дань времени – пристроенные перед домами гаражи...
Здесь можно встретить и несколько многоквартирных домов более поздней постройки, но не более 7 этажей, и я думаю, это максимальная высота для такого рода застройки. Важно, что и семиэтажные здания построены так, чтобы не нарушать общего ощущения покоя и человеческого присутствия.
Художественное чугунное литьё и тщательно подобранные формы озеленения подчёркивают классические формы особняков Pacific Heights.
Каменная и бетонная облицовка цоколей многих особняков обманывает глаз зрителя (на самом деле из-за высокой сейсмичности большая часть зданий до 5 этажей - с деревянным деревянные, хотя и выглядят весьма существенно под штукатуркой).
Значительное число зданий облицовано кирпичом и выглядят неотличимо от кирпичной кладки
Более новые здания облицованы планкой из красного дерева
Чугунные ограды, балконные решётки, водостоки, фонари. Или бронзовые водосточные и дымовые трубы... излишества жилья минувших лет...
Человеческий масштаб архитектурной застройки, на мой взгляд, определяется тем, что человеку не нужно задирать голову, чтобы увидеть организованное архитектором пространство - недостижимый для мегалополисов комфорт!
На склоне можно построить особняк, скрывающий свою многоэтажность от идущего по улице пешехода: глаз естественно следует от зданий к открывающимся между ними видам залива (представьте себе, как выглядел бы этот район, если бы архитекторы не оставляли промежутков между зданиями, отрезав от человека вид на север!)
Невидимые для уличного пешехода дворики и террасы создают зоны отдыха для жителей особняков – с площадками для тенниса, садами, беседками и джакуззи под открытым небом...
Я специально не фотографировал и не писал здесь о знаменитых зданиях Pacific Heights – таких как дом Haas Lilienthal (построен целиком из красного дерева в 1886 году для еврейского иммигранта из Баварии Уильяма Хааса, прибывшего в Калифорнию в 1860-х годах и основавшего сеть розничных продуктовых лавок) или Spreckels Mansion – построенный в 1913 году из известняковых блоков замок в стиле французского барокко, сейчас там живёт известная создательница конвейера по производству душещипательных дамских романов, Danielle Steele (этот замок с 55 комнатами и залом для балов в стиле Луи XVI был построен сахарным королём Адольфом Шпрекельсом для его невесты Альмы Де-Бретвилль-Шпрекельс; статуя её украшает монумент на Юнион Сквер).
Об этих знаменитых зданиях стоит писать отдельно, и, кто знает, может я когда-нибудь ещё соберусь c духом... Здесь мне хотелось поговорить о городской архитектуре разумных масштабов. Напишите, если согласны или несогласны с тем, что я пытался сказать о городе как о пространстве, соразмерном человеку.
Архитектура (лат. architectura, от греч. architéкtón - строитель), зодчество, система зданий и сооружений, формирующих пространственную среду для жизни и деятельности людей, а также само искусство создавать эти здания и сооружения в соответствии с законами красоты.
Архитектура составляет необходимую часть средств производства и материальных средств существования человеческого общества. Её художественные образы играют значительную роль в духовной жизни общества. Функциональные, конструктивные и эстетического качества архитектуры (польза, прочность, красота) взаимосвязаны. Произведениями архитектуры являются здания с организованным внутренним пространством, ансамбли зданий, а также сооружения, служащие для оформления открытых пространств (монументы, террасы, набережные и т. п.).
Наш сайт сайт о стилях архитектуры и об архитектуре разных времён и разных стран. В июле 2007 года проект пополнился информацией о скульптуре, архитектурных достопримечательностях мира, и об антиквариате. Особое внимание уделено архитектуре Древней Руси и современной России.
Внимание архитектурным компаниям! Пишите о себе (через Контакты) - информация о Вас и о Ваших проектах будет размещена на сайте.
Архитектура как часть жизни
Архитекторы привыкли считать, что архитектура имеет огромное значение. Отнюдь не все думают так же. Для множества лишь сама постройка обладает ценностью, так как важна лишь жизнь, что проходит внутри здания.
Часто можно услышать, что гораздо важнее иметь хорошего учителя (ремесленника, родителей, менеджеров) в безобразном сарае, бараке, крупнопанельном доме, чем скверного в самом красивом помещении. Но немногие среди нас равно безукоризненны или безнадежны.
Нравится вам это или нет, но это не архитектура. Это фотография здания. Что это, чисто семантическое различение? Отнюдь нет. Второе -статическая картина, кем-то выбранная, застывший момент жизни, света, сезона, погоды, отношения...
Архитектура же ЕСТЬ, воздействует или служит элементом всего нашего предметного окружения. В некотором роде отраженная фотографией, она проникает глубже чисто предметного фактора, вовлекая все наши чувства. Фотография может сфокусировать наше внимание на миг, но мы при этом можем едва замечать окружение. От фотографии можно в любой момент отвернуться. Архитектура - пространственная "рама" всей нашей жизни, и потому, живя в архитектуре, мы не разглядываем ее.
Дети, даже те, кто еще слишком мал, чтобы проявлять какой-то художественный интерес к окружающей среде, ведут себя совершенно по-разному в разном окружении. Да и вполне зрелые люди ощущают, мыслят, действуют различно в разном окружении.
Современная архитектура
Многие жалуются на современную архитектуру. Они могут быгть недовольны, тем как старые здания служат (сырость, к примеру), но в случае новых они недовольны их средовыми качествами (чаще всего безликостью). В отличие от архитектора, почти никто не думает об архитектуре, но очень многие ее чувствуют. Мне жаль в первую очередь тех, в ком это чувство мертво, потому что их художественный инстинкт ослаблен, искажен или вообще уничтожен - не без участия самой архитектуры.
Эти ловушки для воображения сформированы фабрикантами по строительной части, настроенными на волну спекулятивной выгоды и в свою очередь продолжают формировать такой именно рынок, наряду с другими манипуляторами желаний, вроде изготовителей кухонного оборудования. С другой стороны архитектурная мода направляется тем, что является индивидуально новым. Эта тенденция еще усиливается архитектурными журналами, которые показывают здания как художественные объекты (как правило, незаселенные). Эти здания не воспринимаются таким именно образом теми людьми, кто их использует.
Журналы оказывают на студентов-архитекторов большее воздействие, чем их учителя, хорошие или плохие. Похоже, что именно журналы действуют сильнее всего и на сознание по меньшей мере части практикующих архитекторов. Однако сознание, которое таким образом подкрепляется - установка на здание с мощной, если удается, "образной" характерностью, не имеет ничего общего с установкой на то, чтобы создавать места для людей.
Стоит ли удивляться, что возникающая архитектура больна!
Она способна передавать свою болезненность людям, заставляя их скверно себя ощущать и даже действительно болеть, так что биологические последствия в принципе могут быть измерены, хотя сегодняшнее знание в этом отношении еще ненадежно. Дело обстоит тем хуже, что не каждый заболевает от того, что вдыхает радон, формальдегид или грибковые споры: есть лишь общая тенденция. Тем больше возражений, когда мы переходим к художественным качествам, которые как правило трактуются как субъективные, как роскошь, к которой можно прибегнуть позже, когда решены практические вопросы, да еще если мы можем себе ее позволить. Я придерживаюсь решительно противоположного взгляда.
Находясь в полном здравии перед тем, как отправиться с сыном в поликлинику, я выбирался из нее полуживым после многочасового сидения в прямоугольного сечения туннеле коридора, расчерченного на квадраты, пахнущего пластиком, освещенного люминесцентными светильниками и перегретого. Тот же эффект бывает следствием грубого вандализма, с которым сооружения бывают буквально всажены в ни в чем неповинный ландшафт. Архитектура может подавлять жизнь и даже раздавливать ее, если иметь в виду не одни только ощущения, но данное нам чувство тяготения к свободе. В одних местах человек ощущает себя не полноценным гражданином, а одной лишь статистической единицей; в других - здания громоздятся над головой с выражением угрозы. Однако гораздо чаще воздействие со стороны архитектуры куда более незаметно и лишь совсем недавно социальные и физиологические эффекты опустошенной, резкой, неприязненной архитектуры начали обращать на себя внимание.
Более полувека назад Рудольф Штайнер заметил, что "в мире ровно столько лжи и преступления, сколько есть пустоты на месте отсутствующего искусства". Он продолжал, что если бы люди были окружены живыми архитектурными формами и пространствами, эти негативные тенденции попросту исчезли бы со временем. Когда я услышал об этом впервые, то подумал: что за буржуазный вздор! В конце концов, преступность имеет сложную основу, в которой социально-экономическое неравенство играет огромную роль. Однако если расширить представление о преступности и включить в нее эксплуататорское насилие над людьми и их окружением, если признать, что мы говорим при этом не о неизбежности, но только о тенденции, то, что Штайнер имел в виду, становится понятнее.
Животные всегда одинаково реагируют на стимулы, создаваемые окружением, тогда как люди обладают способностью выходить за рамки ситуации. Чтобы однако подняться над уровнем безусловных рефлексов, нужно, чтобы мы сознательно строили свои жизни. Ни один из нас в этом отношении несовершенен и именно поэтому в любой статической выборке обнаружится несколько ведущих себя обособленно, но большинство будет реагировать на определенные стимулы вполне предсказуемым образом.
В этом столетии мир стал свидетелем быстрой урбанизации, которую нередко ассоциируют с разрушением привычной социальной опоры для традиционного морального кодекса. Несть числа социальным аспектам среды, с которой встречается современный человек, но если ограничиться свойствами собственно архитектурного окружения, то придется признать, что главная тенденция века состояла в том, чтобы порождать формы, пространства, линии, цвета и пропорции (не говоря уже о состоянии воздуха, шумах, электрических полях и пр.), которые словно отсасывают жизненную энергию, мертвы по природе своей.
При эстетическом голодании эмоциональная часть человеческого существа ищет удовлетворения в переизбытке желаний. Обманчивая внешность, особенно во всем, что касается отделки, стала нормой. Нормой стали и стерильные интерьеры, качество которых зависит от тех же обманок - косметика поверхности, освещение, манипулирующее психологической обстановкой, оборудование, с помощью которого эти пространства только и становятся обитаемыми. Со всех сторон окружаемые жесткостью, резкостью форм, эстетическая чувствительность а в месте с ней и этическое равновесие оказываются притуплены. Не удивительно, что будучи окружены, как происходит с большинством из нас почти все время, безжизненными искусственными материалами, мы настолько стремимся ограничить свои стремления лишь тем, что реально можем приобрести, что даже постарались закрепить это отношение в политических институтах.
Не приходится удивляться тому, что места подобные этому приобрели печальную известность уровнем преступности. Дело не только и не столько в легкости условий для преступлений, но и в откровенно безликом, напрочь лишенном персональности, безжалостном и безлюбовном окружении.
Неотторжимые от других причинно-следственных цепочек, переплетенные с ними, таковые последствия строения мира, который мы создали вокруг себя. Однако же архитектура, хотя и возникающая из мертвого материала, отнюдь не обязательно должна быть мертва: она может быть исполненной жизни. Создающие ее элементы и связи между ними могут "петь" и людское сердце может звучать в резонанс этой мелодии. Может быть иные архитекторы могут считаться исключением, но большинство людей, не исключая меня самого, не смотрит обычно на окружение. Мы вдыхаем его. Мы разглядываем открытки или обозреваем виды с предназначенных для этого площадок, и видимое может быть вполне занимательным.
Однако зрительный опыт трогает нам сердце только тогда, когда он входит в то, чем мы дышим; большую часть времени мы вообще не замечаем наше окружение и тогда оно может тем сильнее воздействовать на наше существо, не встречая осознанного сопротивления. Фактически мы проводим так много времени внутриили рядом со зданиями, что подавляющий объем нашего средового опыта испытывает воздействие архитектуры.
Потенциально архитектура довольно опасное орудие. Среду можно использовать для манипулирования людьми: мы готовы принимать окружение как факт и так редко осознаем его, что оно вполне может использоваться для воздействия на наше поведение. Вовсе не обязательно вспоминать нацистские стадионы с их мощно театрализованными приемами воздействия на настроение людских масс. Если мы входим в "бутик" с его настроением "вибрации", создаваемым музыкой, фактурами, цветом, уровнями и наклонными плоскостями, однако с концентрацией светового потока на товаре, которого модно коснуться, все желания обостряются, а их удовлетворение как бы само связывается с фактом покупки.
Усиление настроения превращается в манипуляцию, если давление возрастает. Редко какой из супермаркетов обладает хотя бы минимальными свойствами "приглашения", однако с помощью освещения, игры знаков и цвета, фоновой музыки в них деликатно усиливается возбужденность приобретения. Достаточно сопоставить, сколько и каких полок с товарами ярко освещены сияющим белым при теплых цветах выкладки и сколько погружены в голубоватые тона, чтобы увидеть признаки этого в любом супермаркете в любом месте. Кое-что из этого является следствием ученой психотехники, что-то рождено воображением декоратора, а что-то вообще свободно от сознательного намерения. Не только в магазине, не только ради денег или власти над другими людьми, но в любом аспекте средового проектирования мы должны признать, что все, что мы делаем, воздействует на существо человека, на окружение, на дух места, на все мировосприятие. За этим стоит целая система социальных, психологических, экологических последствий, и достаточно хотя бы короткое время пожить в резко ином окружении, чтобы признаться себе в том, насколько мы сами и наше общество сформированы своим окружением, идет ли речь о различении оттенков, о ценностях или о стиле жизни.
Архитектура столь сильный агент воздействия, что для всех важно, как она сделана. Очень важно. Сюжетом этой книги служит именно этот вопрос: как архитектура воздействует на человека и на облик Места, как подойти к проектированию и строительству, чтобы нести в жизнь скорее здоровье, чем болезнь. Есть много способов работать с этой темой, но описывать вещи, которые ты не пережил сам, чревато излишней абстра-гированностью, добрыми пожеланиями и пересказом из вторых рук. Хотя я предпочитаю в связи с этим описывать прежде всего то, что делаю сам, это отнюдь не отвергает иных способов, которые более подойдут другим. Примеры, по необходимости, частные, локальные, тогда как сущности процессов, вызывающих к жизни частный пример, имеют универсальный характер. Другим людям, в других местах, придется вырабатывать и иные решения.
Каждый из нас начинает жизнь по-своему и проходит через череду глубоко персонального опыта. Уже поэтому чей-то личный стиль никогда не удовлетворит другого в полной мере. Стиль есть дело очень личное. Многие могут признавать и даже принимать чей-то стиль как своего рода символ времени, однако если его не преодолеть в собственной работе, он не затрагивает ее существо.
Я всегда стремился обойтись без собственного стиля, но избежать его тенет довольно сложно. То, в чем я ищу вдохновения, это способ вглядывания в предметы, чтобы распознать, что они на самом деле суть и как они функционируют, и тогда соответствующие им формы возникают словно сами собой. Это по-видимому справедливо для всех людей и в любом месте. Мой сюжет - сооруженное окружение, среда, мои примеры локализованы в месте и во времени, но сами предметы в равной степени справедливы для Англии или Новой Англии, городского пространства Токио или пригородов Сиднея, трущобных пригородов Южной Африки или лесов Скандинавии. Любое здание, любое место, в любом природном или городском ландшафте, в любой культуре, любом климате, любой стране оказывает воздействия, которые я описываю. Где бы она ни возникала, как бы по-разному она ни выглядела, архитектуре необходимо иметь дело с этими сюжетами, чтобы стать архитектурой человеческого здоровья.
The Village продолжает пропагандировать эффективное самообразование. На этой неделе мы вместе с экспертами разбираемся, какие книги и журналы читать, что смотреть и где учиться, чтобы самостоятельно подкрепить свои сведения об архитектурных направлениях или подготовиться к получению соответствующего образования.
Александр Острогорский
преподаватель МАРШ, руководитель отдела образовательных программ Музея Москвы, архитектурный журналист
Архитектура вообще , как вообще музыка или вообще наука - слишком большое поле для интереса, чтобы указать только один подход к нему. Если только вашим первым шагом не становится именно это - изучение пространства архитектуры и поиск в нём своего интереса, своего любимого сюжета. Архитекторы и критики уже несколько сотен лет подряд начинают делать это с формулы, выдуманной римским архитектором Витрувием, который в I веке до н. э. написал свои «10 книг об архитектуре », в которых указал на три главных свойства архитектуры - пользу, прочность и красоту. Хотя с тех пор прошло уже больше 2 тысяч лет, кажется, что лучшего определения не было придумано. Эти три критерия - и способ оценить любое здание, и направления для совершенствования собственной способности понимать архитектуру. То есть видеть, как одни здания одновременно и полезны, и прочны, и красивы (одно вытекает из другого), а другие здания - нет (впрочем, это не всегда однозначно плохо).
Мне пришлось встречаться с несколькими, возможно универсальными, мотивами, которые побуждают человека интересоваться архитектурой, - хотя, конечно, это только мой опыт. Но предпочту отталкиваться скорее от общечеловеческих представлений о том, что даёт архитектура или почему она важна, чем от порой очень разных взглядов самих архитекторов, структуры архитектурного образования или представлений критиков. Говорю об этом, чтобы заранее попросить прощения у тех читателей, чьи интересы окажутся вне схемы, которой я собираюсь воспользоваться, или же тех, у кого уже есть собственная или привычная для него схема, которая ему или ей кажется идеальной (а моя покажется еретической).
Итак, по отношению к архитектуре всех людей можно разделить на тех, кому...
...нравятся красивые вещи. Красота - наверное, самая сложная категория для архитектуры. Во-первых, архитектура - не миметическое искусство, то есть здания ничего не изображают (исключения встречаются, хотя и нечасто), так что «удовольствие от узнавания», которое Аристотель считал основой эстетического удовольствия, здесь не возникает. Как и в музыке, красота в архитектуре - это ритм, пропорции, отношения форм, цвета и материала.
Знаменитый немецко-английский историк архитектуры и критик Николас Певснер как-то сказал: «Навес для велосипедов - это строение, Линкольнский собор - архитектура». Иначе говоря, всякая архитектура - здание, но не всякое здание - архитектура. Сейчас уже найдётся немало охотников поспорить с этим утверждением, но некоторая доля правды в этой мысли есть: архитектура начинается там, где создатели здания - будь то известный архитектор или безымянные каменщики - попытались пойти дальше, чем решение практических задач. Вопрос в том, куда именно они захотели пойти, почему и что придумали. На эти вопросы более или менее отвечает история и теория архитектуры. Каждая эпоха, каждая страна и традиция предлагала свои программы и наборы инструментов. Далеко не всё нам кажется интуитивно «красивым» сегодня - мы судим о египетских пирамидах совсем не так, как о памятниках Возрождения, а современная архитектура многим кажется однообразной и безликой.
Велик соблазн определить ценность зданий из одних эпох по отношению к зданиям из совсем других, особенно если они стоят рядом, как это бывает в городе. Что ж, вкус - дело каждого, одним нравятся колонны классических фасадов, другим - ленточные окна конструктивистских. Но нельзя забывать о том, что они являются результатом разных ситуаций, и мерить их одной меркой не совсем верно. Удивительно и другое (впрочем, так и с любым другим искусством) - чем больше узнаёшь о том, как думали и к чему стремились зодчие разных эпох, тем шире становится коридор индивидуальных вкусовых предпочтений.
...нравится история. Архитектура в большей степени, чем любое другое искусство, является живым свидетелем истории. Каждое здание - продукт своего времени, пересечение социальных, политических, культурных и технологических явлений. Расшифровать здание как послание в будущее, как запись в летописи - значит решить увлекательный ребус. Как ни странно, здесь предложенная Певснером формула работает скорее наоборот - невзрачные, утилитарные объекты говорят иногда о своём времени больше, чем шедевры архитектуры. Сравните хрущёвку и, например, Дворец пионеров на Воробьёвых горах - только вместе они могут дать правильное впечатление о советской культуре и жизни в 60-х. Чудом сохранившийся на Варварке Старый английский двор - по сути, палаты зажиточного горожанина XV века - лучше иллюстрирует московскую жизнь того времени, чем находящаяся совсем рядом Грановитая палата, построенная примерно в это же время для Ивана III итальянскими архитекторами.
...нравятся технологии. Каждое здание - это ещё и решение инженерной, строительной задачки с большим количеством переменных: потребности человека, сила притяжения, свойства материалов, цена, навыки строителей и так далее. Иногда архитектор находит такое решение, которое не мешает эстетике, иногда - приходится бороться с технологией за художественный образ. Что лучше - красивое, но не слишком прочное или достаточно прочное, но не радующее глаз? Бывает и то и другое. Упомянутые выше хрущёвки, как и большая часть советского индустриального домостроения, - результат почти полной победы экономических и строительных технологий над эстетикой. Восхищающие многих выдающимися инженерными решениями проекты Сантьяго Калатравы постоянно упрекают в том, что они не так хорошо работают, как прекрасно выглядят, к тому же обходятся в астрономические суммы. Так или иначе, с конца прошлого века технологии и их возможности стали одной из главных тем архитектуры. Будь то строительство самых высоких зданий (таких как Бурдж-Халифа) или самых экологичных - сегодня для самых крупных архитектурных проектов в мире чаще всего именно технологии становятся основой эстетической программы.
...хочется понять, как устроен мир. Если архитектура помогает узнать о прошлом, то и о настоящем она говорит не меньше. Зачем нужны небоскрёбы? Кто позволяет сносить старые красивые здания и строить на их месте новые, уродливые? Почему одни живут в шикарных особняках, а другие - в трущобах? Все эти вопросы и многие другие, как ни странно, люди часто адресуют именно архитекторам, включая и вечное «кто придумал, скажи, эти пробки». При этом архитекторы имеют совсем не такое большое влияние на развитие города. Архитектура и конкретные здания - это иллюстрации, симптомы и указания на многие проблемы современного мира, а также лаборатория по поиску ответов на них. Если бы существовала клятва Витрувия (как клятва Гиппократа у врачей), то в ней непременно было бы записано, что архитектор обязан быть немножко врачом, учителем, психотерапевтом («разговаривайте с клиентом о его детях» - это совет немецкого архитектора-модерниста Миса ван дер Роэ), полицейским, политиком, экономистом и, конечно же, художником, инженером, строителем и так далее.
Что читать
Что смотреть
«Архитектура как средство коммуникации»
Курс профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Вадима Басса на «Арзамасе» посвящён сообщениям, которые заключает в себе мировая архитектура. Кроме восьми небольших лекций, как обычно на «Арзамасе», по ссылке можно обнаружить подборку книг об архитектуре, игры и даже один скетч «Монти Пайтона».
«Сколько вести ваше здание, мистер Фостер?»
Документальный фильм о карьере обладателя Притцкеровской и Императорской премий 80-летнего британца Нормана Фостера, спроектировавшего Международный аэропорт в Гонконге, мост «Миллениум» в Лондоне и башню Хёрст в Нью-Йорке.
«Мой архитектор»
Оскаровский номинант, фильм об архитекторе Луисе Кане, снятый его сыном Натаниэлем через много лет после загадочной смерти отца.
«Наброски Фрэнка Гери»
И ещё один документальный фильм о герое архитектуры - на этот раз снятая Сидни Поллаком история жизни пионера деконструктивизма Фрэнка Гери, спроектировавшего знаменитый «танцующий дом» в Праге, музей Гуггенхайма в Бильбао и Музей искусств Вейсмана в Миннеаполисе.
Выступление Алехандро Аравены на TED
Знаменитый чилийский архитектор Алехандро Аравена считает делом своей жизни преодоление социальных барьеров в городах. Для этого он проектирует дома для самых бедных семей, делая эти постройки не только недорогими и удобными, но и выдающимися в архитектурном плане. Аравена стал куратором Венецианской биеннале архитектуры в 2016 году, которая будет посвящена повышению качества застроенной среды и жизни людей.
Выступление Бьярке Ингельса на TED
Бьярке Ингельс - один из самых известных архитекторов нового поколения. Он сочетает в своей архитектуре яркий дизайн и функциональность не в ущерб комфорту. Во время этого выступления он рассказывает о том, как просто можно рассказывать архитектурные сюжеты - например, в виде комиксов.
Базовый курс по истории архитектуры из 24 лекций охватывает период с первых человеческих поселений и до XV века. Заточен в основном на то, чтобы дать студентам общие знания предмета. Все видео дополнены ещё и материалами учебника мировой истории архитектуры.
Где учиться
ГДЕ: лекторий Музея Москвы
СТОИМОСТЬ: бесплатно
Текст и интервью: Катерина Фирсова, Настя Курганская
Иллюстрация: Оля Волк
