100 р бонус за первый заказ
Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line
Узнать цену
Культура и социальный идеал
Хотелось бы напомнить, что мы развиваем философское понимание культуры. Культурна любая деятельность, противостоящая стихии. Ведь даже культуру можно разрушать по-варварски, а можно и культурно - планомерно, организованно, расчетливо. Фашистский вермахт планировал уничтожить славянскую культуру, но не культуру вообще. Существовало даже выражение «культурная политика на завоеванных восточных территориях», которую должно было осуществлять ведомство Гиммлера.
Культура не бывает «хорошей» или «плохой». Она взращивает в человеке какие-то качества, но от человека зависит и сама культура: если он будет «хорошим», то и культура будет такой же. Жизнь культуре обеспечивает иерархия ценностей (мы говорили о них в теме 3). Но от нас зависит, предпочтем ли мы данную иерархию или изберем какую-то иную. Все это связано с идеалами, которые господствуют в обществе и которые люди разделяют или же отрекаются от них. Далее мы рассмотрим природу идеала и его роль в культуре.
Здесь целесообразно выделить следующие вопросы:
- определяющая роль идеала в культуре;
- творческая природа идеала;
- смена социальных идеалов как смена культур,
В нашей официальной исторической науке долго господствовал взгляд на историю как на смену формаций, классов, в обществе видели только социально-экономическую структуру. Это была история событий и имен. Но параллельно существовала иная история, иное представление о ней. Здесь действовали не общества или классы, а люди с их повседневными заботами, нуждами, целями и надеждами. Многие из целей оказались не реализованы, надежды остались бесплодными, но они продолжали жить и возрождались в иных поколениях, Это тоже была история, но как бы ее внутренний план, который официальная наука не хотела замечать,
Между тем еще Маркс предупреждал об опасности и ненаучности противопоставления общества, как абстракции, индивиду1. Взгляд на историю, где действуют короли и вожди, сословия и классы, где один тип производства сменяется другим, - это неполный взгляд. Он тоже необходим, но история не исчерпывается событиями и именами героев. Даже одни и те же события и имена могут по-разному оцениваться в исторической науке и в мнении простых людей.
В. Солоухин обратил внимание на различное отношение народа к руководителям крестьянских войн - Разину и Пугачеву. Оно выражается в том, что имя Разина и по сей день сохранилось в народной памяти - его можно услышать в песне, а о Пугачеве можно узнать только из книг, а делали вроде бы одно дело. Но Разин обещал волю, и хотя воли народу он так и не принес, однако обещанная воля оказалась более притягательной, чем действительное рабство,
Или другой пример, В любом учебнике истории написано, что в России рабства как такового не было, Но реальная жизнь и ее осознание людьми свидетельствуют об ином. Взять хотя бы горестные лермонтовские строки, в которых дается оценка жизни:
...Страна рабов, страна господ
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ,.,
Если люди в России жили с сознанием и. ощущением своего рабства, то сколько бы ни отрицали рабство официально, можно утверждать, что оно было жизненным фактом.
Таким образом, в истории далеко не все «лежит на поверхности», многое в ней скрыто в сознании, психике людей, в каждодневных привычках, в суждениях, определяющих поведение людей и развитие общества в целом. Это следует и из нашего понимания культуры, которая является своеобразным одеянием людей - по нему, если и можно судить, то лишь, как говорится, на первый взгляд. А для действительного проникновения в историю необходимо учитывать собственное понимание людьми своей жизни, те ценности и ориентиры, которыми они руководствуются.
французский, философ и социальный психолог Л. Леви-Брюль ввёл в научный оборот понятие «меитальиость», Оно означает духовный, личностный срез истории, знание которого необходимо для более глубокого ее понимания, История или общество предстают тогда со стороны духовной культуры, о практической роли которой мы уже говорили. При этом она рассматривается «прежде всего как то интеллектуальное «оснащение», которым располагает каждый отдельный человек в тот или иной момент, а также и как структура знаний, которыми он обладает как член некоторой социальной группы»1, То есть культура на общем фоне истории представляет собой систему жизненной ориентации людей..
СОЦИАЛЬНЫЙ ИДЕАЛ
Важнейшую часть марксистской идеологии образует учение об идеальном социальном строе, который противопоставлялся существовавшему тогда социальному строю (последний считался капиталистическим) в качестве средства избавления от его зол и борьба за которое объявлялась путем эволюции человечества к обществу всеобщего процветания и благоденствия, — учение о коммунистическом социальном строе. Марксисты назвали его выражением «научный коммунизм». В реальности такого строя при возникновении марксизма не было. Он выдумывался так же, как выдумывались домарксистские коммунистические идеалы, — как общество, в котором не будет язв социальной реальности тех лет. Эти идеалы считались утопическими, в смысле неосуществимыми в реальности. В отличие от них марксистский идеал считался научно обоснованным и практически реализуемым. Не все, конечно, считали его таким. Но для последовательных марксистов это было догмой.
С возникновением Советского Союза и других коммунистических стран ситуация в отношении коммунистического социального идеала изменилась. С одной стороны, коммунистический идеал вроде бы реализовался, а значит, перестал играть роль идеала. Но в реальности получилось многое такое, что не предвиделось в идеале, и многое из того, что фигурировало в идеале, не получилось на деле. Марксисты в большинстве нашли выход из затруднения в том, что объявили получившееся лишь первой стадией коммунизма, а «полный» коммунизм отнесли в некое будущее. То, что не соответствовало идеалу, сочли пережитками капитализма. Устранение их отнесли точно так же к будущему «полному» коммунизму, который сохранял функции идеала в старом (дореволюционном) смысле. Многие приверженцы «настоящего» коммунизма заявляли, что социальный строй в Советском Союзе (и других странах) нельзя считать коммунизмом, что он якобы построен неправильно («неправильный коммунизм»), не по-марксистски. И к марксовскому идеалу относились так, так будто не прошло много десятилетий реальной истории, радикальным образом изменивших положение идеологии девятнадцатого века.
Несколько слов о самом понятии социального идеала. Есть донаучное (обывательское) понимание идеала как некоего мыслимого образца, который в принципе не может существовать в реальности (есть утопия в упомянутом выше смысле). К этому идеалу можно стремиться, но никогда достичь его нельзя. С точки зрения научного подхода к изучаемым объектам, идеал есть абстрактный образ этих объектов. В нем отражаются лишь некоторые признаки этих объектов. Если эти объекты существуют (реализуются), они обладают и другими признаками, не фиксируемыми в идеале. Это не означает, что идеал есть утопия. Если такие объекты не существуют, когда создается идеал, в нем могут фигурировать вымышленные признаки, которые не реализуются в случае возникновения этих объектов или реализуются не в том виде, как мыслились в идеале. Но это ещё не дает оснований утверждать, будто идеал не реализовался. В самом идеале надо различать признаки объектов по степени важности. И оценивать идеал с точки зрения степени реализуемости. Можно утверждать, что идеал не реализовался, если не реализовались наиболее важные признаки мыслимых объектов. Но можно утверждать, что идеал в той или иной степени реализовался, если реализовались наиболее важные признаки этих объектов, и пренебречь теми, которые не реализовались.
Коммунистический идеал возник исторически в условиях, когда социальная реальность была совсем не коммунистической. Он возник как отрицание явлений этой реальности, которые создателями идеала воспринимались как зло и как источник этого зла. Идеал создавался как образ социального устройства, в котором этого зла нет и нет порождающего его источника. В том, как сложился реальный советский человейник, определенную роль сыграл коммунистический идеал как компонент идеологии. Но роль сыграл не только он. Роль свою сыграли и многие другие факторы, включая объективные социальные законы и условия России, о которых упоминалось выше. В реальном советском человейнике можно было видеть признаки, которые фигурировали в идеале. Но можно было видеть и признаки, каких в идеале не было, и даже такие, какие были противоположны фигурировавшим в идеале. Одним словом, советскую реальность ошибочно рассматривать как точное и полное воплощение в жизнь идеала. Но если выделить в советском человейнике его социальный строй (в том смысле, как он описан выше, а не в марксистских и других сочинениях) и если считать основными признаками коммунистического идеала ликвидацию частной собственности на средства производства и частного предпринимательства, обобществление средств производства и природных ресурсов, ликвидацию классов частных собственников и ряд других признаков (они общеизвестны), то коммунистический идеал реализовался в этом смысле на самом деле. И что бы ни говорили приверженцы некоего «настоящего», «правильного», «полного» и т.п. коммунизма, во всем мире подавляющее большинство нормальных людей считало и считает советский социальный строй реализацией коммунистического идеала. Однако как коммунисты, так и антикоммунисты, игнорируя правила логики, не различали абстрактную социальную организацию советского человейника (и других человейников того же типа) и черты конкретного человейника, сложившегося и жившего в конкретных исторических условиях. Антикоммунисты объявили источником всех зол, наблюдавшихся в Советском Союзе и других странах с такой же социальной организацией, реализацию коммунистического идеала. Фактически это заблуждение разделили и апологеты коммунизма, обещая в будущем «полном» коммунизме реализовать все прекрасные идеалы его и устранив все реальные дефекты советского образа жизни.
Реализация коммунистического идеала, какая бы она ни была, не могла не сказаться на судьбе самого идеала. К нему стали предъявлять иные претензии, чем в дореволюционные годы. Люди ожидали от коммунизма то, что обещали идеологи и правители. В реальности же они столкнулись не только с тем, что из обещанного осуществилось (а осуществилось самое главное!), но и с тем, что не осуществилось и что появилось вопреки обещаниям. Соблазнительный ранее идеал превратился в сознании масс людей в чисто формальную (навязываемую властями и идеологами) пустышку и предмет для насмешек. Реальная сущность нового социального строя осталась непонятой на научном уровне. Идеология закоснела в прежнем устаревшем виде. Коммунистический идеал утратил роль идеала в прежнем смысле.
Эта ситуация могла сохраняться как угодно долго без особых катастрофических последствий для страны, если бы не был разрушен советский социальный строй. И тогда не возникла бы проблема новой идеологии. Но советский строй разрушен. Естественно, в сознании многих людей, которых не устраивает западнизм и постсоветизм, возникает проблема альтернативной им социальной организации, т.е. проблема социального идеала. Объективное научное исследование обнаруживает, что такой идеал возможен лишь как коммунистический. Но принципиальное отличие его от марксовского и домарксовского коммунизма заключается в том, что он должен быть не плодом воображения и субъективных желаний угнетаемых масс людей, а лишь результатом научного исследования колоссального практического опыта реальных коммунистических стран (Советского Союза в первую очередь) в течение десятков лет. Ориентация на этот опыт в корне меняет сам социальный тип идеала, его конкретное текстуальное содержание, сферу его распространения (пропаганды), механизм его воздействия и вообще весь комплекс явлений, так или иначе связанных с социальными процессами эволюционного масштаба.
Повторяю и подчеркиваю, создание такого социального идеала на основе научного изучения фактического опыта Советского Союза и других коммунистических (часто их называли социалистическими) стран ни в коем случае не должно быть идеализацией (приукрашиванием) советского периода нашей истории. Задача тут заключается в том, чтобы в индивидуальном (неповторимом) историческом потоке событий выделить то, что является непреходящим, универсальным, закономерным. Иначе говоря, вылепить сам тип социальной организации, законы которой суть одни и те же для всех времен и народов, где появляются соответствующие объекты и условия для их бытия. Кроме того, изучение советского опыта может стать лишь одним из интеллектуальных источников новой (альтернативной) идеологии, но не единственным. Другим источником должно стать научное исследование самого западнизма, в котором в силу объективных социальных законов развиваются антизападнистские тенденции, подобно тому, как коммунистические тенденции зародились и развились в рамках западноевропейской цивилизации.
При создании нового идеала надо принимать во внимание современную фактическую социальную структуру населения. Она не может ориентироваться на какие-то четко определенные классы или слои, как это было с марксизмом, ибо таких классов и слоев, которые можно было бы консолидировать хоть какой-то идеологией, просто нет в структуре современных человейников, включая западные страны и постсоветскую Россию. К тому же само идеологическое учение не может приобрести убедительность, если будет упрощено ниже некоторого критического уровня. Оно просто будет непонятно и несоблазнительно для большинства плохо образованных людей на низших ступенях социальной иерархии. Оно должно рассчитывать на социально неопределенное множество людей, которых не удовлетворяет западнизм в его современном виде и которые по крайней мере мало что теряют (или ничего не теряют и что-то выигрывают) от ограничения или даже разрушения его и от создания альтернативной социальной организации. Такого рода людей больше всего в среде учащейся молодежи, интеллигенции, государственных служащих, научных работников и т.д.
Ценности - объекты разного рода, способные удовлетворять человеческие потребности (предметы, занятия, отношения, люди, группы и др.).
В социологии ценности рассматриваются как имеющие исторически конкретный характер и как вечные универсальные ценности.
В систему ценностей социального субъекта могут входить различные ценности:
1) смысложизненные (представления о добре, зле, благе,счастье);
2) универсальные:
а) витальные (жизнь, здоровье, личная безопасность, благосостояние, семья, образование, качество продуктов и т.д.);
б) демократические (свобода слова, партий);
в) общественного признания (трудолюбие,квалификация,социальное положение);
г) межличностного общения (честность, бескорыстность, доброжелательность, любовь и др.);
д) личного развития (чувство собственного достоинства,стремление к образованию, свобода творчества и самореализации и др.);
3) партикулярные:
а) традиционные (любовь и првязанность к "малой Родине", семье, уважение к власти);
Социальное развитие и социальные изменения.
Социальный идеал как условие социального развития.
Во всех сферах жизни общества мы можем наблюдать постоянные изменения, например, изменения в социальной структуре, социальных взаимосвязях, культуре, коллективном поведении. Социальные изменения могут включать в себя прирост населения, рост благосостояния, рост образовательного уровня и т.д. Если в некоторой системе появляются новые составные элементы либо исчезают элементы до сих пор существовавших отношений, то мы говорим эта система подвергается изменениям.
Социальное изменение может определить и как изменение способа организации общества. Изменение социальной организации является всеобщим явлением, хотя оно и происходит различными темпами.Например, модернизация, которая в каждой стране имеет свои особенности. Под модернизацией здесь понимается сложная совокупность перемен, происходящих почти в каждой части общества в процессе его индустриализации. Модернизация включает постоянные перемены в экономике, политике, образовании, в сфере традиций и религиозной жизни общества. Некоторые из этих областей меняются раньше других, но все они в той или иной мере подвержены изменениям.
Под социальным развитием в социологии понимаются изменения, приводящие к дифференциации и обогащению составных элементов системы. Здесь имеются в виду эмпирически доказанные факты изменений, вызывающие постоянное обогащение и дифференциацию структуры организации отношений между людьми, постоянное обогащение культурных систем, обогащение науки, техники, институтов, расширение возможностей удовлетворения личных и общественных потребностей.
Если развитие, происходящее в некоторой системе, приближает ее к определенному идеалу, оцениваемому положительно, то мы говорим, что развитие есть прогресс. Если изменения, происходящие в некоторой системе, приводят к исчезновению и обеднению ее составных элементов или существующих между ними отношений, то система подвергается регрессу. В современной социологии вместо термина прогресс все больше пользуются понятием "изменение". Как считают многие ученые термин "прогресс" выражает ценностное мнение. Прогресс означает изменение в желательном направлении. Но в чьих ценностях может быть измерена эта желательность? Например, строительство атомных электростанций какие изменения собой олицетворяют - прогресс или регресс?
Необходимо отметить, что в социологии есть взгляд, что развитие и прогресс это одно и то же. Этот взгляд выводится из эволюционных теорий XIX века, утверждавших, что любое социальное развитие по природе одновременно и прогресс, потому что он совершенствование, т.к. обогащенная система, будучи более дифференцированной является вместе с тем и более совершенной системой. Однако, по мнению Я.Щепаньского, говоря о совершенствовании, мы имеем в виду прежде всего увеличение этической ценности. Развитие групп и общностей имеет несколько аспектов: обогащение численности элементов - когда мы говорим о количественном развитии группы, дифференцирование отношений - то, что мы называем развитием организации; повышение эффективности действий - то, что мы называем развитием функций; повышение удовлетворенности членов организации участием в общественной жизни, аспект ощущения "счастья", которое трудно измерить.
Моральное развитие групп может быть измерено степенью соответствия их общественной жизни, признанным в них моральным критериям, но может быть также измерено и степенью "счастья", достигнутого их членами.
В любом случае предпочитают говорить о развитии особо и принять дефиницию, которая не включает ни какой оценки, а позволяет измерять уровень развития объективными критериями и количественными мерами.
Термин же "прогресс" предлагает оставить для определения степени достижения принятого идеала.
Социальный идеал - это модель совершенного состояния общества, представление о совершенных общественных отношениях. Идеал задает конечные цели деятельности, определяет ближайшие цели и средства их осуществления. Будучи ценностным ориентиром он выполняет тем самым регулятивную функцию, которая состоит в упорядочении и поддержании относительной стабильности и динамичности общественных отношений, в соответствии с образом желаемой и совершенной действительности как высшей цели.
Чаще всего во время относительно стабильного развития общества, идеал регулирует деятельность людей и общественные отношения не непосредственно, а опосредованно, через систему существующих норм, выступая системным принципом их иерархии.
Идеал, как ценностный ориентир и критерий оценки действительности, как регулятор общественных отношений, является воспитывающей силой. Наряду с принципами и убеждениями он выступает компонентом мировоззрения, оказывает влияние на формирование жизненной позиции человека, смысла его жизни.
Социальный идеал вдохновляет людей на изменение социальной системы, становится важным компонентом социальных движений.
Социология рассматривает социальный идеал как отражение тенденций общественного развития, как активную силу, организующую деятельность людей.
Идеалы, тяготеющие к сфере общественного сознания, стимулируют социальную деятельность. Идеалы обращены в будущее, при обращении к ним снимаются противоречия действительных отношений, в идеале выражена конечная цель социальной деятельности, социальные процессы здесь представлены в виде желаемого состояния, средства достижения которого могут быть еще не вполне определены.
В полном своем объеме - с обоснованием и во всем богатстве его содержания - социальный идеал может быть усвоен только с помощью теоретической деятельности. И разработка идеала, и усвоение его предполагает определенный уровень теоретического мышления.
Социологический подход к идеалу предполагает проведение четких различий между желаемым, действительным и возможным. Чем сильнее стремление достичь идеал, тем более реалистически должно быть мышление государственного и политического деятеля, тем больше внимания должно уделяться изучению практики экономических и социальных отношений, действительным возможностям общества, реальному состоянию массового сознания социальных групп и мотивам их деятельности и поведения.
Социальный идеал, чтобы остаться утопическим, вовсе не должен быть реализуемым и реальным. Набор теоретических постулатов, из которых строится представление об общественном идеале, не ограничивается только историческими фактами, всегда существует некий остаток, не вмещающийся в конкретно-исторический контекст: «В содержание общественной философии вовсе не могут войти ни построения абсолютно гармонических "последних" состояний, ни представления о переходе к этим сверхприродным формам жизни.
Общественная философия должна указать путь к высшему совершенству, но определить этот путь она может лишь об- щими и отвлеченными чертами»218. Но прежде всего социальная философия должна отвергнуть мысль о возможной завершенности человеческих устремлений и конце прогресса в условиях существования относительных явлений и земного бытия.
Социальный идеал является таковым не только в силу своего идеального содержания. Идеалом его делает вера в возможное осуществление. Парадоксом утопического мышления является именно то, что в качестве утопии оно представляет веру в реализацию идеала на земле, а в априорной недосягаемости идеала усматривает реалистичность и жизненность. Идеал с этой точки зрения должен быть одновременно реальным и сюрреальным, только такая двойственность делает его конкретным: «Пусть целое истории в её внешней завершенности нам недоступно, но.... человечество способно на всякой стадии своей истории через ее познание доходить до своего самосознания. Ибо целое здесь есть не сумма, не внешняя совокупность всех своих частей: целое как сверхсовременное существо жизни присутствует... в каждой своей части в любом отрезке исторического бытия»219. Если вообще возможен какой-то смысл истории, то он должен заключаться не в том, чтобы внешнеисториче- ские эпохи составляли средство к достижению воображаемой конечной цели, лежащей в будущем, а в том, чтобы «ее конкретное многообразие во всей полноте было выражено сверхвременным единством духовной жизни человечества»8*.
Возникающее противоречие между духовным содержанием идеала и его внешней формой (способом, сроками осуществления, внешними предпосылками реализации) выражало противоречие между идеальной теоретической конструкцией и конкретными историческими фактами, необходимыми для ее воплощения. Однако на уровне утопического сознания происходила подмена конфликтующих категорий. 1.
Под внешней формой понимались, напротив, вполне конкретные и индивидуализированные черты реализации идеала, которая утопическому мышлению заведомо казалась недостижимой. Иными словами, вера в осуществление идеала признается утопией, предположение о его недосягаемости - реалистическим мышлением. Действительной предпосылкой подмены было введение самого понятия социального идеала в структуру утопического мышления, имманентно отрицающего реальный характер существующего порядка вещей и конструирующего свой особый мир, особую утопическую реальность.
В философии права социальный идеал не мог быть описан исключительно на языке правовых категорий и понятий, казалось недостаточным определить его в терминах относительной и ограниченной сферы знания.
«С точки зрения внутренней логики идей, вера в скорое и окончательное осуществление общественного идеала покоилась на недостаточном понимании, того, что такое общественный, политический и правовой идеал. И такое же понимание лежало в основе... веры в универсальную всеспасающую и всеисцеляющую общественную миссию права... Для определения правового идеала нужны не... конечные формулы, но чисто конкретное описание того необходимого опыта, который должен быть произведен для того, чтобы право было построено на началах правды и справедливости»220. Не означал ли отказ от общих и абстрактных категорий философии права, поворот к «конкретному опыту», тот рецидив догматического и формализованного мышления, о котором говорил JI. Петражицкий?
В контексте правовой философии Петражицкий рассматривал категорию социального идеала главным образом в качестве стимула, побудительного мотива для коллективной психики: социальный идеал (по Петражицкому, «всеобщая любовь») одновременно является реальным и ирреальным. Так же как история есть одновременно способ эмпирического бытия и знания о нем, так и социальный идеал является набором эмпирических признаков и вместе с тем духовным символом. В философии права социальный (правовой) идеал наделен той же двойственной природой. Н. Алексеев* рассуждает: «Достижение справедливого правопорядка является ли бесконечной задачей или его достижение реально возможно на известных стадиях исторического процесса? Я думаю, что оно всегда возможно и в то же время целиком для нас никогда не достижимо - ив этом проявляется его настоящая бесконечность»221. В этом смысле правовой идеал недосягаем для людей так же, как и полная святость. Он неосуществим в предметном мире, запределен ему. Человечество оказалось включенным сразу в два мира своего существования: идеально-духовный и конкретно-предметный. "Правовая реальность в перспективе такого дуализма представляется только «бессознательно удачным социально-психологическим давлением в направлении социально необходимого поведения»222, подчеркивает Петражицкий. Земная и внутриисторическая деятельность людей не достигает высших целей, идеала, смысла истории; так высоко она не может подняться.
Перед философией истории стоят более возвышенные задачи; она исследует первоначала исторического бытия й знания; рассматривает эти основы в единстве бытия и знания и по отношению к Абсолюту; раскрывает смысл исторического процесса223. Постановка вопроса о смысле истории порождает проблему исторической Судьбы. Человек, погруженный в историческое бытие, одновременно является частью макрокосма и олицетворяет микрокосм, он - и «факт» истории, и познающий ее субъект. Оба аспекта преломляются в структурах предания, реализующего функции духовной преемственной связи, которая проходит через человеческое «я». Динамический аспект этой связи, отражающий единичный, индивидуальный характер событий и фактов, делает возможным фило- софско-историческое осмысление. Неповторимость явлений, однозначность выбора как раз и составляют судьбу.
