Верховенский — бывший университетский профессор, роман с него начинается, им и кончается. У него есть прототип в реальной жизни. Это профессор истории московского университета — знаменитый Т.Н. Грановский (1813-1855), который в 40-е годы был одним из лидеров «западников». Это был либерал, который пользовался огромным авторитетом среди образованных слоев общества. В своих набросках к роману Достоевский писал, что «Грановский — портрет чистого и идеального западника со всеми красотами», а в «Дневнике писателя» (июль-август 1876) — что «Грановский был самый чистейший из тогдашних людей. Идеалист сороковых годов».
Однако между «романным» Грановским, то есть Степаном Верховенским, и Грановским реальным нет ничего общего. В губернском городе не существует никаких возможностей для осуществления мечтаний Верховенского, он предается своим прекрасным мечтаниям, он опьянен ими и самим собой. Ему удается прожить свою жизнь, находясь в плену своих оптимистических иллюзий. Он — приживал в доме деятельной и властной Варвары Ставрогиной, но в течение двадцати двух лет ему удается сохранять свое позерство. Он неизменно выступает в качестве человека, который тщится быть идеальным либералом, и никакого другого образа он не принимает. Он — чистой воды имитатор.
Грановский — прототип Степана Верховенского, но Достоевский лепит образ человека насквозь фальшивого, он деформирует прототип до безобразности. Он обладал такой способностью (она видна и в «Скверном анекдоте», и в «Крокодиле») — извратить реальность до абсурда. В этом отношении Достоевский обходился со своими «положительными» прототипами безжалостно.
Живописуя Степана Верховенского в качестве жалкого подражателя, Достоевский высмеивает российских интеллектуалов, которые безоглядно преклоняются перед Западом. Степан Верховенский разговаривает на чудовищной смеси русского и французского. Достоевский хочет показать, что интеллектуалы-западники 40-х годов — вовсе и не русские, они оторваны от родной почвы, одного русского языка им недостаточно.
Он хочет также сказать, что эти западники-идеалисты породили новое поколение 60-70-х годов — отрицателей традиций, нигилистов. Почти все представители этого молодого поколения были воспитаны, согласно роману, мечтателями и идеалистами, имитаторами, принадлежавшими к поколению 40-х годов. И они не могли узнать у своего «учителя» Степана Верховенского, что это значит — быть взрослым и ответственным человеком. Сам он совершенно не принимал во внимание, что перед ним находятся дети, и, не делая никакой скидки на возраст, отравлял их своими мечтаниями. В этом отношении сам он — ребенок. Чистые и неиспорченные дети боготворили этого «поэтического» человека, они хотели быть рядом с ним, они хотели мечтать вместе с ним, они искали у него тепла, им хотелось плакать и радоваться вместе с ним. Подобные Степану Верховенскому интеллектуалы были наивны и совестливы, но, сами того не подозревая, они уродовали души детей своими прекрасными мечтаниями. Воспитанники Верховенского зачарованно внимали его речам и становились их пленниками. Фантазии служили скрепой для двух поколений.
Достоевский считал, что преклонение российских образованных людей перед западной культурой уродует детские души, что оно не способно воспитать укорененность в российской жизни. Это — «поколенческая» критика, имеющая в виду и самого себя. Иными словами, Достоевский говорит нам, что добрый мечтатель Степан Верховенский привел в движение чистые и неокрепшие детские души, обладатели которых прекратились, в конце концов, в «бесов».
Воспитатель . Герой этот пожил в молодости довольно бурно, был дважды женат (на «одной легкомысленной девице», родившей ему сына Петра, и какой-то «неразговорчивой берлинской немочке»), дважды овдовел, принадлежал к славной плеяде либералов 1840-х гг., профессорствовал, литературствовал, однако ж прославиться не сумел и, спустя 20 лет, доживает век свой в доме генеральши Ставрогиной в качестве ее «друга» и чуть ли не приживала. «Она сама сочинила ему даже костюм, в котором он и проходил всю свою жизнь. Костюм был изящен и характерен: длиннополый, черный сюртук, почти доверху застегнутый, но щегольски сидевший; мягкая шляпа (летом соломенная) с широкими полями; галстук белый, батистовый, с большим узлом и висячими концами; трость с серебряным набалдашником, при этом волосы до плеч. Он был темно-рус, и волосы его только в последнее время начали немного седеть. Усы и бороду он брил. Говорят, в молодости он был чрезвычайно красив собой. Но, по-моему, и в старости был необыкновенно внушителен. Да и какая же старость в пятьдесят три года? Но по некоторому гражданскому кокетству, он не только не молодился, но как бы и щеголял солидностию лет своих, и в костюме своем, высокий, сухощавый, с волосами до плеч, походил как бы на патриарха или, еще вернее, на портрет поэта Кукольника, литографированный в тридцатых годах при каком-то издании, особенно когда сидел летом в саду, на лавке, под кустом расцветшей сирени, опершись обеими руками на трость, с раскрытою книгой подле и поэтически задумавшись над закатом солнца...».
Весьма точно самого Верховенского-старшего и его статус в жизни обозначит мужик Анисим уже в финале романа (глава «Последнее странствование Степана Трофимовича»), объясняя таким же мужикам — что это за странный «путешественник» из города, объявившийся в их селе: «Выйдя в сени, он сообщил всем, кто хотел слушать, что Степан Трофимович не то чтоб учитель, а "сами большие ученые и большими науками занимаются, а сами здешние помещики были и живут уже двадцать два года у полной генеральши Ставрогиной, заместо самого главного человека в доме, а почет имеют от всех по городу чрезвычайный. В клубе Дворянском по серенькой и по радужной в один вечер оставляли, а чином советник, все равно, что военный подполковник, одним только чином ниже полного полковника будут. А что деньги имеют, так деньгам у них через полную счету нет" и пр. и пр.»
Ну и, конечно, очень ярко характеризует Степана Трофимовича, как и любого автора, его сочинительство. на первых же страницах выдает его с головой — оказывается, тот в молодости сочинил поэму, да еще и с «направлением». Из пересказа поэмы становится ясно, что здесь спародировано целое направление в романтизме (произведения Печерина, Грановского, Растопчиной, Тихомирова...). Степан Трофимович искренне считает себя революционным поэтом — еще бы, ведь поэму нашли «тогда опасною», хотя она, по остроумному замечанию хроникера, всего лишь ходила «по рукам, в списках, между двумя любителями и у одного студента». Антон Лаврентьевич Г—в (хроникер) предложил ее теперь напечатать «за совершенною ее, в наше время, невинностью», но Степана Трофимовича даже оскорбило подобное мнение об его детище.
Тенденциозности, наполнявшей «Бесы», не отрицал сам Достоевский. Вот и в образе тщеславного Степана Трофимовича он карикатурно изобразил тех либералов (не только поэтов), которые, в его понимании, сделали для лучшего будущего России на грош, а ожидают награды на рубль (для таких людей, как старший Верховенский, и гонения от правительства — своеобразная награда, признание их значимости); тех поэтов, которые считали, что главное в их творчестве «направление», и это, дескать, важнее литературных достоинств. Для полноты характеристики Верховенского-старшего и понимания иронического отношения к нему со стороны Достоевского нельзя забывать, что Степан Трофимович — западник 40-х годов, представитель идейных противников писателя-почвенника. Весьма характерно, что он воспитывал сына хозяйки дома, и совершенно не занимался воспитанием родного — в результате из обоих выросли-получились «бесы».
В «человеческом» плане герой этот вполне вызывает симпатию читателя, и его смерть в финале воспринимается трагически. К слову, он, как и все романтически настроенные личности, был весьма наклонен к суициду. На первых же страницах хроники выясняется, что он частенько пишет покаянные письма после каждой очередной ссоры с признаниями, что «он себя презирает и решился погибнуть насильственной смертью». И впоследствии, когда Варвара Петровна надумала выдать за Степана Трофимовича , она инструктировала девушку, как ей обращаться с будущим супругом: «Заставь слушаться; не сумеешь заставить — дура будешь. Повеситься захочет, грозить будет - не верь; один только вздор! Не верь, а все-таки держи ухо востро, неровен час и повесится; а потому никогда не доводи до последней черты, - и это первое правило в супружестве. Помни тоже, что он поэт...». Знаменательно, что в описании финала жизни Степана Трофимовича Достоевский ровно за сорок (!) лет по сути как бы описал последние дни Л.Н. Толстого: и «уход», и горячечную болезнь в дороге, и смерть на чужой постели, в случайном доме...
Прототипом этого персонажа послужил, главным образом, Т.Н. Грановский, но проявились в этом образе черты и других либералов-западников, которых Достоевский знал-наблюдал лично, к примеру, — .
Верховенский Петр Степанович — один из главных героев романа. Прототип — революционер С. Г. Нечаев (1847—1882), глава организации «Народная расправа». Соотносим с тургеневским Базаровым, образ которого пародийно снижен Достоевским. Сын Степана Трофимовича Верховенского.
Лет двадцати семи, немного выше среднего роста, с жидкими белокурыми, довольно длинными волосами и с клочковатыми, едва обозначающимися усами и бородкой. Лицо его никому не нравится, у него вид выздоравливающего, хотя он здоров и силен. Он кажется сутулым, хотя вовсе и не сутул. Одет чисто и по моде. Движется и говорит торопливо. Лжет, ничуть не смущаясь, и тут же признается, если его ловят. В образе есть что-то быстрое и ускользающее, хотя мысли и выговор Петра Верховенского отчетливы. Воспитывался у теток (на иждивении Варвары Петровны Ставрогиной), с отцом почти не виделся. В детстве был нервным, чувствительным и боязливым; ложась спать, клал земные поклоны и крестил подушку, чтобы ночью не умереть. Готовился поступить в университет в Петербурге.
По взглядам близок Кириллову: если нет Бога, то человеку принадлежит страшная свобода. Однако в отличие от него Петр Верховенский циник и прагматик. «Все позволено» превращается у него в право на ложь, преступление и разрушение. Изображен как фигура карикатурно-зловещая. Он шут, сплетник, клеветник, предатель. Любит интригу и хаос, чувствуя себя в них как рыба в воде. В России организует тайные общества, распространяет прокламации, сеет смуту и готовит восстание. Именно он подстраивает убийство Лебядкиных, организовывает убийство Шатова и сам стреляет в него.
С образом Петра Верховенского связана тема конфликта поколений: он злобно глумится над отцом, доводит до помешательства губернатора фон Лембке. Однако Петр — фигура отнюдь не одноплановая. Несмотря на маску интригана и шута, у него есть своя тайна, своя идея. Как говорит про него Ставрогин, «...Верховенский — энтузиаст... Есть такая точка, где он перестает быть шутом и обращается в... полупомешанного». С вдохновением делится он со Ставрогиным своими безумными замыслами пустить смуту. «Раскачка такая пойдет, какой мир еще не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...» Тогда-то и понадобится ему Ставрогин, Иван-царевич. Петр Верховенский объясняется ему в любви: он давно его «выдумал», покоренный его красотой и аристократизмом. Он на все готов для своего «идола», несмотря на ставрогинские отчужденность и презрение: устранить Лебядкина и его сестру, привезти Лизу Тушину... Ставрогин называет Верховенского политическим честолюбцем, а тот с готовностью откликается: «Мошенник, мошенник». В нем есть безумие и смелость фанатика, находящего красоту в разрушении и беспорядке. Однако даже при всем своем таланте интригана Петр Степанович не может без предводителя, без вождя. Он способен быть только на вторых ролях, быть тенью кого-то более сильного. Он всего лишь мелкий бес вроде того, что видит в своих галлюцинациях Ставрогин.
Верховенский Степан Трофимович — один из главных героев романа. Работая над образом, Достоевский имел перед глазами фигуру либерального историка-западника, друга А. И. Герцена и В. Г. Белинского, Т. Н. Грановского (1813—1855). Историей жизни Степана Трофимовича начинается и заканчивается действие романа «Бесы». Ему пятьдесят три года. Длинные, до плеч, темно-русые, только начавшие седеть волосы. Высокий, сухощавый. «...Походил как бы на патриарха или, вернее, на портрет поэта Кукольника...» Речь его густо пересыпана французскими фразами, каламбурами.
Идеалист 1840-х гг., Степан Верховенский защитил диссертацию по истории немецкого городка Ганау, написал исследование о «причинах необычайного нравственного благородства каких-то рыцарей» и поэму, представляющую собой аллегорию вроде второй части «Фауста». Она была опубликована за границей, что послужило причиной для испуга и тайной гордости героя. Страдает несколько преувеличенным представлением о собственном значении, полагая, что власти им чрезвычайно интересуются. Трусоват и всякий раз при разного рода политических событиях и переменах торопливо шлет в Петербург оправдательные письма. Безбожником себя не считает, подчеркивая, что его вера не христианская, а скорее философская.
Дважды был женат. От первого брака имеет сына Петра. Живет на пенсион, получаемый от старого друга и покровительницы Варвары Петровны Ставрогиной, с которой его связывают почти двадцатилетние любовно-платонические отношения. Был воспитателем центральных героев — Ставрогина, Шатова, Лизы Тушиной. Вокруг него собирается городская либеральная молодежь, к которой принадлежит и хроникер-рассказчик, его «конфидент». Большое внимание Степан Верховенский уделяет своему образу, хороший актер, до страсти любит свою «гражданскую роль», представляя себя ссыльным и гонимым и как бы воплощая «укоризну» отчизне. Переживает, что совсем забыт и никому не нужен. В описываемое время несколько сдал, обрюзг, играет в карты и балуется шампанским, то и дело впадая в «гражданскую скорбь», т. е. в хандру. Степан Трофимович изображен Достоевским тепло, но и с довольно едкой иронией, переходящей временами в сарказм и пародию. В романе показана его душевная драма. Варвара Петровна решает женить его на своей воспитаннице Даше Шатовой, но, заметив слишком явную готовность своего друга и ознакомившись с его письмами сыну, где он жалуется, что его женят «на чужих грехах», объявляет о разрыве почти двадцатилетних отношений. Углублению драмы содействует и издевательство над ним Петра Степановича, перед которым он чувствует себя виноватым, поскольку всего лишь два раза в жизни видел сына, а также освистанная речь на празднике, в которой Степан Верховенский гордо и непримиримо отстаивает идею вечной красоты.
Мечтатель и романтик, которому доверены многие заветные мысли самого автора, в реальной жизни он часто бесплодный фразер и обыкновенный приживальщик. Степан Трофимович восторженно проповедует счастье всего человечества и проигрывает в карты своего крепостного Федьку, который затем становится убийцей. После приезда сына Петра, в отношениях с которым выражается конфликт поколений, он сталкивается с нигилистами, читает «Что делать?» Н. Г. Чернышевского и выступает на празднике с обличительной речью. Он заявляет, что «...Шекспир и Рафаэль — выше освобождения крестьян, выше народности, выше социализма...» и т. д. Он вдохновенно утверждает, что человечеству прожить «...без хлеба можно, без одной только красоты невозможно, ибо совсем нечего будет делать на свете! Вся тайна тут, вся история тут!». Осмеянный, он проклинает нигилистов, хотя, по мысли Достоевского, именно идеалисты 1840-х гг. явились духовными отцами нигилистов 1860-х. Оскорбленный и всеми покинутый, Степан Верховенский уходит из дома, чтобы умереть в чужой крестьянской избе на руках все той же отправившейся на его поиски Варвары Петровны. Перед смертью случайная попутчица по его просьбе читает ему Евангелие, и он сравнивает одержимого, из которого Христос изгнал бесов, вошедших затем в стадо свиней, с Россией. Эти стихи гл. 8 Евангелия от Луки — один из эпиграфов к роману.
У всех этих людей, как бы ни назывались их деяния и творения, жизни, в сущности, вообще нет, то есть их жизнь не представляет собой бытие, не имеет определенной формы, они не являются героями, художниками, мыслителями в том понимании, в каком другие являются судьями, врачами, сапожниками или учителями, нет, жизнь их – это вечное мучительное движение и волнение, она несчастна, она истерзана и растерзана, она ужасна и бессмысленна. Если не считать смыслом как раз те редкие события, деяния, мысли, творения, которые вспыхивают над хаосом такой жизни.
Герман Гессе
Г. Гессе, Степной волк
Достоевский, Записные тетради
Ibid
Станкевич, Тимофей Николаевич Грановский
Там же
Там же
Достоевский, Полное собрание сочинений, письмо к Страхову
П. В. Анненков, Идеалисты тридцатых годов, цит. по сборнику «Н. П. Огарев в воспоминаниях современников», стр. 127, М., Худ. Лит, 1989
Достоевский, Полное собрание сочинений, письмо Майкова к Достоевскому
Достоевский, «Бесы»
Там же
Там же
Достоевский, Дневник писателя
Достоевский, «Бесы»
Достоевский, Дневник писателя
Достоевский, «Бесы»
Достоевский, Дневник писателя
Иваск, «Упоение Достоевского»
Достоевский, Дневник писателя
